клуб аистенок
Шрифт:
– Ребенок? Ты говоришь, у меня будет ребенок?
– в голосе его прозвучала гордость, и он притянул ее так близко и с такой силой, что она скукожилась, так как грудь его надавила на ее вспухшие груди.
– Да, - подтвердила она и разревелась от замешательства, боли и гормонов.
– Родная, это удивительная и животрепещущая новость. Детям сказала?
– Нет еще ...
– Почему?
– Потому что я хотела тебе первому сказать ... потому, что Джеффа никогда нет дома, Гайди не перезванивает мне, когда я звоню ей, и ...
– И ...?
–
– На смех. Я считаю, это баснословно хорошая новость. Иду прямо сейчас купить прогулочную коляску, которые видел у папаш. В них хорошо вывозить ребенка на свежий воздух. И мне необходимо привести себя в форму для ночных кормлений, утренних подъемов, игры в футбол.
– Бог мой!
– Барбаре казалось, что груди ее готовы взорваться, ее мочевой пузырь был переполнен, она так устала даже думать об этом.
– Звучит ужасно.
– Ну, нет, - откликнулся Стэн, такой же гордый, как и 24 года назад, когда она сообщила ему новость о Гайди.
– Звучит замечательно. Я так рад, родная, поверь, сейчас в тебе говорят гормоны, они разбушевались, но увидишь, ты тоже будешь рада.
Он целовал ее снова и снова, а потом целовал ее вспухшие груди ...
"По крайней мере", - подумала она, - "мне не надо сейчас думать, какой день месяца сегодня".
– Нет, я безрассудна до потери памяти, если решусь не оставлять ребенка, так? Знаю, ты всегда говоришь мне брутальную правду, так, мам?
– Когда бьшо не так?
– улыбнулась Грейси.
Они прогуливались по бульвару. На Грейс было то, что она, смеясь, называла "мой спортивный костюм", и в нем она прокладывала себе путь по травяному покрову, приветствуя ранних бегунов.
– Не могу понять, почему у тебя есть хоть какое-то сомнение, - произнесла Грейси.
– Хотелось бы мне получить такой шанс. Потребовались годы, чтобы я поняла, что такое быть хорошей матерью и, наверное, сейчас в мои зрелые годы, я бы ею стала. Поступай, как я тебе говорю, а не так, как я поступаю. Поднимать, воспитывать ребенка - лучшее, самое важное и креативное дело в жизни. И, кроме того, с эгоистической точки зрения, я хочу иметь еще одного внука, и потому я просто настаиваю.
На минуту Грейси потеряла равновесие, Барбара поддержала ее под руку, но Грейси быстро пришла в норму, и они продолжили прогулку.
– Я никогда не была такой, как ты успешной на работе и успешной в семье. Моя личная жизнь была трудна. Я тратила ее на культуру других народов, на их ценности, пути развития. Думаю, я пыталась найти себя во всем этом. Но ты и твоя сестра - лучшие мои достижения.
– И она рассмеялась, будто поняв что-то важное.
– Может, такова моя контрибуция, мой вклад. Я была такой стервой, что это выковало в вас бойцовский характер, а?
– Вероятно, мама, - согласилась Барбара.
– А как прореагировал муж?
– спросила Грейси, поворачивая на 26-ю улицу, где они могли позавтракать на открытом воздухе.
– Смеешься? Он воображает себя самым сексуальным на поверхности земли и хочет купить прогулочную коляску.
Грейси ухмыльнулась.
– А дети?
– Джеффу идея понравилась. Говорит, ему теперь легче уехать в колледж: он не чувствует себя виноватым, зная, что мне есть кого обнимать. Гайди какое-то время думала, после того как я сообщила ей, потом рассмеялась "Давай, мам. Я помогу" - так она сказала. В последнее время она в хорошем расположении духа: встречается с новым молодым человеком и нашла, к тому же, новую работу.
– Ну что ж, сейчас, когда решен вопрос с ребенком, давай подумаем, как быть с твоей работой. Ты всегда грозилась уйти на пенсию, но я-то тебя знаю ... Как ты собираешься решать проблему иметь ребенка и клиентуру?
Они стояли у прилавка, и Барбара наблюдала, как продавец подогревает молоко для капуччино для Грейси. Трудно ей было подавить приступ зависти: узнав о своей беременности, она отказалась от кофе.
Не знаю. Они вместе уже довольно долго, особенно я имею в виду "Аистиный клуб". То, что предстоит им с детьми, заставляет меня думать, что я им нужна на целую вечность.
– И что?
– А то, что группы в госпитале - лимитированы во времени: от сентября до июня, и существует длинный список ожидающих. Практичность диктует эти 9 месяцев, этого времени достаточно, чтобы охватить все необходимое.
– Это абсурдно, - сказала Грейси и так двинула рукой, что почти сбила чашечку с кофе, которую продавец только что поставила перед ней.
– Не получится. И уже точно для группы с детьми, родившимися новомоднейшими способами. Этим родителям необходимо будет регулярно собираться и принимать решения, что делать. Ты должна вести эту группу вечно. И будут же другие родители с теми же проблемами.
– Уже есть, - подтвердила Барбара, - я получаю массу звонков.
– Я предлагаю сказать твоим коллегам, что ты отказываешься ставить ограничители на человеческие эмоции, и если они тебе откажут, ты продолжишь и будешь вести группы из своей гостиной, если потребуется.
Барбара ухватилась за прилавок, когда волна тошноты накрыла ее с головой.
– А что они скажут на это?
– спросила ее Грейси, взяв чашечку с кофе и направляясь к столу.
– Мама, если в это время у меня по утрам такие приступы тошноты ... случиться может всё.
Луиз Пфайфер в это утро была особенно импозантна: выше, чем Барбара помнила, подчеркнуто точна, когда ставила Барбару в известность о финансовых проблемах бюджета и о своих переживаниях перед предстоящим собранием Совета директоров. Подошла очередь Барбары объяснить, почему она просила о личной встрече, и она нервничала и пыталась сдерживать свои эмоции, которые знала, были результатом гормонов в ее теле и переживаний, связанных с группой. Она помнила, как Рути Циммерман рассказывала ей, как сидела на собрании, окруженная писателями-мужчинами, и ей приходилось снова и снова повторять себе: "Не плачь! Только не плачь! Только не плачь - ее мантру.