Клинки Юга
Шрифт:
Сын, маленький и румяный, родной замок, весь в цветах, договор с Уной, прощание с Мартой, поход в Эрин, стрелы в азарцев, ранение Бертрама, отчаянный бой в скалах, плен и присяга Хемусу, отравленное питье, боль, что корчит тело, и после – страшное убийство ребенка в честь злобных богов, – какими яркими, жгущими глаза встали эти фрагменты теперь. А что же было потом?
Марк возник окровавленной обвинительной фигурой, с проклятьем на белых губах и отчаянием в синих глазах. За ним шли, торопясь плеснуть в лицо кровью из раскрытых ран, его рыцари, получившие за свою преданность
– Боже мой! – уже крик, полный муки и скорби, вырвался из горла, прерывая начавшийся было разговор лорда Гитбора и князя Хемуса.
Тишина опустилась на степь, оглушающе, тревожно. И все, кто был рядом, теперь смотрели на него: кто испуганно, кто удивленно, кто – с томительным ожиданием во взгляде.
Он отдышался. И понял, что сейчас может произойти, что должно произойти. Все стало на свои положенные места…
«Прочь чувства! Все до единого! Твоя душа проклята, она умерла, и чувства ей больше ни к чему. Все, что теперь нужно – завершить дела», – король Фредерик отдал себе такой приказ, и лицо его стало каменным, а глаза – темной, равнодушной сталью.
– Хемус! – позвал он князя, и в его голосе не было никаких эмоций.
– Что такое?! – раздраженно воскликнул азарец – он был очень недоволен своим капитаном: тот сперва выехал на переговоры раньше него, а теперь так странно прервал эти самые переговоры.
– Здесь мы закончим наш бой. Лучше места не найти…
– С ума сошел?! – возмутился князь.
– Здесь и сейчас! Я вызываю тебя! – объявил Фредерик. – Мы закончим наш спорный бой, и дальше войско поведет тот, кто победит! Великий Воин или Лунный Змей – кто-то один войдет в Южное Королевство! – И заставил губы сложиться в бесившую Хемуса улыбку.
Он нашел именно то место, куда ударить, – в безумие князя, в его мысли о собственном величии и божественности. Словно бросил в слабый костер сухое березовое полено. И оно с готовностью пыхнуло, рождая неудержимое пламя в черных глазах Хемуса.
– А, – довольно протянул князь. – Пришло время тебя убивать? – С таким вопросом он выхватил свой меч и улыбнулся широко, по-звериному: – Хороший знак!
– Что такое? – этот вопрос уже задала ничего не понимающая Тайра, становясь между Хемусом и Фредериком.
– Все прочь от нас! – приказал король. – Никому не вмешиваться! Что бы ни было! Прочь! – и ударил вороного Тайры мечом по крупу.
Тот взвился, дико заржав, и унес капитана Черной дружины куда-то в сторону.
Фредерик на мгновение схлестнул взгляд с Гит-бором.
Южный Судья нахмурился до крайнего – его густые седые брови сошлись вместе, будто два матерых оленя-соперника. На такое выражение крайнего неодобрения молодой человек ответил тем, что стиснул губы до белого, нахмурился не меньше, и бросил тихо, но железно:
– Это мое дело!
Лицо старого лорда вдруг заметно посветлело, несмотря на сложность и опасность происходящего. Он услышал знакомые слова, все понял и оценил отчаянную решимость Фредерика. Потому властно поднял руку, призывая Климента, Элиаса и девушек отъехать в сторону, освобождая поле боя для противников.
– Но я… – попробовала встрять Марта.
– Молчите и ждите, – строго отозвался лорд Гитбор. – Сейчас не наше слово…
Боль…
Боль в висках ужасна.
Собственная голова стала предателем. «Как ты стал предателем собственной страны. Король-предатель! – мелькали, пропаливали, прожигали мозг мысли. – Теперь – не подведи! Не проиграй!»
Боль можно сделать полезной: ее можно кое во что превратить. Например, в гнев, разрушающий, убивающий того, на кого он направлен. Настоящий Судья это умеет…
Фредерик снял шлем – давно хотел так сделать. Со всей силой, которую нашел в себе, швырнул этот тяжелый кусок железа в голову коня Хемуса. Получилось не хуже камня из пращи…
Войско Южного Королевства восторженно взревело позади него. Потому что узнало своего короля, потому что их король начал поединок с вражеским правителем. И весьма успешно – конь Хемуса, дико заржав, опрокинулся на бок с разбитой, залитой кровью головой. Азарец успел вытащить ноги из стремян и покатился по траве.
– Уже лучше, – заметил Фредерик, сам тоже спешился и, не торопясь, достал меч – подождал, когда князь встанет на ноги, а потом пошел на него, быстро и легко, как тигр, готовый убивать – точно так, как он шел убивать друга Марка в Охватах.
Хемус взревел, замахнулся мечом и бросился в атаку. Но его гнев был другим: азарец весь горел, Фредерик же был холоден. И еще: ему было достаточно того одного тренировочного боя, чтобы уяснить манеру драться Хемуса, а теперь вести бой соответственно.
«Холодный разум – разум Судьи… Может, неспроста он обозвал меня Лунным Змеем, – подумалось вдруг. – И неспроста он вообразил себя Огненным…»
Рука привычно взметнула клинок навстречу вражескому оружию, перехватила его, отшвырнула прочь, левый кулак тут же ударил в на миг раскрывшуюся грудь – под шею, где ее не защищал красный панцирь.
– Есть, – шепнули белые губы.
Как точны движения и четко слово – это приносит неописуемое удовольствие. Особенно сейчас, когда боль – наполовину его сущность. «Как же хорошо – быть самим собой, – вдруг улыбнулся, чувствуя, что делает то, что ему и должно, – наказывает злодея, насильника и убийцу, убивает бешеного зверя. – Хоть это и больно, но так хорошо…» – Вдох полной грудью, выдох, готовность к атаке…
Хемус опрокинулся от удара на спину, хватая ртом воздух, как выброшенная из воды на берег рыба.
– Встать, – приказал ему Фредерик, тихо и твердо.
Князя не надо было долго упрашивать. Словно пружина, подскочил он вновь на ноги и сделал стремительный выпад в противника – ровно в живот. Со злобой, дикой, необузданной…
Прыгнуть назад, чуть развернув корпус боком, спасая тело от смертоносного жала, одновременно ударить боевым браслетом по вражьему клинку, сильно, резко – звон стали о сталь, и оружие выбито из рук азарца. На это – всего секунда времени. Тут же, в следующую секунду – резкий удар мечом снизу вверх, рассекая боковые ремни, что крепят панцирь на князе.