Клаус и настоящая принцесса

Соммер Мэри

Данный принц валялся на клумбе. Вернее, сидел, понурив голову. Фиренца приосанилась, поправила причёску (чужую, рыжую, отвратительную) и, поморщив носик, брезгливо присела рядом.

– Ровена, – принц схватил её за руку, – как хорошо, что ты пришла! Теперь, глядя в твои прекрасные глаза, я сразу всё решил.

Если с этим принцем вдруг не заладится, думала Фиренца, следующего нужно будет выбрать постарше. С появлением первых седых волосков и обрюзглости в районе талии мужчины предпочитают тратить не время на романтику с комплиментами, а деньги – на подарки с изумрудами.

– Мой

дорогой, – она погладила принца по щеке. Присмотревшись к рисунку его бровей, линии его губ, она быстро выбрала из списка подходящих фраз самую подходящую: – Я всё знаю.

– Знаешь, что мы не можем быть вместе из-за королевской клятвы? Что страшные беды обрушатся на наши земли, если я женюсь на тебе?

Фиренца медленно кивнула. Пусть будет этот – молодой, глупый, – раз дело само слаживается.

– Знаю. Расстанемся прямо сейчас и не увидимся больше никогда, верно?

Клаус только крепче сжал её руку.

– Нет! Не бывать этому. Я женюсь на тебе, а потом – будь, что будет. Вместе мы любые невзгоды преодолеем!

– Я тебя не люблю, Клаус, и не выйду за тебя. Не пара мы, сегодня я в этом убедилась. Исполни свой долг, будь счастлив, всё такое. Прощай.

У входа в оранжерею послышался тихий шорох. А принц всё смотрел на неё с недоверием и отпускать как будто не собирался. Фиренца почувствовала лёгкое покалывание в пальцах. Краем глаза заметила, как начал светлеть кончик рыжей косы. Эх, придётся идти на крайние меры.

Она проворно потянула завязки на бархатном мешочке и высыпала его содержимое – синюю блестящую пыль – принцу в лицо. Тот схватился за глаза и обмяк, издав неясный возглас – смесь удивления и испуга.

Фиренца не знала, что это за чары, но решила закрепить их проверенным способом: отвела руки от лица Клауса и запечатлела на его губах жаркий поцелуй.

3

Выбивая из-под копыт клубы дорожной пыли, в Алфен мчался гонец. Глаза его слезились от ветра, губы потрескались от жажды, спина мечтала хоть о самом худом тюфяке, набитом соломой, а в голове позвякивали монеты: с каждой милей гонец мысленно увеличивал размер вознаграждения, которое запросит у короля. Даже у королей – гонец всегда выполняет работу для двоих.

Выехав из Янтарного леса, гонец остановился перевести дух. Он достал из сумки бинокль и увидел через него башни королевского дворца. Осталось немного.

Долго не готовились – свадьбу играли через три дня после того, как принц Клаус представил свою невесту. Правда, под венец девушка шла уже другая, но об этом не болтали (только шушукались).

Невеста была очаровательна, счастлива и капризна. Жених – молчалив.

О вечере помолвки у Клауса остались туманные воспоминания. Ровена сказала, что не любит его. Поцелуй – кислый, как забытый на солнце сидр. Дальше туман только гуще заклубился. Залы, коридоры, «нет, не видел», «сюда не заходила», «не бегайте, ваше высочество, утомитесь»…

Наутро Клаус наведался к хозяйке лотка с фонариками. Та поведала ему, что Ровена оставила работу и отправилась на край света искать новое счастье.

Грета сочувствовала, первый министр философствовал, Флорин вещал что-то о судьбе и долге. Вот Клаус и ляпнул, что теперь женится на любой – тотчас пожалел об этом, но принцам бросаться словами не пристало, пришлось выполнять.

Стать любой – не каждой под силу. Фиренце прыти для такого дела было не занимать.

– Пропустите! Срочное донесение для короля Флориана! – Гонец мчался к тронному залу. В вытянутой руке он держал печать Лихтенфельса, и обитатели дворца, будь то слуги, придворные или стража, отпрыгивали в стороны.

Ещё пять шагов, вот высокие двери с круглыми ручками и…

– Властью, данной мне короной и моим народом, объявляю вас мужем и женой!

Раздался гром аплодисментов. Миг спустя их поглотил гром настоящий. Среди чёрных туч (а ведь только что светило солнце) сверкнула молния.

– Стойте! – крикнул гонец.

Головы короля, королевы, няни их детей, министров, придворных и сотни гостей повернулись на него.

Первый министр не отказал себе в удовольствии скривить губы в злодейской улыбке и пробормотал: «Поздно». Даром что под глазом у него красовался фиолетовый синяк, а на щеке – новенькая ссадина.

Невеста топнула ногой.

Жених, кажется, вздохнул с облегчением.

– Что случилось?

Король Флориан и незваный гость двинулись друг другу навстречу.

– Вы должны остановить эту свадьбу немедленно, потому что ваша невеста – это наша невеста. Через десять дней у принцессы Фиренцы свадьба с королём Лихтенфельса.

Прежде чем Флориан успел ответить, что уже, как бы, поздно, вышеупомянутая невеста вновь топнула ногой и взвизгнула:

– Я много раз говорила вашему королю, что не выйду за него! Он старый, и эта ужасная бородавка на его носу… нет, никогда!

Красивое личико девушки налилось краской от досады; после интенсивного топанья рукав её платья съехал, а золотистые локоны растрепались.

– А мне бородавки даже нравятся, – вставил принц Клаус. – Неловко вышло, конечно, мы гостей позвали, повара уже банкет приготовили… Но, если моя невеста – не моя, готов сейчас же от неё отказаться. Прости, дорогая.

Почтительно склонив голову, он сделал шаг назад. Всё утро Клаус только и мечтал о том, как бы увильнуть от бракосочетания, выскочить из вихря, в который его завертели обстоятельства и собственные эмоции. Похоже, шанс подвернулся.

– Бракосочетание уже состоялось, – Флориан дипломатично и вместе с тем авторитетно пожал плечами.

Гонец также пожал плечами.

– В таком случае Лихтенфельс вынужден объявить Алфену войну. Вообще-то, мы её уже объявили, меня это и прислали сообщить.

Кто-то упал в обморок, шёпот перешёл в тревожный гул. Королева Грета подошла к мужу, чтобы посекретничать с его ухом.

– Стойте!

Тут следует пояснить. Помните гонца из начала главы (с потрескавшимися губами и меркантильными мыслями о вознаграждении)? То был другой гонец. Для удобства будем называть посланца из Лихтенфельса номером 1, потому что он раньше успел. А того, что появился перед пояснением и только что сказал: «Стойте!», – номером 2.