Клаус и настоящая принцесса
Шрифт:
– Здравствуй, Ровена.
Она позволила обнять себя за талию, развернуть, поцеловать – правда, пока в плотно сомкнутые губы.
– Тебя ещё не женили? – Вопрос прозвучал чуть менее сурово, чем приветствие.
– Я сопротивляюсь изо всех сил.
– Совести у тебя нет! – Ровена пригладила его волосы, которые растрепались от бега. Ладони там, на его шее, и оставила. – Попробуй всех этих принцесс с мамками, няньками и братьями прокорми. Наш славный король скоро всё золото из казны на гостей истратит, а ты всё никак невесту себе не выберешь.
– Твои глаза даже ярче
– Знаю, ты каждый день мне их носишь, – проворчала Ровена.
– Я давно выбрал себе невесту.
В этот раз она охотнее позволила себя поцеловать.
Так было каждую ночь. Ровена открывала форточку в потолке, и они лежали на усыпанном соломой полу, взявшись за руки, смотрели на звёзды, придумывали шуточные небылицы, над которыми сами хохотали.
– Завтра пойдёшь со мной во дворец, – заявил Клаус. Жирной точкой в этом предложении стал поцелуй на щеке возлюбленной.
– И не подумаю, – ответила Ровена.
Своенравная, дерзкая, чудаковатая иногда – идеальная невеста, разве что…
– А ты умеешь играть на арфе?
Ровена села и уставилась на Клауса, как на дурачка из соседней деревни.
– Заняться мне больше нечем. – Поморщившись, она принялась выбирать соломинки из волос.
«Да, идеальная», подумал Клаус с улыбкой. Взошёл месяц, на его фоне мелькнула тень ночной птицы.
2
Подали десерт. Музыканты затянули песню о стручках и горошинках. Лениво ковыряя карамельное суфле, король Флориан злился. Выглядел он привычно умиротворённым, и только милая Грета замечала, что ложечка не просто рисует в сливочной массе – за каждой второй окружностью следовало постукивание по дну. После каждого пятого постукивания королева брала мужа за руку и тихонько говорила: «Тшш…».
Стул слева от короля пустовал. Гости отсутствия принца, ради которого они здесь и собрались, казалось, не замечали.
– Я ему задам!
– Тшш…
Вот массивные двери в зал с шумом отворились. На пороге появился Клаус, наряженный в белоснежную рубашку с отложным воротником, синий бархатный кафтан и маску дерзкого бунтаря. Он держал за руку девушку – крепко держал, будто силой приволок.
– О, мудрый Флориан! – воскликнул Клаус громко. – Вот моя невеста. Прошу твоего братского и королевского благословения.
Вилки с ножами звякнули о тарелки. Стулья заскрипели. Гости беззастенчиво разглядывали опоздавшего принца и его спутницу, и перешёптывались, даже не прикрываясь салфетками.
Король Флориан тоже разглядывал, но предельно деликатно. Избранница брата оказалась прехорошенькой: тонкая, ладная, с длинной рыжей косой и россыпью веснушек на гордо вздёрнутом носу. В платье из ярко-жёлтого муслина она казалась цыплёнком среди сытых котов в нежно-бежево-кремово-фиалковой шёлковой драпировке.
Флориан расплылся в довольной улыбке. Но она быстро померкла…
~~~
Точно ведьма на метле покружила под потолком и собрала всю сонливость в медный котелок. Повара уже варили крем для пирожных,
Незнакомка смущалась поначалу, а потом приняла пару приглашений потанцевать, обменялась любезностями с королевой, рассмешила короля старой, но очень забавной шуткой про гнома – и неловкости как не бывало.
Ближе к полуночи Флориан уличил момент и шепнул Клаусу просьбу отлучиться. В моментах король разбирался хорошо – избегал неловких, определял удобный среди неподходящих, – поэтому их отсутствие никто не заметил. Почти.
Братья миновали пустой коридор, спустились на этаж и оказались в оранжерее. В отличие от той, что располагалась на крыше, здесь росли ночные цветы, и распускались они без солнечного света от мерцания светлячков.
– Ты решил порадовать наших возлюбленных букетами? – радостно спросил Клаус.
– Удивительно, что клумба с незабудками не разрастается, а редеет с каждым днём, правда? – Флориан подмигнул, но озорство улетучилось быстрее аромата свежих булочек с корицей. – Я искал тихое место, чтобы поговорить с тобой о важном.
Клаус скорчил недовольную рожицу.
– Разговоры о важном в тихих местах никогда ничем хорошим не оборачиваются, дорогой мой брат. Так давай же молча вернёмся в зал, нас заждались уже!
Король проявил королевское терпение и выждал минуту, прежде чем начать говорить.
– Ты хорошо помнишь твою матушку, королеву Агату?
Тишину оранжереи нарушил долгий вздох. Клаус насупился. Сейчас ему припомнят, что принц он ненастоящий, брат ненастоящий, а всего лишь кузен, и вопиющей неблагодарностью отвечает на милость, которую ему оказывают.
– Угу.
Воспоминания Клауса хранились бледными рисунками, да и те были скручены, перевязаны лентами и заперты в сундуке. Ребёнком он был, когда всё случилось.
Младшая сестра короля Тедерика, Агата, тяжело мирилась с второй ролью в королевстве, вторым – меньшим – троном, с местом не во главе стола и необязательностью своей подписи на указах. В ответ на почтительное обращение она закатывала глаза и говорила: «Не бывает двух Величеств. Раз титул занят братом, меня можете величать серой тенью или бледной молью».
Овдовев (отца Клаус даже не успел узнать), Агата вышла замуж за герцога Фило из Лихтенфельса и подговорила его на отчаянную попытку захватить власть. Попытка провалилась – Агата овдовела снова.
Мудрый король Тедерик простил сестру, не осудил за измену. Близкими они так и не стали, но когда Агата заболела, и ей пришёл час покинуть этот мир, Тедерик до конца оставался у постели сестры и держал её за руку.
– Мы рано потеряли родителей, – промолвил Флориан горестно. – Я вовсе не хотел расстраивать тебя, Клаус, прости, но пора тебе узнать тайну, которую я узнал от моего отца в последние минуты его жизни.