Клеопатра: История любви и царствования
Шрифт:
Александрийцы во главе с Ганимедом все свои силы бросили на укрепление флота, видя в этом залог будущих побед.
Цезарь тоже готовился к решительному бою. Клеопатра ни на день не хотела оставлять своего возлюбленного. Она сопровождала его, куда только было возможно. Если он задерживался в Александрии, то это были самые счастливые дни и ночи. Они любили друг друга и не могли насладиться этой любовью. Казалось, что этим отношениям не будет конца.
Но Цезарь, не доверяя александрийцам, все же оставлял толику сомнения в своей душе. Не ищет ли в его лице Клеопатра только крепкую защиту, надежный тыл? Так много слухов и сплетен ходит вокруг ее имени и вокруг последних событий!
Ночь с Цезарем
Ночь дышала прохладой, даря короткий отдых изнуренным от зноя солдатам. Цезарь обошел лагерь, ободрил раненых, сверкнул гневным взглядом на не в меру разгулявшихся и вернулся к Клеопатре.
Она ждала его, как всегда свежая, отдохнувшая, как будто дневная жара вовсе не действовала на нее. Цезарь еще раз удивился способности возлюбленной оставаться прекрасной и днем, и ночью, и даже утром, когда он сам,
Вот и сейчас Цезарь ощущал тончайший аромат незнакомого ему душистого масла. Ее брови и ресницы были подкрашены сурьмой, красной охрой она подчеркнула капризную линию губ, которые как всегда улыбались ему приветливо и нежно. По моде Египта ладони и подошвы ног окрашены хной. Такие ухищрения смешили Цезаря. Ну разве она не понимает, что будет желанной, даже если рядом окажется сама богиня любви?
Но именно сегодня Цезарь готовил Клеопатре нелегкий вечер. Ему надоели сплетни и слухи, особенно один, касающийся Арсинои. Неужели действительно его любимая неискренна с ним!
«Мой Цезарь! – ее голос звенел счастьем. – Ты чем-то озабочен? Случилось что-нибудь? Ты огорчен? Плохие новости?» Цезарь невольно улыбнулся. Как много вопросов. Все-таки она совсем еще девочка, его царица. Иногда ему кажется, что она просто играет в эти взрослые проблемы, играет в царицу, примеривая на себя чужое платье со всеми сложностями, войнами, убийствами...
«Я сегодня говорил со своими командирами, Клеопатра. Война еще не закончена, мы все еще в опасности». «С тобой я не чувствую опасности, любимый. Мне не страшно, я надежно защищена, как при жизни отца».
«Скажи мне, Клеопатра, как лично ты относишься к бегству твой сестры Арсинои? Не ты, царица, а ты, сестра?» «Ты задаешь странные вопросы, Цезарь», – Клеопатра не отводила глаз. Она действительно не понимала, почему вдруг ночью, когда они наконец-то остались вдвоем, ее возлюбленный устраивает ей допрос. «Ведь для тебя не было сюрпризом или неожиданностью ее бегство? Скажи мне правду» «Объясни, откуда эти подозрения, и тогда я смогу ответить тебе так, как ты хочешь. Я смущена, Цезарь. Никогда еще ты не выражал так открыто недоверие ко мне», – Клеопатра приподнялась на ложе, опираясь на руку. Волосы рассыпались по обнаженным плечам. Ах, как не вовремя начат этот разговор. Как она хороша! Цезарь отвел глаза: «В лагере ходит слух, что ты заранее знала обо всем, но молчала. Может быть, ты даже тайно помогала сестре выбраться из дворца, скрыв свое участие от нас. А может, и от самой Арсинои?» «Слишком сложно, Цезарь, – Клеопатра усмехнулась. – Я не стала бы так усложнять игру, если бы захотела обмануть мою сестру. Она глупа и недальновидна. Ты сам это видишь по тому, как поторопилась она заявить свои права на трон. Девчонка! Мне ее даже немного жаль». «А я не вижу ничего удивительного в таких слухах, моя царица. Избавляясь таким образом от сестры, ты одновременно ловко скомпрометировала ее и в моих глазах, и в глазах Рима. Единственная претендентка на престол устранена. Без крови, без излишних сложностей. В честолюбии, моя дорогая, вы не уступаете друг другу, – Цезарь насмешливо потрепал Клеопатру по щеке. – Ты, моя любовь, как и все Птолемеи, способна на любое преступление в борьбе за престол. Это у вас в крови, прости за откровенность. Во всяком случае Арсиноя доказала это в борьбе с Ахиллой. Это ведь она наняла убийц». «Неужели ты действительно думаешь, что я способна на такое низкое предательство?» «Думаю, Клеопатра. Я уверен, что тебя не остановит ничто. Тем более сейчас, когда ты теряешь трон». Клеопатра возмущенно вздернула твердый подбородок: «Я храню тебе верность, я всегда жду тебя в твоей ставке, я...» «Я нужен тебе, моя красавица, моя царица. Но мне страшно подумать о том времени, когда я буду бояться поворачиваться к тебе спиной». «Такое время не наступит, Цезарь. Я люблю тебя». И он опять поверил ей, своей царственной возлюбленной. Да и как он мог противиться ее очарованию, мягкой кошачьей грации, темным глазам, в которых было столько тепла, преданности и страсти!
Битва за Фарос
Теперь целью Цезаря было оградить себя и свое войско от возможных случайностей. Этого можно было достичь, захватив остров Фарос с примыкающей к нему плотиной. В феврале 49-го года Эвфранор, командующий римским флотом, с разрешения Цезаря напал на остров. Фаросцы не смогли долго сопротивляться хорошо обученной армии. Цезарь разрешил солдатам воспользоваться добычей и разграбить дома. Форт у моста поблизости от Фароса он укрепил и поставил там гарнизон. Дальнейшие события чуть было не стоили Цезарю жизни.
Ему не удалось установить полный контроль над дамбой, соединяющей Фарос с александрийским берегом. Египетский десант неожиданно напал, помешав солдатам Цезаря сооружать баррикады на ближайшем к берегу конце дамбы. Сначала завязался бой, но через некоторое время стал ощущаться перевес в силах у александрийцев. Римские легионеры неожиданно запаниковали и бросились в беспорядочное бегство. Александрийцы, по-видимому, ободренные этим, начали энергичное преследование. Часть отступающих добралась до ближайших кораблей, но корабли не могли выдержать такого количества людей и стали тонуть. Те, кто не успел убежать, были перебиты египетским войском. Страшно было смотреть тем, кто наблюдал за боем, как солдаты, прикрывая
Несмотря на поражение, римляне доказали противнику, что неудачи не лишают их мужества. Легионеры снова рвались в бой, чтобы отомстить за свое поражение и гибель друзей.
Теперь пришло время Цезарю заняться внутренними делами Египта. Ведь Птолемей XIII все еще оставался под домашним арестом. Он, сам иногда не понимая этого, оставался главным источником дворцовых интриг и конфликтов.
В это время от александрийцев пришло неожиданное послание с просьбой выдать им царя. Царствование девочки, Арсинои, им уже, по-видимому, надоело, ведь оно не приносило ожидаемых результатов. Война не утихала и шла с таким переменным успехом, что заставляла египтян задуматься о ее исходе. Жестокая тирания Ганимеда также начала напрягать окружающих его военачальников и солдат. Теперь, говорилось в послании, все население готово подчиняться приказам царя. Если царю будет угодно, они готовы перейти под покровительство Цезаря и заключить с ним дружественный договор. С этими словами явились египтяне к Цезарю.
Конечно, Цезарь, наученный горьким опытом общения с египтянами, не был склонен верить им. Однако на этот раз он счел возможным согласиться. Таким образом можно было обезопасить Клеопатру и себя от противника в своем доме. Ему было известно о тайных сношениях Птолемея XIII и александрийцев. Цезарь со свойственным ему остроумием сказал, что в лице царя они приобретут вождя для ведения дальнейшей войны. Для него же, великого Цезаря, будет гораздо благовиднее вести войну с законным царем, а не с самозванкой и шайкой авантюристов.
Тайное совещание супругов
В тот же день состоялся разговор Клеопатры и царя. Цезарь присутствовал при тайном совещании супругов на правах опекуна малолетнего монарха.
Птолемей осунулся, похудел и стал похож на изможденного непосильным испытанием ребенка. В глазах его плескался страх, когда она, опустившись перед ложем на низенький стул, взяла его за руку: «Я знаю, брат, что мы не можем сейчас доверять друг другу. Слишком многое стоит между нами. Волей богов мы стали мужем и женой. Но вспомни – Осирис и Исида могли править вместе. Если же нам не суждено быть верными супругами, если мы не можем править в согласии, давай хотя бы подумаем, как сохранить царство нашего отца. Он не дал бы разорить его». При этих словах сестры губы Птолемея исказила злобная усмешка. «Не надо, Птолемей, не думай сейчас плохо о нашем отце. Подумай о своем городе. Александрия обезображена пожарами, сгорели богатства библиотеки, пострадали храмы, разрушены дома. Ты слушаешь, меня, брат мой?» Птолемей сидел молча, никак не реагируя на речь сестры. Подняв глаза на Клеопатру, он почти шепотом спросил: «Почему ты меня называешь братом, Клеопатра? Ты не хочешь назвать меня мужем потому, что с нами этот римлянин?» Сердце Клеопатры на миг сжалось. Он был так похож на обиженного ребенка, на обиженного незаслуженно и жестоко. Так распорядилась судьба, что между ними были годы и никогда не стали бы они влюбленными супругами. Он был свидетелем ее любви к младшему Помпею, теперь он видел рядом с женой красивого, сильного воина. Он имел право бунтовать, маленький жалкий мальчик. «Прости меня, Птолемей, – Клеопатра взяла обе руки брата в свои теплые ладони. – Но мы сейчас не можем говорить о наших взаимоотношениях. Твои друзья хотят, чтобы ты отправился к ним. Не будем же сейчас строить вражду, будем пытаться строить мир. Надо образумить наших сограждан и спасти их. Только путем доверия римскому народу можно достичь мира. Ведь ты сам доверяешь Риму, брат?» И опять в ответ на ее слова – злобная кривая усмешка. Клеопатра попыталась не обращать внимания на эту реакцию Птолемея: «Цезарь доверяет тебе, ведь он готов отпустить тебя к твоим вооруженным друзьям без всяких условий». И тут вдруг произошло то, чего не ожидали ни Клеопатра, ни Цезарь. Птолемей заплакал. Захлебываясь слезами и задыхаясь, он стал просить Цезаря не отпускать его. Он не хочет никуда уезжать от сестры. Он не хочет царства, он хочет только оставаться с ним, великим Цезарем, и с милой Клеопатрой. Ведь именно такой была воля его отца. И теперь Цезарь должен исполнить его просьбу и не лишать своего покровительства его, слабого сейчас и неопытного в дворцовых интригах царя. Цезарь, растерявшись, готов был уже прижать плачущего ребенка к своей груди, но, оглянувшись на Клеопатру, остановился. Сколько презрения, ненависти было в ее глазах! Теперь пришло ее время улыбаться, не скрывая злобы. В ответ на взгляд Цезаря она только решительно кивнула в сторону выхода и сама первой вышла из комнаты. Цезарь слышал, как она резко выкрикнула что-то на незнакомом ему наречии. То, что это было нечто грубое, он понял только по реакции Птолемея. Тот мгновенно замолчал, слезы высохли, и он так же дерзко ответил. «Что он сказал, Клеопатра?» Она, не ответив, вдруг бросилась к нему на шею, обняла так крепко, как только могла, и зашептала ему на ухо: «Помоги мне разорвать наш брак, Цезарь. Я не хочу больше, чтобы меня называли женой этого убожества. Не верь ему, Цезарь. Не верь ни одному слову. Приготовься к войне. Послушай свою Клеопатру. Я пока не могу сказать тебе всего, но только береги себя и живи, пожалуйста, живи, мой Цезарь, моя любовь».