Клинковая роща
Шрифт:
Однако местные жители встретили нас довольно радушно. Люди выходили из домов, махали руками и тыкали пальцами. Скорее всего все здешние жители знали друг друга, и новые лица сами по себе казались им странностью. Чего уж стоит наш вид с бесполезными для рощи металлическими побрякушками в качестве брони.
Наверное, местные считают, что это такие блестящие украшения. Металл прочностью ниже эбонита легко прорезался листьями клинковых деревьев. Доказано недавним листопадом.
Все мои спутники не снижали бдительности. Страшные сказки о порождениях бога-чудовища не зря рассказывали
Почему бы всем окружающим нас людям не оказаться такими же доппельгангерами, как Махаон?
Кстати о людях. Я не ошибся, используя эту терминологию. Местные жители поголовно были людьми, хотя некоторые несли в себе признаки и других рас – у одного ребенка был волчий хвост, а одна дородная женщина не смотря на солидный возраст и вес, щеголяла лисьими ушками. Но человеческие гены были у всех однозначно доминирующими. Подобное я уже встречал в других поселениях Мельхиора. В Юрге, помнится, было полно полукровок дворфов и дергаров. В Древосвете – полуэльфов. А здесь, выходит, полукровки древних.
Интересно, какова вероятность получить имя и новую расу, если выпить кровь полукровки? Скорее всего нулевая, иначе местные имели бы круг возрождения.
– Добро пожаловать, господа караванщики и… господин жрец, я так понимаю?
Сильного удивления я не испытал. Есть некая логика в том, что серо-бирюзовый посох, как символ дочери Смерти, вызывает у местных такие мысли. И их реакция порадовала. До того были некие опасения, что это вызовет проблемы. Храмы Тишины и Покоя были дружественны друг другу, но это место ведь перестало быть храмом Забвения, а третья дочь Погибели враждебна всему живому.
Хорошо бы еще выяснить, какое отношение в целом у них к находящемуся неподалеку храму, да и самому проклятому божеству.
– Верно. Да прибудет с вами Покой.
– Стало быть, вы направляетесь в храм Забвения?
Старостой поселка был сухонький старичок, как две капли воды похожий на встречавшего нас у ворот мужика. Морщины говорили о суровом и мрачном характере человека, но к нам он испытывал явную симпатию.
Слова о храме вызывали еще больше вопросов. Почему он сказал именно про «Забвение»? Почти никто уже не использовал старый титул бога-чудовища, и у такого обращения должна быть причина.
Я принялся эту причину искать и довольно быстро мой взгляд наткнулся на композицию из трех вытесанных в древесном камне икон со знакомым изображением, но выполненным в совершенно ином стиле, нежели мне доводилось встречать раньше.
На них со стершейся от времени рунической подписью были изображены три дочери Мортис с соответствующими подписями – Тишина, Покой и Забвение. Нефтис выглядела величественно и мудро, словно познавшая просветление жрица, медитирующая на вершине горы.
Здесь лицо богини не было закрыто, а потому я мог наслаждаться правильными чертами и успокаивающей улыбкой. Длинные чёрные волосы создавали некоторую величественность, но вместе с тем образ не казался холодным. Напротив, создавалось впечатление, что неведомый мастер написал образом девушки первую и основную молитву Нефтис - Покой.
Рядом находилось божество-покровитель Терми. Средняя из дочерей Смерти была как две капли воды похожа на старшую, но выражение лица было совершенно другим – серьёзнее и строже, а угольные волосы средней длины заплетены в причудливую конструкцию из тонких кос.
Но больше всего внимания приковывала третья фигура. Смеющаяся девушка, младшая из дочерей Смерти, меньше всего напоминала всё то, что о ней говорят. Скорее, она походила на смешливую весёлую красавицу. Волосы цвета чистого мрака были коротко обрезаны, из-за чего божество невольно напоминало Ласку. Разве что моя подруга прятала шрамы на лице за челкой, а лицо той, кого называют бездушным богом, было открыто миру и сияло тёплой улыбкой.
Над всем же этим была выцветшая и едва угадываемая от влияния времени надпись: «Тишина. Покой. Забвение.»
23. Попутное убежище - 2/4
– Верно. А паломники у вас бывают часто? – я решил взять переговоры в свои руки, поскольку к моему духовному сану местные питали особую симпатию.
– Раньше бывали. Мой прадед рассказывал, что видел их караван в детстве, - кивнув, ответил староста.
– И они тоже направлялись в храм.. Забвения?
– Верно, - вновь повторил староста с тем же же кивком. – Так что же, перейдем к делу? В целом, мы бы и так предложили вам ночлег. Стоило с самого начала просто сказать, что вы жрец старшой сестрёнки ???????Л??????????????????
По ушам вдруг ударил писк и все звуки исчезли. Я почувствовал дикую головную боль и пошатнулся, с трудом удерживаясь на ногах.
Губы старика продолжали шевелиться, только теперь неестественно медленно. Я вскрикнул, инстинктивно схватился за уши и упал на каменный пол, чтобы заново начать вспоминать, как дышать.
Рядом примерно в том же состоянии были все мои спутники, одна лишь Фил удивлённо смотрела на нас, неуверенно вынув арбалет, но не понимая, кого нужно атаковать и что вообще происходит.
В голове по кругу бегала мысль – главное, не забывай дышать.
Перед глазами пробежало несколько строчек с иероглифами, а из ушей потекла кровь. Я несколько раз подряд скастовал регенерацию, но звон в ушах и полное отсутствие любых иных звуков никуда не исчезли. Следующим я попробовал облачную чистоту и касание Дафны. Подействовало только последнее, убрав разрывавшую голову боль.
Только после этого я осознал, что валяюсь на полу в окружении своих товарищей, пребывавших не в лучшем состоянии. Рядом был староста, рослый детина-охранник и новый персонаж, коего я раньше еще не встречал – облаченный в белую мантию мужчина лет пятидесяти в аккуратных круглых очках и с бородкой.
Образ сельского фельдшера въелся в него намертво, так что даже слово силы не понадобилось, чтобы распознать местного мага-целителя.
– С тобой все в порядке? – донесся голос Фил, словно бы откуда-то издали. Звон никуда не девался, но я хотя бы перестал чувствовать боль и мог разобрать речь.