Клинок князя Дракулы
Шрифт:
– Отпусти! – крикнула она, снова дернулась… и только тогда осознала, что ее никто не держит, точнее – ее держит ремень безопасности, который она сама же только что застегнула.
Она попыталась отстегнуть ремень, но дрожащие руки не слушались, они никак не могли нащупать пряжку.
– Бета, перестань кричать! – проговорил голос у нее за спиной. – Я оглохну!
И она замолчала. Замолчала от удивления: только один человек на всем белом свете называл ее Бетой, но ведь этот человек… этот человек…
Она снова оглянулась
Это был Никита.
Бледный, очень бледный, но это был он.
Как же так? Ведь она видела его, распростертого на подвальной лестнице загородного дома, с искаженным ужасом лицом. У него не прощупывался пульс, и он был холодным, как лед.
Она не сомневалась, что он умер…
Но потом… потом в полиции ей сказали, что его тело пропало. То есть, может быть, он все же ожил, пришел в себя…
– Это ты? – проговорила она, с трудом справившись с голосом.
– Ну конечно! – проговорил он с плохо скрытой обидой. – Кто же еще? Неужели я так изменился за несколько дней, что даже ты… даже ты меня не узнаешь?
– Но ведь ты… но ведь с тобой… – она не могла произнести вслух то, о чем думала. Она только с недоверием вглядывалась в бледное лицо Никиты и ждала, что он сможет как-то объяснить ей все это дикое, необъяснимое, непонятное.
– Это очень трудно объяснить… – проговорил он наконец, не сводя с нее глаз. – В это очень трудно поверить. Но я постараюсь все тебе рассказать. Только, конечно, не здесь. Поедем куда-нибудь… Я знаю одно приятное местечко, там можно будет поговорить.
В это время к машине подошел Геша, охранник офисной парковки. Заглянув в машину, он удивленно проговорил:
– Лиза, это ты сейчас кричала? Что случилось?
Лиза бросила взгляд в зеркало заднего вида.
Никиты не было.
Может, его и вообще не было? Может, он привиделся ей? Может быть, она уже сходит с ума от тоски и одиночества?
– Что случилось? – повторил Геша.
– Случилось? – Лиза облизнула пересохшие губы, лихорадочно придумывая какое-нибудь правдоподобное объяснение. – Ну да, еще как случилось! Представляешь, я поставила ногу на педаль, а там мышь! Представляешь, какой ужас?!
– Мышь? – Геша расхохотался. – Ничего себе! То-то я слышу – кто-то орет дурным голосом! Как же она туда пролезла?
– Кто-нибудь подшутил. Я даже догадываюсь, кто.
– А сейчас-то она где?
– Выскочила, наверное…
– Значит, у тебя все в порядке? – в голосе Геши еще звучало сомнение.
– Все в порядке! – заверила его Лиза. – Я уж поеду, если ты не против!
Она нажала на педаль и медленно тронулась. Геша проводил ее машину долгим взглядом.
Лиза оглянулась.
Никита снова сидел позади нее.
Ну да, наверное, он пригнулся, чтобы не попасть на глаза охраннику…
– Что же с тобой случилось? – она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно, без эмоций.
– Не здесь! – повторил он с плохо скрытым раздражением.
– А где?
– Поезжай сейчас налево, в следующий переулок…
Лиза послушно свернула.
Впереди горели разноцветные буквы вывески.
– Вон туда, к этому бару!
«От заката до рассвета», – прочитала Лиза, поставив машину на свободное место.
Они вышли от машины, спустились по вытертым сотнями ног ступенькам и вошли в дверь.
Бар занимал просторный подвал со сводчатыми потолками. В помещении царила полутьма, только кое-где мерцали багровым светом тусклые светильники. В глубине располагался большой камин, в котором неярко тлели дрова. Около камина, на маленьком свободном пятачке, сидел гитарист с длинными черными волосами и со смуглым лицом, с серьгой в одном ухе. Он негромко наигрывал на гитаре какую-то латиноамериканскую мелодию и вполголоса подпевал.
За низкими столами, упрятанными в стенные ниши, сидели немногочисленные посетители. Между столами сновали официантки в кожаных жилетках, с мрачным макияжем – черная помада, черный лак на ногтях, сильно подведенные глаза.
Никита беспокойно огляделся, нашел свободный столик в самой темной нише, они сели.
Лиза внимательно разглядывала своего спутника.
За прошедшие дни он сильно изменился.
В его лице, во всем его облике все время чувствовались беспокойство, тревога. Он то и дело поправлял воротник, как будто он был тесен, облизывал губы, оглядывался. Казалось, он чего-то ждет или чего-то боится. В то же время его лицо стало как-то выразительнее, одухотвореннее, чем прежде. И еще – гораздо бледнее. Но возможно, так казалось из-за полутьмы, окутывающей помещение.
– Ты расскажешь мне, что с тобой случилось? – проговорила Лиза, когда официантка положила перед ними меню и отошла.
– Да, непременно! – проговорил он, подняв на нее темные, глубоко запавшие глаза. – Но сначала… сначала ответь мне, что я для тебя значу. Что я значу для тебя на самом деле.
«Вот так номер! Нашел время выяснять отношения!»
Лиза молчала, и он снова заговорил:
– Все эти дни я думал о тебе… думал о нас. И я понял, что у меня нет никого ближе тебя.
«А как же жена? – подумала Лиза, вспомнив трогательную запись на автоответчике. – По той записи не скажешь, что вы совершенно чужие люди!»
Впрочем, вслух она этого не сказала – не хотела начинать нудное, бесконечное, бессмысленное выяснение отношений, и вообще Никита был сегодня такой странный.
Но хотя она ничего не сказала, он словно прочитал ее мысли.
– Жена? Она совершенно не ценит меня, не понимает. Я для нее – только источник материальных благ…
«Сомнительный источник», – подумала Лиза, вспомнив, где он провел последний месяц.