Клевые
Шрифт:
— Прихожу я в номер в Измайловской гостинице. Там меня встречает такой клевые хахалек! Плечи не обхватить. Башкой чуть ли не подпирает потолок. Ну, думаю, веселой будет ночка. Не так просто этого бугая укатать! А он, кобель, указал на диван. На нем, плесень, валялся. И вякает, мол, ему женщина потребовалась. Он вызвал! Я чуть на пол не рухнула! Уже представила себе, как этот бугай обнимет, прижмет к себе! Здоровый черт! С таким покувыркаться одно удовольствие! Хоть бабой себя почувствуешь. Все тело загорелось. И вдруг — прокол! Вместо мужика мне подсунули сушеного таракана. Он даже встретить
А он мне в ответ:
— Просил бабу-царицу, а прислали потертую девицу! Тебя лишь по потемкам в углу зажать можно! Коль свет включит кто-ни- будь ненароком, все и опадет!
Во! Старый хрен! Уел меня! Яему в ответ:
— Ты со мной докажи, что к тебе девку посылать стоит! Ведь если на ней осечка случится, неустойку отбашлять придется! Да еще и по харе схлопочешь! С твоей комплекцией и возрастом выдержишь ли такое? — смеялась Нинка. — Дедок с койки вскочил, словно я его горящим окурком ткнула в задницу! И давай гонориться, дескать он за свои кровные семнастку уломает. Тут я из барахла мигом выскочила, чтоб ближе к делу! Сгребла старика в постель. К вечеру до тошноты утешила! Но уже про молодых не трепался. Разучился вякать. Но отбашлял кучеряво. Не ломался! Угодила! И тому бугаю меня переправил, мол, сгони жар! С ним я до утра тешилась. Баксами отбашляли оба! Вот, Тонь, твоя доля! Почаще бы такие клиенты обламывались. Обещали в другой раз только меня приглашать…
— А мне не обломился жирный навар. К командировочному подзалетела! Одна пыль на карманах, — сетовала Лидка.
— Зато мне повезло! С тремя иностранцами переткнулась за ночь. Двое — немцев, один — китаец! Ну и смеху было! Китаеза так долго кланялся! А я ему по-русски! Не хрен горб ломать! Давай плати за услуги, черт узкоглазый! Он как услышал, сколько я хочу, глаза стали круглыми. За стенку ухватился, про поклоны забыл. А я ему в ответ, дескать, падать раньше стоило, теперь гони монету, не то уложу так, что вставать разучишься. Он прикинулся непонимающим. Тогда я его за грудки сгребла и придавила к стене.
— Ну и как? Допер? — рассмеялась Тонька.
— Враз! Оторвал, как от души. И в номер поплелся плача. Вот гад! Как на койке, так смеялся, как башлять, так рыдать! Нашел дуру! Может, у них в Китае и дарма с мужиками спят! Но у нас ему что не обломится! Отсталых учить надо культуре. Вон немцы сразу нрубились! Им не стоило повторять! Враз выложили. Без поклонов. К чему они мне? Их в карман не положишь!
— А я негра зацепила! Но тот никак не хотел отпускать меня! Три дня, как зверюга, терзал! Ну и насмешил! Он, падлюка, не то по номеру, по коридору в буфет голяком ходил! И ни хрена! Видать, ого за обезьяну приняли! — смеялась румяная, черноглазая Роза.
— Эх, девки! Покуда молоды, живем и дышим! А пройдет десяток лет, что делать станем? — подала голос Лидия и добавила: — Уже сейчас нас называют плесенью! Да и то сказать верно, на роже, коль макияж смыть, одни морщины! На теле — тоже! Былое теряем! Теперь уж нас теснят малолетки. Еще недавно в метро семнастки промышляли, теперь пятнадцатилетних старухами считают. Совсем
пацанки
— Им пока веры нет. Случайных цепляют. Пархатые боятся из- за них загреметь в тюрягу. А ну пришьют изнасилование малолетки? Какие башли отвалить придется, чтобы отмазаться? Собственный хрен рады станут выкинуть на помойку!
— Это пока! Кое-где уже бояться перестали и тискают «зелень» во всю!
— От меня уже сегодня рыла воротят! — напомнила Нинка тихо.
— А ты торопись, подружка! Не залеживайся дома, не гони товар. Его век короткий. Пройдет спрос — потом отдохнешь. Сейчас каждый день пользуй! Спеши! Потом легче дышать станешь! — говорила Лидия.
— Эх! Замуж бы тебе выйти, чтобы не маяться одной! — выдохнула Роза сердобольно.
— Кому мы нужны? Ну кто возьмет любую из нас, узнав про все? — невесело усмехнулась Нинка.
— Ну! С этим помолчи! Тут все от везенья, счастливой судьбы! Между прочим, троих девчат отдала я замуж. Сами помните! Из этого дома их взяли! Порядочные люди в мужья всем достались. Никто из троих обратно не возвращается! Все живут семьями! А тоже не надеялись, что устроятся в жизни! Может, тебе тоже повезет! — повернулась Тоня к Нинке. Та отмахнулась безнадежно. Она уже давно ни во что не верила.
— В конце концов, вернешься к своим на ферму. Выйдешь замуж за своего — деревенского! Нарожаешь ему ораву ребятишек! Кто в деревне узнает, кем ты была? — встрял Егор.
— Ну даешь, задохлик! Да чего я не видела на этой ферме? Жди! Вернусь туда? Как бы не так? Что я — дура из последних? Мне сколько раз предлагали в содержанки уломаться! И то не согласилась! Навар нужен жирный! Чтоб уж если и завязать с нынешним, так не без понту! Куплю себе квартиру, обстановку, колеса!
— А чего теперь тянешь резину? — удивился Егор.
— Не хочу, чтоб хахали в квартиру возникали! Когда все заимею, я такого мужика заклею, от удивленья лопнете! А теперь надо накопить! Но не для фермы! Там не только все башли выложишь, а и здоровье отдай до капли! Оно у меня одно! Я еще для себя хочу пожить!
— Тот, кто в содержанки фалует, сам тебе квартиру купит. Зачем тянуться из последних сил? — заметила Роза.
— Я это берегу! Лишь бы клиент не сорвался! Нынче нет надежных. И этот из коммерсантов! Разорится и конфискуют у него лягавые и квартиру, и меня. И придется снова ублюдка-участкового ублажать ночами, если он к тому времени не откажется от меня! — отвернулась Нинка.
Вечером, когда дом опустел, в дверь постучался участковый.
Серафима, выглянув в окно, встревожилась не на шутку.
— Чего это его черти принесли на ночь глядя? — пошла открывать.
Иван Вагин вошел уверенно, тяжело ступая по скрипучим половицам, прошел на кухню и, не здороваясь, сел на стул, коротко глянув в сторону Егора, обронил:
— Значит, уже не лежачий, вставать стал? Так-то! Дело на поправку пошло? Оно и видно нынче!
— Что видно? — не выдержал Егор.
— Соседи жалуются! Торопишься! Не даешь покоя людям! Свое прежнее ремесло так и не оставил! Впрочем, этого и следовало ожидать. Я еще в тот день сказал своему шефу, что черт, сколько ни ряди в ягненка, свою натуру проявит…