Клинок Гармонии

Вы когда-нибудь задумывались о том, кто же такой человек и чем он так уникален? Самый обычный живой организм нашей планеты, посредственность, точно такой же, как и другие, разве что на порядок умнее. Вы знали, что животные могут умереть от депрессии? Мне было очень смешно, когда я в первый раз об этом услышал: живой организм теряет интерес к жизни, когда из его окружения пропадают ему подобные, со временем краски тускнеют, а то, что когда-то называлось сердцем, наполняется пустотой, пропадает желание принимать пищу и утолять жажду, смерть медленно подбирается к своей несчастной жертве. Так что же отличает меня от животного? — Ничего.

Меня зовут Ашидо Такаги, и я красноглазый — звучит не так уж необычно, верно? Подумаешь, будто рассказал о чем-то удивительном. На деле же, моя жизнь издалека напоминает будние бродячего пса, слоняющегося по улицам в поисках теплого местечка, где ему будет комфортно, но даже при наличии такового, одиночество бы меня не покинуло. Люди боятся того, чего

сами не понимают, любое отклонение от нормы уже можно назвать ненормальным, а в нашем мире без отклонений никак, особенно после войны. Пусть она и закончилась более тридцати лет назад, война внутри каждого из нас никогда не закончится. Люди выгорели, теряя свои дома и своих близких, каждое упоминание о войне вызывает дрожь по всему телу, холодок пробегает по спине, слюну удается сглотнуть с необъяснимой тяжестью. Родился бы я в другое время и в другом месте, все могло сложиться иначе, судьба же считает, что все в порядке вещей, все так и должно быть, будто я был рожден в самой глуши самой неизвестной дыры на карте мира для великой цели. Кто поверит в такую несуразицу? Пусть Гармония изначально была местом надежд, где все забывали о тяжести бытия, но в реальности люди по сей день живут в страхе, потому я ни капли не удивлен, что во мне увидели что-то столь же пугающее, что-то отдаленно напоминающее об ужасах прошлого. В детстве не было никого такого, кто мог бы мне объяснить, почему другие дети кидаются в меня камнями и обходят стороной, не говоря уже о моральном давлении — я все еще не знаю причин. Неужели наличие у человека красных глаз дает право глумиться над ним?

Я родился в 2042 году на границе Дрянного района и Трущоб, как уже оговаривалось ранее — в самой глуши. Город наш называется Гармонией, так его назвал еще первый король, который приплыл сюда вместе с огромной кучей людей. Все они бежали от войны с материка на ранее никому неизвестный остров. Кого только не было на этом корабле: русские, немцы, японцы, французы, англичане, даже граждане Штатов-Отступников, проще назвать их бывшими американцами. Мир действительно смог объединиться перед лицом общей проблемы — мировой войны, когда каждый день люди перекидывались ядерными боеголовками, словно играя в футбол на школьном поле, не задумываясь о последствиях. Человечество не могло больше терпеть, народы сплотились под флагом крупного мирового союза, они собирали ковчеги — огромные корабли, способные вместить в себя внушительное количество людей, некоторые такие до сих пор стоят у берегов Гармонии. Мои родители тоже были на одном из этих ковчегов, они тогда были еще совсем молодыми. Пусть моя семья была в числе первых людей, заселявших и строивших город, набивших себе цену во время строительства гордости нового государства — островной дамбы, такой большой вклад не уберег их от бедности. У каждого в жизни есть взлеты и падения, хотелось бы мне сказать, что это нормально, но, когда ты посвятил более двадцати лет отстройке города, а остался без гроша на границе самого грязного района в городе — это можно назвать лишь зверством.

Родители были подавлены, им пришлось забыть о карьере и выживать в дряхлом домике, вокруг которого лишь железнодорожные пути и другие обделенные бедолаги, даже урожай негде было выращивать — почва не позволяла. Не знаю, что могло сподвигнуть маму и папу пойти на такой отчаянный шаг, но они решили завести ребенка. Так на свет появился я — здоровенький красноглазый младенец. Родителей подбадривали тем, что по статистике 30 % детей Гармонии рождаются мертвыми, и им крупно повезло, что я родился здоровым, но это не спасало ситуацию. Пусть мама и папа старались любить свое чадо, любви никогда не хватало. Я бродил по улицам в одиночестве, без единой возможности завести друга. Такое паршивое чувство, стереотип о необычном цвете глаз совсем не работает, ты не становишься избранным для великих дел героем, способным стрелять лазером из глаз, а, напротив, с каждым днем все больше понимаешь, что ты — изгой. Пока обычные дети наслаждаются своим детством, смеются, получают кайф от жизни, ты лишь медленно утопаешь в этой черной, как смоль, луже, называемой одиночеством.

Тем не менее, для меня не существовало понятия о депрессии, я всегда думал, что такое состояние — удел глупых людей, затерявшихся в самокопании. В большинстве случаев так оно и есть, ведь люди привыкли сравнивать обычный моральный упадок с тем, что и рядом с ним не стоит. Выйти из настоящей депрессии поможет лишь появление чуда, это может быть что угодно: любимый человек, миллион Гармонийских кредитов, или даже час простой болтовни со своими друзьями. Так случилось и в моей жизни, сколько бы ко мне не подходили другие дети, чтобы заплести узел дружбы, все они по неведомым причинам разбегались, не желая водиться со мной, если дело не доходило до издевательств, до того самого дня — когда у меня появился первый друг, такой долгожданный и сразу любимый. Рыжеволосый мальчик с доброй улыбкой, подобно остальным, подошел познакомиться, он никогда раньше меня не видел, можно было предположить, что этот бродяга надолго не задержится. Нелепый тяжелый выдох сопровождал мою инициативу поднять голову, я посмотрел ему прямо в глаза, как делал это с каждым, кто решался со мной заговорить, ожидая последующих шаблонных действий, но этот парень не стал меня гнобить, как остальные, а лишь молча пилил взглядом, после чего произнес те самые долгожданные слова, о которых я мечтал всю свою недолгую жизнь:

— Ну, чего молчишь, станем друзьями?

Он застал меня врасплох, глаза сами

собой намокли, а через десяток секунд по щекам уже невольно катились слезы радости — видели бы вы его лицо в этот момент. Так у меня появился первый друг, его звали Ральфом, он был самым обычным мальчиком, совсем неотличимым в толпе других детей, он был тем, кто увидел во мне слабака и одиночку, загнанного в угол недоброжелательными детьми, но не стал надо мной глумиться, протянув вместо этого руку помощи. Его вовсе не волновал цвет бесконечно красных глаз, будто бы Ральф уже сотню раз видел подобных мне людей, что частично соответствовало действительности, ведь я был далеко не единственным, чьи глазки светились от шампуня для взрослых. Ральф познакомил меня с весьма резвой и вечно неугомонной девочкой на два года младше нас обоих, ее звали Лаффи. Она была совсем другой, совсем непохожей на меня — красные глаза совсем не ущемляли ее жизненные принципы. Лаффи вечно навязывалась к любому предмету своего интереса, порой перегибая палку, но это не послужило поводом отвернуться от своего любимого друга, ведь эта светлая девочка приняла меня таким, какой я есть, точно так же, как это сделал Ральф. Тогда я был действительно счастлив, эти люди вытащили зашуганного щеночка из лужи грязи и принесли в свой теплый дом, такой чистый и атмосферный. Может, для обычного ребенка завести новых друзей в порядке вещей, но для меня это было спасением от самого заклятого врага — одиночества.

Я был действительно счастлив, но в один момент, вопреки всем возможным задуманным планам, друзья пропали из моей жизни, как и предполагала судьба, которая всеми руками и ногами была против моего счастья, если они у нее вообще имеются. У родителей на старость лет совсем уже поехала крыша, они стали относится ко мне ничем не лучше, чем дети с улицы. Я верил, что предкам всего лишь нужна была разрядка, возможность отдохнуть от никудышного сына и попробовать выбраться с границы Трущоб в люди. В этом плане мне повезло немного больше, ибо в одиннадцать полных лет я попал в клинику вдали от дома, а если выражаться точнее, четвертую исследовательскую лабораторию аномальных явлений имени доктора Стивена Колдена, что находилась аж в Академическом районе.

Это был огромный скачок в моей жизни, я наконец выбрался из грязи и попал в уютную атмосферную комнатку на втором этаже клиники. Там и познакомился с лучшим и самым гениальным творением человечества из когда-либо создаваемых им вещей — компьютером. Будь у меня такой в дошкольном возрасте, я бы закрылся в своей комнате и никогда из нее не выходил, растрачивая свое детство на игры, не задумываясь о жизни в обществе, а, соответственно, никогда бы не познал человеческого горя. Попал я сюда по инициативе родителей — у меня проявилась необычная болезнь глаз, хотя верилось в это слабо, такое решение больше похоже на коварный план предков сплавить свое чадо куда подальше от родного дома, против чего я ни слова не высказал. Моим доктором назначили никого иного, как самого Стивена Колдена, выглядевшего то ли смешно, то ли грустно, а родители нашли в себе силы просто оставить меня с ним наедине, а сами сбежали домой в сопровождении красивого закатного зарева.

И, вот, мне уже семнадцать лет, я вполне взрослый и состоявшийся юноша, если, конечно, говорить о психическом аспекте. За эти долгие шесть лет пришлось вытерпеть множество уколов и порций таблеток, потому иголки уже не пугают, как это было раньше. Я сильно преисполнился и набрался уверенности, тысячи и десятки тысяч видео в интернете сделали из меня умного и грамотного человека. Сегодня уже можно было заранее попрощаться с этой дырой и наконец начать свою взрослую, полную приключений жизнь, ведь завтра у меня последняя процедура, а затем иди на все четыре стороны Ашидо, все дороги для тебя открыты, тем более, что многое изменилось за эти годы, проведенные в скромной комнатушке важной клиники. Проводится процедура будет под личным надзором доктора Колдена, потому волноваться не о чем, но, что самое главное — я наконец смогу увидеться с родителями. Уверен, они успели соскучиться и будут рады увидеть своего сына взрослым мужчиной. Крайне прискорбно, что рядом нет Ральфа и Лаффи, я бы всё отдал, лишь бы они сейчас были здесь со мной. С такими тревожными и весьма неуместными мыслями я лег спать, попрощавшись со своей комнатой, которая уже стала мне родной, запомнившись на всю жизнь.

Ночью мне снились кошмары, в привычной пустоте, где не было ничего, я постоянно слышал шепот, который пытался о чем-то предупредить. Вслушиваться в поток смешанной и едва разбираемой информации не представлялось возможным, я лишь ощущал дискомфорт от пребывания в белом шуме, хотелось поскорее проснуться и сбежать от этого всего куда-нибудь в тишину. К счастью хриплый и в какой-то мере смешной возглас доктора Колдена смог меня пробудить. Ужасное чувство, будто по пьяни уснул где-то на бетоне. Пусть я еще не успел познать вкус алкоголя и его безбашенное послевкусие, однако, полагаю, ощущения сравнимые. Кое-как отодравшись от кровати, я пошел приводить себя в порядок. Доктор выдал мне распоряжения: не есть, не пить, не приходить с плохим настроением, а я изо всех сил старался соблюдать каждый пункт, но, лишь мельком взглянув в зеркало, уже нарушил третий приказ — больно было смотреть на такое растрепанное чудище, как я. Не подумайте, выгляжу я прекрасно, но хотелось бы побаловать себя стилистом. Если говорить о внешних качествах, то я всегда был красавчиком: черные волнистые волосы, красивые пропорции лица, милые красные глазки со своей не очень приятной историей, тело не без мышечной массы, иногда даже невольно задаешься вопросом — чем же я все эти годы болел?