Клинок Тишалла
Шрифт:
– Ладно, – кивает он своим мыслям. Смотрит на меня: – Думаю, мы готовы.
Ловлю себя на том, что машинально проверяю наручники на прочность.
– Какого хрена тут творится?
Гаррет взвешивает в руке колоду карточек.
– Мне даны весьма конкретные инструкции, Хэри. Я намерен выполнить их со всей возможной точностью, как это у меня в обычае. Признаюсь, что смысла в большинстве их я не вижу, но это, пожалуй, и необязательно. Основное требование – ты должен вполне ясно осознать свое положение.
– Тогда тебе долго придется объясняться.
Он демонстрирует полный набор белых, слишком
– Ваше превосходительство!
Райте открывает мешочек, которого я при нем прежде не видел, и вытягивает оттуда рулон блестящей сетки. Когда он разматывает ее, я понимаю, что сетка серебряная – в точности как та, которой я накрыл Ма’элКота на стадионе Победы столько лет назад.
– Ты знаешь, что это такое, Кейн? – спрашивает он.
Я пожимаю плечами. Наручники при этом врезаются в тело. Больше не буду.
Улыбка Райте похожа на лезвие.
– Ты знаешь, что я с ней намерен делать?
– Меня это должно интересовать?
Приходит очередь Райте пожимать плечами. Дышит он неровно и вообще похож на девственника, впервые увидавшего женскую грудь.
Словно матадор свой плащ, он набрасывает сетку мне на голову.
Сеть обрушивается на меня, как ведро ледяной воды, так быстро и сильно, что я не успеваю ощутить, какова она на ощупь – холодная или горячая, и судорожно хватаю ртом воздух. Я замираю, бормоча что-то нечленораздельно, и комната вспыхивает белым, словно кто-то сунул мне в череп магниевую вспышку, а потом эта сволочь такими же вспышками поджигает напалм, которым обмазаны мои ноги и спина, и я весь горю, кожа трескается, причиняя невыносимую боль, чувствую сытный запах жареного мяса и ледяное прикосновение спирта к обугленной коже…
Передо мной стоит незнакомец в алой сутане монастырского посла; лицо его похоже на замшевую маску, местами приклеенную к костям, а в иссиня-белых глазах полыхают отсветы того же пламени, что оставило на мне эти ожоги.
– Кто… – с трудом выдавливаю я. – Кто ты такой?
– Ты меня не узнаешь, Кейн? – цедит он сквозь зубы и хищно скалится.
Наклоняется ко мне, будто собирается впиться клыками в лицо. Тянет скрюченные когтистые пальцы к ребрам, задевает серебряную сетку, рубаха трет обгорелую коже, и я дергаюсь от новой боли.
Низкий злобный голос незнакомца обжигает не меньше взгляда.
– Я твой лучший друг .
3
– Помню… я помню… – Голос мой рвется, словно тряпица. – Помню, как проснулся… в поезде, и ты… ты…
– Очарование, наложенное на твою Оболочку. Для этого ты не обязан быть в сознании, – скрипит он с той же едкой ухмылочкой. – Твой рассудок, как и Оболочка, – всего лишь сплетение токов Силы. В тот же миг, как я сдерну с тебя сетку, шаблон Очарования наберет Силу из окружающей среды, и ты будешь любить меня как сына и доверять мне как отцу.
– Зачем… ты так… со мной?..
– Полагаю, на этот вопрос могу ответить я, – замечает Гаррет. Он пристраивает задницу на краю стола и дарит мне один их тех сочувственных взоров, которые администраторы разучивают перед зеркалом и приберегают для тех, кого собираются втоптать в дерьмо. – Но прежде чем дать ответ, я хотел бы добавить
Проступивший от боли на лбу пот катится в глаза, обжигая, и лишняя капля муки чуть не сводит меня с ума. Я едва сдерживаюсь, чтобы не завыть, как раненый пес. И, стиснув зубы, складываю губы в улыбку.
– Просто… выполняешь приказ, да?
– Я пытаюсь достойно исполнить возложенные на меня обязанности, – чопорно соглашается Гаррет. – Ничего личного, да?
– В жопу «ничего личного»!.. Личное – это все. – Я указываю подбородком на Райте. Тот наблюдает за моими мучениями, и лицо его кривится от жуткого голода. Не знаю, отчего это с ним, но я буквально вижу, как ненависть пышет из него, как жар от расплавленного асфальта. – Спроси его. Он знает. Вижу.
Взгляд Райте не отрывается от моего лица. Он упивается зрелищем, как пустыня пьет бурю.
– Продолжай, – бросает он.
– Ну ладно. Тогда так… – Откашлявшись, Гаррет вновь заглядывает в верхнюю карточку. – Первое, что ты должен понять, Майклсон: мы собираемся убить твою жену.
Я знал, что этим кончится, и все равно меня словно по яйцам пнули. Продолжаю улыбаться: подавитесь! Я и так свои яйца еле чувствую.
– Попытайтесь.
– М-м, не только. Сделаем. А ты нам поможешь.
– А потом ты проснешься?
– Тебя отнесут к источнику на горе Резец и омоют его водой. Это привлечет внимание Пэллес Рил. Она прибудет туда – и умрет.
– Ее не так просто убить.
– Полагаю, ты удивишься.
Он глядит на меня, будто ждет ответа, но я только смотрю, как бьется жила у него на шее, и скалю зубы.
– Также тебе интересно будет узнать, – продолжает он, кашлянув в кулак, – что своей гибелью она примет на себя всю ответственность за эпидемию ВРИЧ. Сюжет уже расписан: эпидемия была террористическим актом со стороны Пэллес Рил, направленным на то, чтобы восстановить общественное мнение против компании «Поднебесье».
– Херня. Никто не купится.
– Купятся как миленькие. У нас найдутся документы, подтверждающие, что в прошлом у нее была связь – полагаю, ее придется назвать романтической – с неким администратором по имени Керри Вурхис…
– Главой отдела опасных биоматериалов? Но Вурхис же баба…
– И лесбиянка, – уточнил Гаррет с профессорским блеском в глазах. – Да. Это будет особенно пикантный поворот. Миз Вурхис… как это называется – совесть замучает? И в своей предсмертной записке она признается во всем, включая соучастие Пэллес Рил. Миз Вурхис при пособничестве удачно подвернувшейся группы экотеррористов, которую мы создадим ради такого случая, устроила также и ловушку, едва не погубившую тебя вместе с Тан’элКотом. Однако тебе удалось спастись исключительно зрелищным образом – я уже видел запись, и Приключение получится просто восхитительное.