Клинсмер

Клинсмер

Глава 1

Тихий августовский вечер закончился для меня очень неожиданно. Я шел по улице, разглядывая встречных девушек, оценивая их стройные ножки и смазливые личики. Дойдя до поворота к своему дому, я оглянулся и, проводив взглядом очередную короткую юбку, шагнул в арку, ведущую во двор. Последнее, что я помню – это как кто-то шагнул мне навстречу. Потом стало темно…

Очнулся я в незнакомой комнате. Над головой капельница, в руке иголка, к ней приделана трубка, по трубке в меня течет какая-то дрянь. Когда глаза привыкли к полумраку, я огляделся вокруг – старая железная

кровать, на которой я лежу, на ней несвежая простыня, окно, закрашенное черной краской, одинокая лампочка под потолком, освещающая комнату, правда тускло. Рядом с кроватью пустая тумбочка из ДСП, стены выкрашены в бледно-зеленый цвет. «Я в больнице, – мысленно вынес я вердикт помещению. – Но кто я, и как здесь оказался? Так, давай вспоминать. Август. Шел к себе домой. Так, где дом? Не помню. Хорошо, дальше, какой год? Был две тысячи пятый. Уже прогресс! Какой сейчас? – огляделся, ничего из окружения об этом не говорит. – Тогда оставим это, что со мной? Помню, кто-то шагнул навстречу… Кто? Неважно. Может, меня сильно ударили по голове? – Дотронулся до волос, ни бинтов, ни травм. – Тогда что со мной? Слабость во всем теле, как будто давно не ел. Может, я здесь прилично валяюсь? Так оно и есть. Тогда, сколько я так провалялся? Пора вставать!»

Вытащив иглу, я сел. Голова закружилась, но это просто слабость. Так, теперь надо встать. Встал, дальше что? На мне полосатая пижама, но то, что я в больнице, я и так знаю. Ладно, хорошо хоть не голый, а то и не погуляешь, пока кто-нибудь не придет. Ну, коли я одет, можно и выйти в люди.

Первый шаг дался мне неуверенно, такое ощущение, что мышцы ног давно мне не служат, а это значит, что я лежу без движения уже достаточно долго. Около двери зеркало, небольшое и очень старое, изображение в нем мутное, но морду лица разглядеть можно. У меня серые холодные глаза, выбритые до синевы щеки, острый подбородок, волосы русые, зачесаны на бок. На вид мне лет тридцать. А сколько было в две тысячи пятом? «Двадцать два», – подсказало сознание и замолчало, больше из него вытянуть не удалось. Нет, лицо мне определенно незнакомо. Такое ощущение, что чужое. На самом деле мое, но кто я?

Дверь оказалась не заперта, и я шагнул в тускло освещенный коридор. Стены выкрашены в тот же мерзкий салатовый цвет, ну да хрен с ним. Налево от меня тупик, направо длинный коридор, в конце которого стеклянные двери и стойка регистратуры. Значит, нам туда. Держась за стену, я сделал неуверенный шаг, затем еще один. Так, не торопясь, я дошел до стойки. На журнале посещений спит девушка, лет двадцати, белый поношенный халат, ставший от частых стирок серым, густые, длинные, светлые волосы, закрывающие лицо. Я кашлянул, ноль внимания. Крепко спит. Так, а это что? Мой взгляд упал на страницу журнала посещений, которую не закрывала голова девушки. То, что мне удалось прочесть, вогнало меня в глубокий ступор, ноги стали ватными, перестали держать ослабшее тело, мое громкое падение на пол разбудило медсестру. Последней записью было: Доктор Самсонов А.А., обход пациентов на 18.07.2014 закончен.

– Кто здесь? – раздалось из-за стойки, где еще недавно спала девушка.

– Я здесь, – отозвался я, сидя на полу и пытаясь понять, куда делись девять лет моей жизни.

Последние воспоминания – арка и темнота. Девять лет, а что же случилось за это время? Что с родными, что с гражданской женой и что вообще с миром? Рядом простучали каблуки, и это явно не шпильки туфелек медсестры. По ушам ударил до боли знакомый звук передернутого затвора. Повернув голову, я обнаружил ноги в камуфляжных штанах, обутые в армейские ботинки. Подняв глаза, чуть в обморок не упал, надо мной стоял крепкий парень и держал меня на прицеле пистолета. Не делая резких движений, я повернулся и посмотрел на стойку регистратуры,

оттуда за мной наблюдала девушка с красивым лицом и зелеными глазами.

– Парень, ты кто? – спросил обладатель камуфляжа и пистолета. – И почему я не видел, как ты вошел? – и он кивком указал на двери, ведущие из коридора.

– Не видел, потому что я в них не входил. А кто я, хоть убей, не помню, – такой ответ явно не понравился обладателю пистолета, а другого я дать пока что не мог.

– Стас, – наконец, дошло до девушки, – это же пациент из восьмой палаты, ну, той, что в конце коридора, который уже девять лет в коме.

– Ни хрена себе! – удивленно заявил Стас, убирая пистолет в кобуру и протягивая мне руку. – Ты так давно здесь прописался, что о тебе только врачи и медсестры помнят. А я только краем уха слышал. Выпить хочешь?

– Хочу, и даже больше чем хочу, – отозвался я, поднимаясь с помощью охранника и вертя головой по сторонам в поисках стула.

Оглянувшись на дверь и усадив меня на ближайшую лавочку, Стас сунул руку в карман и протянул мне плоскую металлическую фляжку.

– Смотри, аккуратно пей, дрянь очень крепкая, – предупредил он, свинчивая крышку.

– А может, не надо? – спросила медсестра, по-прежнему глядя на нас из-за стойки.

– Надо, – отозвался я, делая большой глоток. Огненная жидкость понеслась по пищеводу, проясняя туман, царивший в голове.

– Не налегай, – посоветовал Стас, – а то хрен тебя знает, может, снова в кому впадешь.

С большим сожалением признавая его правоту, я оторвался от фляжки и задал вопрос, который меня уже давно волновал.

– Кто я?

Стас пожал плечами и посмотрел на медсестру.

– А чего ты на меня смотришь? – сказала девушка. – Мне десять лет было, когда он сюда попал.

– Хорошо, тогда как меня зовут?

Медсестра снова пожала плечами:

– Никто не знает, доктора называют тебя просто восьмой.

– Здорово, – улыбнулся я. – Кто я – неизвестно, как зовут – неизвестно, город хоть какой?

– Владимир, – отозвался Стас.

– А страна, надеюсь, Россия? – спросил я.

– Нет, восьмой, – улыбнувшись, отозвался охранник. – Такой страны нет уже восемь лет, как и всей остальной Европы и того мира, который ты знал. Город является столицей Владимирского княжества.

В голове щелкнуло, и свет снова погас.

Открыв глаза, я обнаружил, что прошло не так уж много времени. Стас все еще стоит рядом, а в руке у него стакан воды. Голова моя лежит на коленях девушки, а сам я лежу на лавке.

– Какого княжества? – разлепив онемевшие губы, спросил я.

– Владимирского, – повторил охранник.

– А какие еще есть?

– Ну, Новгородское, Московское, Питерское, Рязанское… Всего одиннадцать, подытожил он.

– А что с США?

– Нет больше такой страны, – сказал он, пожимая плечами. – Там хуже всего было, почти никого не осталось. Как и в Австралии.

– Хуже чего? – не понял я.

– Хуже всего, – повторил Стас.

– Да подожди ты, – сказала медсестра. – Он не понимает, поскольку попал сюда раньше, чем все началось.

– Что началось? – тупо спросил я.

– Эпидемия, – тихо сказала она, – какой-то новый вирус гриппа, он выкосил за неделю пятьдесят процентов населения Земли. А за последующие несколько лет сократил население до миллиарда. Причем, Китай полностью опустел, а сами китайы растворились среди выживших, перестав существовать. Америка и Австралия уничтожены полностью в результате ядерного удара России.

– Зачем? – не понял я.

– Чтобы сдержать распространение болезни, – вклинился Стас. – Но это не помогло. Европа почти опустела, на территории России проживает около сорока миллионов человек, а по всему миру чуть больше миллиарда. Правда, сейчас весь мир – это Европа и Россия.