Клинок
Шрифт:
Я всё равно пришёл слишком рано и решил погулять в окрестностях музея. Немного пройдясь, вдруг заметил церковь… странно… почему-то раньше я никогда её не видел. Откуда-то появилось желание зайти внутрь. Церковь встретила меня пустотой, тишиной, запахом благовоний и покоем. Вообще, я атеист, но сейчас ощутил благоговение перед спокойной и мудрой силой этого места. Почему-то мне показалось, что церковь очень старая. Я посидел там совсем немного, так и не встретив никого из прихожан. Когда-то церкви, монастыри и соборы были самыми большими и красивыми зданиями, конкурировали с княжескими хоромами (или скорее наоборот). Люди
Из церкви я вышел с чувством лёгкой грусти. Я вошёл в музей, и хотя было ещё рановато, но мне просто стало скучно. Меч, как ни в чём не бывало, висел на своём месте. Та-а-ак, дело становится ещё запутаннее. Допустим, клинок могли подбросить мне домой, чтобы меня подставить, обвинить в воровстве, но зачем же его вернули назад в музей? И самое важное – кто это сделал?
Ответов на все эти вопросы не было, и, к сожалению, совсем не было времени их искать. Впрочем, а почему бы и нет?
Презентация шла своим ходом. На помост меня не вызывали – все наши прекрасно знали: когда я в таком задумчивом состоянии, меня лучше не трогать. Пользы ноль будет. Что я тут делаю, в таком случае? А чёрт его знает. Существует традиция, что все участники экспедиции должны присутствовать на конференции, вот я и придерживаюсь её…
События последних дней выбили меня из колеи. Я искал логичное объяснение ситуации, но не находил… И даже наоборот, всё ярче проступала дикая, трусливая мыслишка о чуде! Я ведь всегда верил в сказку, желал попасть в неё. А теперь сказка сама приглашала меня поиграть с ней. Эти мысли будоражили кровь, терзали душу манящей сладостью…
В какой-то песне есть слова: «Я ненавижу серость дней!» Это про меня. Собственно, я в археологи пошёл лишь для того, чтобы не так тесно сталкиваться с унынием бытия живущих в городе человечков. И всё же время от времени я чувствовал, насколько бессмысленно моё существование, как много в нём фальши, лжи, чаще всего по отношению к самому себе…
Надежда. Надежда, что это изменится, застенчиво стучалась в двери моей души…
Меж тем презентация закончилась, и я, с чётким ощущением своей ненужности здесь, уж было двинулся домой. Но неожиданно на улице столкнулся с Иваном Петровичем. Он помахал мне рукой, подзывая к себе.
– Ну как тебе наше сборище? – Последнее слово Иван Петрович как будто выплюнул.
– Честно? Никак, – мрачно ответил я. Мне правда не понравилось.
– И правильно, – согласился он. – Не было никого, слышишь, никого из интересующихся. Сплошные «пустышки»!
«Пустышками» он называл людей, которые лишь делают вид, что им интересны наши находки.
– Целые отряды лицемеров, им совершенно плевать на историю, культуру, на всех, кроме себя! Ходят лишь для статуса, чтобы показать свою интеллигентность, которой на самом деле нет! – всё кипятился он.
– Ну и что? – Казалось,
– Как что?! Как что?!! – аж взвился он.
– Иван Петрович. Я ведь такой же, как и они, – задумчиво протянул я. – Я путешествую с вами не для изучения истории или культуры, там… Просто это разнообразит жизнь.
– Тут другое. Даже будучи «пустышкой», ты приносишь пользу нашему делу. А они просто занимают жизненное пространство музея. А может, кто-то, кому это действительно интересно, пришёл бы! А мест-то уже и нету! А, да что тут говорить? Тебя подкинуть?
– Нет, спасибо, сам доберусь. Удачи.
Солнце клонилось к закату, отблёскивая последними лучиками, которые плясали по крышам и стёклам. С моего восемнадцатого этажа открывался отличный вид на город. Говорят «старые постройки уничтожаются новыми зданиями». Неправда. Этот странный контраст намного красивее отдельных его составляющих. Чёткость линий советских и современных зданий подчёркивает мрачность старых готических соборов и пышность дворцов. Одно без другого выглядит либо слишком тусклым, либо чрезвычайно монотонным. Город красив.
Да, город красив. Настолько красив, насколько же и страшен. Я стоял посреди пустынной площади. Заброшенные здания вокруг смотрели проёмами выбитых окон и дверей. Россыпь туч покрывала тёмное небо. Вой ветра, казалось, сплетался в тихую странную мелодию. Город был непохожим на все прочие. Он создавал атмосферу. Не её подобие, как фантик создает подобие конфеты. Город был настоящим. И мёртвым. Замерший крик ужаса и счастья, радости и любви – вот чем было это странное место.
Я медленно шёл, разглядывая тихие улочки. Мне было абсолютно ясно – город мёртв, причём уже давно…
По всей дороге меня сопровождал странный запах. Лёгкий аромат дразнил ноздри. Немного погодя я вышел на ещё одну площадь. Посреди неё стоял большой красивый фонтан. Это была пробитая лодка, через пробоину текла мутноватая вода. Я наконец понял, что это запах. Пахло смертью и забвением. Кто-то уничтожил весь город, выпил из него жизнь, как вампир выпивает кровь из жертвы.
Через мгновение из подворотни вышел сгорбленный человек в плаще, с накинутым на голову капюшоном. Его руки были в чём-то красном. Лишь когда он подошёл ближе, я узнал кровь…
Непонятно откуда пришло знание – он виновен в смерти этого места. А мне… мне уготована судьба палача.
Человек подошёл ближе и встал на колени. Его лицо не выражало абсолютно ничего. В моей руке появился Клинок. Взмах! И в лодочку полилась кровь. Фонтан заполнился до краев и с оглушительным грохотом провалился под землю! Воздух заполнил оглушительный вой, и я, не в силах противостоять ему, упал на землю, затыкая уши руками. Здания вокруг начали рассыпаться, а над ними… над ними засияло Солнце!
Солнце сияло за окном. Однако странные дела творятся. Вернее снятся. Сон оставил странные ощущения. Особенно казнь. Я ведь ни на секунду не сомневался в правильности наказания, в том, что я лишь пешка в руках Неотвратимости. Наверное, тот человек тоже это осознавал, потому он был так спокоен.
Бросив взгляд на комнату, я понял: что-то не так, что-то не в порядке. На стене висела картина фонтана. Того самого фонтана в виде лодочки! А Клинок был испачкан уже подсыхающей кровью!