Клинок его Величества
Шрифт:
— Ты тоже считаешь, что мы обречены? — пытаясь поймать ускользающую мысль, поинтересовался я.
— Так считает он… Поэтому мне кажется, что он не уйдет… И… я за тебя боюсь…
…Там, в Орше, я был уверен, что поступаю правильно. Что идея выкрасть Видящих из Свейрена — единственно верное решение. И что Илзе Рендарр поймет логику моего поступка. А сейчас, глядя на ее холодное и чужое лицо, я понял, что ошибся. И почувствовал, что она меня ненавидит. За единолично принятое решение. За использование того, что она мне рассказала, в личных целях. За малодушное молчание… И от осознания всего этого мне захотелось умереть.
Король
— А что будет с той девушкой, чье имя мне придется взять, если я соглашусь?
— Она получит равноценный титул, место фрейлины моей супруги и ежегодное содержание, размер которого позволит ей считаться одной из самых завидных невест в королевстве…
— Эту зиму я должна буду провести в имении отца графа Ромерса?
— В этом нет необходимости. Вы можете жить там, где вам заблагорассудится. В городском доме Утерсов, в графстве Вэлш или где-нибудь еще…
— Должна ли я принести вам оммаж [16] , ваше величество?
— Нет… Вы приняли клятву Жизни графу Аурону. Для меня этого достаточно…
Услышав словосочетание «клятва Жизни», я непонимающе уставился на отца. И, увидев жест «не я», заскрипел зубами.
16
Оммаж — вассальная клятва.
— Не он… — без всякого труда «прочитав» его жест, усмехнулся король. — Ее высочество Илзе Рендарр говорила о ней графу Орассару. А то, что знает начальник Внутренней стражи, знаю и я…
— Ясно… — хмуро буркнул я. И, увидев, как изменился взгляд короля, мгновенно оказался на ногах.
— Мог бы, кстати, и предупредить. Тогда мне не пришлось бы ломать голову, пытаясь понять, зачем тебе потребовалось сообщать Иарусу о том, что Ленивец знает, кто является истинным виновником гибели его вассалов…
— Я…
— Можешь не объяснять… — буркнул король. — Две клятвы. Мне и ее высочеству. Иарус является и врагом, и прямым родственником твоей подзащитной [17] . Поэтому ты дал ему возможность забиться в свои покои и позаботиться о собственной безопасности…
— Простите, ваше величество, а нельзя ли немного подробнее? — воскликнула Илзе. И закусила губу.
Его величество пожал плечами:
— Можно. Только, если вы не против, я бы начал рассказ с военного совета, который состоялся за день до появления армии вашего отца в Клаймской долине…
17
Твоя подзащитная — так именуется человек, принявший клятву Жизни. Тот, кто ее дает, называется Щитом.
…Вильфорд Бервер не кривил душой и не смещал акценты. И речи Урбана Рединсгейра, с пеной у рта требовавшего «сделать все, чтобы уничтожить армию этой обнаглевшей твари», он процитировал чуть ли не слово в слово. Только вот к концу рассказа у меня почему-то создалось ощущение, что мирный исход войны — исключительно моя заслуга.
Да, получив слово, я действительно пытался настоять на том, что армия Молниеносного остается боеспособной даже после тяжелейшего перехода через горы, и даже позволил себе предложить излишне воинственно настроенному королю Урбану оценить их выучку, отправив к ней навстречу только свои войска. А еще я несколько раз аргументировано доказал, что бескровная победа лучше, чем победоносная война на взаимное уничтожение. И с Бадинетом Нардириеном я тоже спорил, убив добрых полчаса, чтобы доказать ему, что класть жизни тысяч воинов ради мести одному человеку недостойно ни короля, ни военачальника. Но при этом я не заставлял его принять мою точку зрения! И, тем более, не ставил его в положение, единственный достойный выход из которого — согласиться с моими предложениями. Однако сказать хоть слово в свою защиту мне не удалось — увидев, что я возмущенно нахмурил брови, Вильфорд Бервер жестом приказал мне заткнуться.
О переговорах с отцом Илзе его величество рассказывал в том же стиле. Цитировал меня и Иаруса Рендарра, тщательно подчеркивал весомость каждого моего аргумента, и даже описывал реакцию Молниеносного на те или иные фразы. Причем делал все это с такой уверенностью, как будто присутствовал при этом разговоре! Ну, а для того, чтобы придать истории законченный вид, взял, да и ввернул в рассказ фразу, в сердцах брошенную королем Иарусом графу Мальиру:
— Это не проигрыш, а катастрофа…
…Дослушав рассказ, Илзе на мгновение прикрыла глаза, потом встала и присела в реверансе:
— Ваше величество! Прежде, чем дать ответ на ваше предложение, я бы хотела поговорить с графом Ауроном Утерсом. Наедине. Вы позволите нам ненадолго удалиться?
Его величество утвердительно кивнул:
— Через час-полтора я уеду во дворец. Если вы определитесь со своими планами до этого момента — хорошо. Нет — сообщите о своем решении через графа Аурона… Еще раз большое спасибо… Я вас не задерживаю…
…Распахнув дверь в свои покои, я пропустил Илзе вперед, зашел следом, набрал в грудь воздуха… и почувствовал, что вот-вот сгорю со стыда: в глазах повернувшейся ко мне принцессы стояли слезы!
— Граф Аурон Утерс! Я возвращаю вам ваше слово…
«Вам???»
Услышав такое обращение, я почувствовал, что у меня обрывается сердце:
— Илзе, я…
— Граф, я не договорила… — вцепившись пальцами в поясок, выдохнула принцесса. И, собравшись с духом, выпалила: — Я вас недостойна, и считаю себя не вправе оставаться вашей подзащитной…
— Что??? — ошалело воскликнул я. И, сделав шаг к ней навстречу, осторожно взял ее за плечи: — Ты? Недостойна? Меня? Да что же ты такое говоришь-то? Это я тебя недостоин! Я не стал тебе говорить о том, что решил выкрасть Видящих! Я оскорбил тебя недоверием! Я…
Тоненький пальчик ее высочества прикоснулся к моим губам и заставил меня замолчать:
— Граф! Вы ни на шаг не отступили от данной мне клятвы! Вы придумали, как заставить моего отца отказаться от своих планов! Вы вынудили королей Элиреи, Онгарона и Морийора поступить так, как вы считали верным. Вы совершили невозможное, выиграв войну и не пролив при этом ни капли крови. А я… я в вас засомневалась… Мне стыдно…
— Я умолчал о том, что собираюсь выкрасть Видящих, Илзе! — еще раз повторил я.