Клон Дьявола
Шрифт:
Страх волной едва ощутимых укольчиков прокатился по телу — как укусы миллиона хищных бактерий. Ее миниатюрное тело содрогнулось.
Рука вновь потянулась вниз. На этот раз она подняла длинную, болтающуюся серо-белую ногу носочной обезьяны.
Замелькала иголка. Еще стежки. Одержимые руки приставили ногу к телу панды: теперь на черно-белое легла строчка тонких красных прожилок.
— Shou, ting xia lai, — удалось наконец выговорить ей. «Перестаньте, руки». Но те ее не слушались.
Почему она заговорила на китайском? Сейчас она так редко говорит на нем. Хотя нет, это не так, потому что ей пять лет и это единственный язык, который она знает.
Желто-коричневая лапа тигра.
Опять укололась.
Снова кровь.
Розоватая рука от пластмассовой куклы.
Опятьбольно.
Снова кровь.
— Shou, ting xia lai, — молила она с полными слез глазами. — Qing ting xia lai.
«Перестаньте, руки. Пожалуйста, перестаньте!»
Руки не слушались и опять потянулись вниз, но на этот раз не нашли искусственный мех или пластмассу. На этот раз они принесли ей что-то холодное и твердое.
Оторванная маленькая голова. Грязная черная шерсть, скользкая от крови. Широкий рот, мертвые черные глаза. Совсем не похожее на существо, когда-либо жившее на свете или которому суждено на свете жить. Если только кто-то не сотворил его.
Цзянь зарыдала.
А руки продолжали шить.
Видеофон вспыхнул раздражающе резким светом: Пи-Джей Колдинг вздрогнул и проснулся. Он прищурился на светящиеся красным цифры часов на базе видеофона: шесть четырнадцать утра. Поганое время, но и дата тоже — седьмое ноября.
Черт. Он надеялся, что сегодня весь день будет спать. Колдинг медленно протянул руку и нажал кнопку «ответить».
Плоский дисплей явил усталое, грустное лицо Гюнтера Джонса: пухлые губы и сонные глаза неизменно создавали впечатление, будто он под кайфом.
— У нее опять, — сообщил Гюнтер голосом лишь чуть менее сонным, чем у Колдинга. — Пятьдесят два года, а ночные кошмары как у ребенка.
— Ничего ей с этим не поделать, Гюн. Не будь с ней так строг. Дай-ка мне картинку из ее комнаты, может, на этот раз все не так плохо.
Гюнтер посмотрел вниз, руки отыскали несколько кнопок. Он предпочитал ночные смены. Удобно устроившись на посту охраны, Гюнтер «мониторил» два десятка камер, покрывавших голую территорию комплекса «Генада» на острове Баффинова Земля, большого ангара, приютившего и коров, и транспортные средства, переходы и лаборатории главного здания. Восемь жилых помещений главного корпуса также были оборудованы камерами, но Колдинг распорядился их отключить. За исключением комнаты Цзянь — в ней камеры работали постоянно. Гюнтер почти все ночные вахты напролет сочинял любовные вампирские романы, не сводя, однако, глаз с Цзянь. Это было главной обязанностью ночного дежурного — следить, чтобы та не пыталась покончить с собой.
Лицо Гюнтера на дисплее сменила черно-белая картинка с высоко расположенной камеры: очень полная женщина, ворочающаяся на постели, густые черные волосы закрывали большую часть лица. Колдинг разглядел, как двигаются ее губы, увидел ее испуганный взгляд.
Выспаться сегодня не удастся.
— Ладно, Гюн. Я позабочусь о ней.
Он нажал «отбой», и экран потемнел. Колдинг выскользнул из постели, голые ноги ощутили неприятно холодный пол. Как бы сильно в помещении ни топили, пол всегда оставался ледяным. Он влез в потрепанные шлепанцы, натянул халат и вставил в левое ухо крохотный наушник. Затем легонько постучал по нему кончиком пальца, включая связь.
— Гюнтер, проверка связи.
— Вас слышу, босс.
— Хорошо, я уже иду. Если она очнется до моего прихода — кричи.
«Беретту» Колдинг хранил в ящике прикроватной тумбочки. Пистолет сегодня не нужен. Он направлялся к Цзянь.
Ее кровоточащие пальцы превратили панду из черно-белой в черно-красную. Тельце панды, лапа тигра, нога носочной обезьянки, рука пластмассовой куклы и черная голова с полным заостренных зубов ртом. Ее непослушные руки держали странное существо, уродца вроде Франкенштейна доктора Сьюза, собранного из нелепо подобранных частей тела.
— Не надо, — прошептал голос маленькой девочки Цзянь. — Пожалуйста, хватит.
Она молила и в то же время, словно наблюдая знакомый старый фильм, знала, что последует дальше. Она начала кричать чуть раньше, за мгновение до того, как черные глаза распахнулись и впились взглядом прямо в нее: первобытные, бесчувственные, но вне всяких сомнений — голодные.
Что-то потрясло ее, потрясло.Неведомое животное с телом панды раскрыло рот в жуткой улыбке. Дьявольской улыбке. Непарные конечности — розовая пластмасса куклы и тигровая оранжево-черная полосатость — дрогнули и потянулись к ней.
Как только существо раскрыло рот, чтобы укусить, это что-то потрясло ее еще сильнее…
Колдинг еще раз легонько потряс Цзянь. Та моргнула, просыпаясь, но выражение ужаса оставалось на заспанном лице. Шелковистые черные волосы слиплись от пота и слез.
— Цзянь, все хорошо.
Он наблюдал эту женщину уже два года, пытаясь помочь ей — и потому, что это было его работой, и потому, что она стала ему добрым другом. Для Цзянь дни делились на плохие и хорошие. Плохие дни причиняли страдание Колдингу, вынуждая чувствовать себя некомпетентным и бессильным. Однако он всегда напоминал себе, что Цзянь все еще жива и это кое-что значило. Дважды та пыталась покончить с собой — обе попытки он пресек лично. Цзянь моргнула еще раз, возможно пытаясь глядеть сквозь волосы, и, выбросив руки, порывисто обняла Колдинга. Он обнял ее в ответ, похлопав по спине и этим как бы отгоняя ее страхи, — как свою дочку, а не женщину пятидесяти двух лет.
— Я опять видела сон, мистер Колдинг.
— Все хорошо, — ответил Колдинг. Он чувствовал ее слезы у себя на щеке и плече. Цзянь всех мужчин звала «мистер»: с ее сильным акцентом это всегда звучало как «мии-ста». Ему так и не удалось уговорить ее называть его по имени.
— Все хорошо, Цзянь. Может, еще поспишь?
Она подалась назад, отстраняясь от него, и вытерла слезы тыльной стороной ладони.
— Нет. Только не спать.
— Да ладно, Цзянь. Просто попытайся. Я же знаю, последние три дня спала не больше шести часов.