Клон Дьявола
Шрифт:
Ему удалось выдавить улыбку. Свен же просто кивнул в ответ. Муки раскрыла пасть и вывалила набок язык — широкая улыбка счастливой собаки.
Клейтон сполз с крыши. Не успели его ноги коснуться земли, как Муки пулей сорвалась с места. Вот черт, эта собака умеет бегать.Клейтон скользнул в водительскую дверь с поразительной живостью, захлопнув ее перед самым носом вонючей собаки. Муки прыгнула на высокое окошко, демонстрируя потрясающую прыгучесть. Мокрая шерсть измазала стекло. Она отчаянно лаяла и скулила, не в силах заскочить поздороваться.
— На сегодня хватит, вонючка, — сказал ей Клейтон, все еще посмеиваясь. — Я приеду тебя навестить, когда папочка тебя выкупает, э?
— Возвращаемся в особняк, — скомандовал Колдинг.
Клейтон еще немного посмеялся — звук, который в другой раз мог бы быть заразительным, если б мишенью шутки был не Колдинг.
— А что такое, красавчик? — удивился Клейтон. — Вы вроде как собрались осмотреть старый город.
— Завтра, — ответил Колдинг. — Вы от души поржали надо мной, теперь везите обратно, чтоб я вымылся и сжег к черту эту одежку.
Клейтон воткнул передачу и направился по дорожке к выезду. Когда Колдинг выбрался из кабины и подошел к ступеням главного входа особняка, старик так и продолжал смеяться.
10 ноября. Два по цене одного
Имплантация + 2 дня
На нижней палубе С-5 Цзянь наблюдала, как Тим двигает портативный ультразвуковой датчик поперек брюха «коровы-34». «Воздушная» сбруя, подхватив корову под ногами, бедрами и грудью, удерживала животное на весу.
Датчик передавал информацию в портативный УЗИ-терминал, установленный тут же, за стойлом «тридцать четвертой». Перед терминалом сидел доктор Румкорф, уместив маленькие ягодицы на деревянном табурете, пальцы рук играли кнопками и рассеянно ласкали черный трекбол.
Монитор, в который он смотрел, не показывал ничего, кроме голубого индикатора процесса, выполненного чуть больше за половину, и цифр «53 процента».
За свою карьеру Цзянь видела, как развивалась УЗИ-диагностика: от зернистых двухмерных изображений, показывающих глубину от нисходящей перспективы, до того, что они имеют сейчас: полные, вращающиеся 3D-модели с анимированными изображениями, показывающими естественные движения животного в утробе.
75 процентов.
В наэлектризованном воздухе почти осязалось радостное удовлетворение от совсем уже близкого финала многолетнего труда.
82 процента.
— Не будем горячиться, — сказал Румкорф, хотя говорил сейчас только он. Клаус рассеянно раскачивался из стороны в сторону, дожидаясь окончания процесса. — Когда Эрика… то есть доктор Хёль и я вернули кваггу из перечня вымерших, на это ушло пятьдесят два имплантационных цикла, прежде чем мы скорректировали геном до кондиции, способной добиться живорождения.
88 процентов.
Цзянь чувствовала облегчение, прилив сил и даже легкость.За последние несколько недель она немного потеряла в весе — отчасти потому, что забывала есть, отчасти оттого, что жуткий стресс держал ее желудок почти все время съежившимся. Всего через два дня после имплантации обыкновенный эмбрион млекопитающего будет размером не более красного пятнышка на маточной стенке. Наподобие большого мокрого прыщика. Но по ее вычислениям и астрономическим темпам роста, которые они наблюдают у эмбриона, то, что сейчас в утробе у «коровы-34», окажется заметно крупнее.
94 процента.
Рука Тима продолжала совершать круговые движения по животу подвешенной коровы. Он казался сонным. Может, чуть выпившим. Опять. С момента посадки на острове он ни разу не улыбнулся. А там, на Баффиновой Земле, с лица Тима улыбка не сходила.
100 процентов… обработка данных…
Индикатор процесса заполнился, затем на экране появилось золотистое изображение.
Цзянь впилась взглядом в монитор.
Тим вышел из стойла, посмотрел на экран и застыл на месте и тихо проговорил:
— Ё-моё…
Цзянь медленно покачала головой, не веря глазам. Она знала, что зародыши будут расти быстро, она их программировалана это, но чтобы так…
— Цзянь, — проговорил Румкорф. — Вы еще более талантливы, чем я думал.
УЗИ-картинка явила двух эмбрионов, притянутых друг к другу в крепком объятии. Румкорф медленно двинул правой рукой над трэкболом, поворачивая трехмерное изображение, чтобы разглядеть крошечные черты эмбрионов. Непропорционально крупные головы уже почти сформированы, каждая больше, чем остальные части тел. Большие черные точки — развивающиеся глаза. На телах словно ростки — крохотные конечности. Цзянь видела смутные очертания формирующихся внутренних органов.
— Фили, — спросил Румкорф, — насколько они велики, как по-вашему?
— М-м-м… по меньшей мере, восемь унций, — голос Тима упал до едва слышного шепота. — Может, даже чуть больше. Нормальный эмбриотический рост для двухсотфунтового млекопитающего должен быть менее десятой части унции.
— Превышение эмбриотического роста в восемьдесят раз, — подытожил Румкорф. — Это даже больше, чем вы планировали, Цзянь. Фантастика!
«Фантастика». Было ли это слово правильным, чтобы описать происходящее? Нет. Совсем. Из одной клетки до полуфунта менее чем за сорок восемь часов. Ей бы ликовать. Но вместо этого Цзянь чувствовала страх.
И не знала отчего.
11 ноября. «Это все о Бенджаминах»
Имплантация + 2 дня
Полковник Пол Фишер стоял на опушке бразильского тропического леса и пристально вглядывался в темный небосвод. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким опустошенным и измученным. Ноги ныли. Глаза жгло. Депривации сна и плотный график скачков по миру доконали бы и двадцати летнего, а Полу было почти пятьдесят.