Клиника жертвы

Воронова Мария

Но он чувствовал себя в полной безопасности, зная, что я не отвечу ему силой. А вообще, подумала я, до свадьбы ничего такого не было. Он не проверял меня на прочность, ухаживал, как нормальный человек. За все время жениховства не дал даже легонького пинка – стерплю или нет. Неужели не знал, что будет меня бить? А поднимая на меня руку, неужели не думал, чем это может кончиться? Как он мог заранее предвидеть, что я приму это покорно? Что не подниму шум, не обращусь в милицию, не опозорю его, а заодно всю его семью? Ведь он не был

сыном дяди Васи – алкоголика и тети Маши – уборщицы, для которых семейная драка всего лишь способ разнообразить скучный досуг. Его родители очень приличные люди, думаю, они были бы шокированы, узнав, что сынок практикует каноны домостроя. Да и сам он готовился к эффектной карьере, которая невозможна для психопата, избивающего жену. При любых родственных связях. Почему он был так уверен во мне?

Тогда я так и не нашла ответа. Зато знаю его теперь. Он увидел во мне жертву. Это не сложно, со временем я сама научилась узнавать таких же, как я. Потенциальных и состоявшихся. Нас много, мужчин и женщин. Тихие алкоголики, неудачники, всю жизнь просидевшие на одной должности, проститутки, одинокие любовницы женатых мужчин… Имя нам – легион. Тут нет никакого благородства, жертва не жертвует, жертвуют – ею.

Самое смешное, что все мои товарищи по несчастью не признают меня своей. Наоборот, они отчаянно мне завидуют: успешная женщина в счастливом браке. И не догадываются, что я – просто жертва, нашедшая своего палача…

* * *

Владимир Валентинович с шиком вкатил коляску с пациентом в смотровую.

– Перелом голени, – провозгласила Кристина, бросив сопроводительный лист на стол. – Зовите специалиста по опорно-двигательному аппарату.

– По какому? Порно-двигательному? – засмеялась женщина, и по этому раскатистому грубоватому смеху Нейман без колебаний опознал Дору Иосифовну.

– Дорик, рада тебя видеть! Какие вести с операционных полей? – спросила Кристина.

– В полном разгаре страда деревенская…

– Полюбуйся, кого я тебе привезла. – Кристина повела рукой в сторону Неймана, словно он был щедрым новогодним подарком.

Дора сразу его узнала, заулыбалась и, расписываясь в талоне, жестом показала, что сию секунду им займется. Нейман с удовольствием разглядывал ее: почти не изменилась, годы лишь прибавили немного полноты, но от этого Дора, пожалуй, только выиграла. Как говорится, дама в теле, но в упругом и энергичном. От всей ее фигуры, от скупых, но точных движений веяло особой женской силой. Похоже, она до сих пор не бросила занятий спортом. А если кратко, он описал бы Дору так: монументальная пышечка.

– Ах ты, старый иудей! – Она сердечно обняла его. – Что ж ты включил режим радиомолчания?

– Да неудобно как-то было… – смутился Владимир Валентинович.

Из-за фамилии Дора считала его евреем, а он, наполовину немец, наполовину эстонец, никогда с ней не спорил. Все же ее соплеменников на Камчатке было негусто, а приятно иметь рядом хоть одну родственную душу…

– Ладно,

ладно! Так и скажи, что мы с Глебом тебе осточертели на двести лет вперед.

Он широко улыбнулся.

– И не вздумай оправдываться, Нейман!

– Не собираюсь даже. – Теперь, глядя на ее радостную физиономию, Владимир Валентинович сам не понимал, почему стеснялся звонить старым друзьям.

Дора пригласила его и Кристину на чашку кофе. Из окна приемного покоя было видно, что две машины стоят на приколе возле станции, значит, небольшая передышка вполне допустима.

– Вот и встретились, – приговаривала Дора, готовя кофе. Нейман привычно восхищался красотой ее движений: в сноровке Дориных рук была какая-то задорная поэзия. – Надеюсь, ты понимаешь, что это так, брифинг? В самые ближайшие дни ты должен прийти к нам в гости и все подробно рассказать!

– Дора, ты удивишься, как мало мне придется рассказывать! Служил-служил, потом демобилизовался. А вот одиссею твоего мужа я послушал бы с огромным удовольствием!

– Это обязательно! У нас такие приключения и интриги, что Дюма отдыхает! – Она поставила на стол тарелку с бутербродами, банку кофе и сахарницу. – Берите сами по вкусу, вот черная смерть, вот белая смерть. А вот и контрольный выстрел! – Она достала их кармана пачку тоненьких сигарет с пугающей надписью «Курение убивает» и задымила.

Нейман вспомнил, что Дора периодически попадала во власть этой вредной привычки. Курила несколько лет и помногу, потом резко и надолго бросала. Он покосился на Кристину. Начальница, кажется, чувствовала себя неловко, полагая, что мешает их беседе. Нейман подмигнул ей.

– Дорочка, я так рад, что мы снова встретились! Мне просто не терпится к вам в гости! А потом ко мне – посмотрите, как я устроился.

– Я надеюсь, мы не станем считаться визитами, будем запросто навещать друг друга.

– Ко мне – в любую секунду! А к мэру в дом, наверное, запросто не попадешь…

– Да ты что? – Дора, кажется, обиделась. – Чтобы Глеб охрану завел… Он у меня типа Цезаря, тот тоже не держал секьюрити.

«И чем это кончилось?» – вдруг подумал Владимир Валентинович и сразу прогнал противную мысль.

– А если ты думаешь, что мы купаемся в роскоши, так нет, – весело продолжала Дора.

– Не сомневался. – Поколебавшись, Нейман взял сигарету из Дориной пачки. – Людей честнее я не встречал.

Заметив, что кофе почти выпит, Дора поднялась вскипятить еще воды. Только сейчас Владимир Валентинович заметил, что она немного прихрамывает.

– Что с тобой?

– Да ерунда. Споткнулась на улице, связки потянула.

Он улыбнулся: Дора в своем репертуаре. Она постоянно ходила с травмами, сколько он ее помнил. Способная сосредоточиться на деле и выполнить его ловко, быстро и точно, порой она могла так погрузиться в свои мысли, что не видела на пути препятствий. Иногда даже проезжала нужную остановку. Уходя в поход, все напутствовали жен: не изменяй, не трать много денег, береги себя и детей, а Глеб просил только: Дора, смотри под ноги!