Клео. Как одна кошка спасла целую семью
Шрифт:
— Я с ним поговорю, — сказал Филип, вставая из-за стола.
— Нет, не нужно. Пусть побудет один.
По правде говоря, меня подростковые вспышки Роба пугали, я не представляла, как себя вести с ним в такие моменты, и просто ждала, пока все уляжется, на что иногда требовались дни.
Не вняв моим поучениям, Филип открыл дверь и вошел в спальню. Из-за стенки послышался его голос. Он спокойно говорил что-то Робу. Различить слова я не могла, но по тону можно было все понять. Филип нашел в себе мужество согласиться с Робом, он сочувствовал его переживаниям, успокаивал, подбадривал.
— Все нормально, — шепнул Филип, появившись спустя какое-то время. —
На следующее утро мы проснулись от стука дождя, барабанившего по крыше. Лидия в пижамке обследовала дом. Обнаружив в одном из шкафов большую коробку с кубиками, она пришла в полный восторг.
— Здесь были дети! — восклицала она.
Клео смачно дожевывала останки ночной бабочки, а Лидия тем временем занялась постройкой дворца для слона с пристройкой для маленьких слонят.
— А где Роб? — спросила я.
— Не знаю, — бросила Лидия.
Филип тоже ничего не знал. От страха у меня сжался желудок. Если Роб сбежал ночью, он мог сейчас быть где угодно. Мог отправиться автостопом назад в Окленд, туда по большому шоссе день и ночь идут грузовики с пиломатериалами. А может, отправился бродить по лесу. Это же очень опасно, особенно в грозу. Нужно позвонить его отцу, а потом, наверное, в полицию. Вот ужас. Это катастрофа. И почему все в моей жизни должно оканчиваться именно катастрофами?
— Смотри, — сказал Филип, положив руку мне на плечо и медленно развернув лицом к стеклянной двери.
Сквозь капли дождя на стекле я разглядела набегающие на берег волны, огромные, как океанский прибой. Лиловые тучи окутали остров. Вдалеке еле виднелась одинокая фигурка на каяке.
Волна подбросила каяк и, казалось, накрыла фигурку с головой. Но человек вынырнул, опустил в воду весло и развернул каяк навстречу следующей волне. Бесстрашный гребец был определенно намерен не поддаваться стихии и оставаться на плаву.
— Вы все здесь ненормальные, — вздохнула я. — И кому только в голову пришло поплавать в такую погоду?
— Робу, — ответил Филип, загадочно улыбаясь. — И должен сказать, у него просто отлично получается.
25
Свобода
Человеческие существа, искалеченные душевными невзгодами, стремятся объявить своим всё, что полюбят. Но кошка не принадлежит никому, разве что луне. «Моя кошка», — говорят люди, как будто это и в самом деле так. Они могут дать кошке имя, оплачивать для нее услуги ветеринара, кормить со своих тарелок и ворочаться в постели, позволяя теплой и мягкой, как подушка, любимице устроиться поудобнее. Но от этого кошка все равно не становится «их кошкой». Ей может захотеться пожить с ними какое-то время, возможно, даже до конца жизни. Но от людей тут почти ничего не зависит. На какие бы ухищрения ни шли они, как бы ни старались улестить свою любимицу и уговорить ее остаться, решение принимают не они.
Как будут развиваться их отношения, определяет только сама кошка.
К тому времени, как я осталась без мужа, Клео вдруг особенно увлекло охотничье искусство. Может, она почувствовала, что у нас в семье станет на одного добытчика меньше, или решила, что я недостаточно хорошо справляюсь с ролью поставщика бекона. Мало того что я была жалким двуногим с отвратительным (по крайней мере, я ее точки зрения) голым телом, мне оказалось не под силу поймать и жалкую мышку, даже если бы от этого зависели судьбы мира. Клео снисходительно отнеслась к моим недостаткам и в полной мере их компенсировала, выкладывая целые
— Кошки не носят ошейники, — высказалась мама безапелляционно, словно только что явила миру Одиннадцатую заповедь.
Нет, мы с детьми всегда искренне радовались приездам мамы, но меня напрягало, когда из раза в раз она непременно находила в нашем домашнем укладе что-нибудь требующее критики. На сей раз объектом оказался кошачий ошейник.
— Она убивает слишком много животных, — ответила я, застегивая пряжку на шее сопротивляющейся Клео. — И вообще, ты посмотри, как ей идет. Настоящая Одри Хэпберн, не находишь?
— Выглядит омерзительно, — рассудила мама. — А что она ловит мышей, так для тогокошки и нужны.
Впервые Клео была согласна с мамой. Кошка яростно трясла головой, звеня, как рождественский колокольчик.
— Видишь? Твоей твари не нравится эта вещь!
— Клео не тварь. Клео — умница, — отвечала я. — И она привыкнет.
Но нам с Клео пришлось-таки повоевать. Это было нешуточное столкновение двух характеров. Она возненавидела ошейник ожесточеннее, чем что бы то ни было еще, включая даже людей, не любящих кошек. Все время с утра до вечера она пыталась содрать его с шеи или разгрызть. Три чудесных страза были выковыряны и слетели. Шикарный ремешок розового цвета поблек и потерял форму, превратившись в уродливую волокнистую повязку. Клео сверлила меня укоризненным взглядом, словно говоря: «Как только ты осмелилась унизить меня этим позорным ярмом? Почему ты считаешь, что имеешь на это право? Уж не решила ли ты, что я — твоясобственность?»
— Это и естьтвой новый кавалер? — театрально шептала мама на кухне. — Когда я открыла ему дверь, решила, что к нам явилась полиция. Такая короткая стрижка, а сам весь аккуратный. Не твой тип, по-моему, а?
Меня никогда не радовали мамины критические отзывы по поводу моих личных дел. Наблюдательная и беспощадная, она не упускала ни единой детали, вплоть до запаха лосьона после бритья. Появление в нашей жизни Филипа подбросило ей массу свежего материала.
— Только что демобилизовался из армии, вот как? Ну что тут скажешь, замужем за моряком ты ведь уже побывала. Кто следующий — военный летчик?
На работе мне было не легче. На каждом шагу меня встречали брови, поднятые высоко, как своды готического собора. Шуточки по поводу конфетных мальчиков так и летали из одного угла комнаты в другой. Журналисты гордятся широтой взглядов и терпимостью, но тут у меня появилась возможность убедиться, что эта широта проявляется не во всем. Узнай они, что я пристрастилась к бутылке или завела интрижку со старым патлатым наркоманом, никто бы и ухом не повел. В фильмах было (и сейчас по-прежнему есть) полно уродливых, как бульдоги, пожилых мужиков, которые крутят напропалую с красотками младше их лет на двадцать пять. Всем казалось ужасной несправедливостью, даже непристойностью, что женщина встречается с молодым, моложе себя, коротко стриженным парнем. Я отбивалась и отшучивалась, как могла, стараясь убедить коллег, что все это не всерьез. Но ни от кого не могло укрыться, что наше «несерьезное» знакомство затянулось и продолжается уже на месяц-другой больше, чем можно было ожидать.