Клуб «Алиби»
Шрифт:
— Пожалуйста, — Херст пододвинул стул, — Вы знаете Боба?
— Думаю, все знают Боба, — заключил Моррис. Он нагнулся и втащил в дверь большую картонную коробку. — Я как-то работал на него по одному пустяковому делу.
— Вы по поводу Филиппа Стилвелла, не так ли? Морг согласился выдать его тело. Ваша фирма должна решить, хотите ли вы заказать место на корабле для его останков, и если так, то вам понадобится помощь нашего консульства. Конечно, нужно нанять сотрудника похоронного бюро и купить гроб…
Моррис посмотрел на него из-за своей коробки; его ноздри над щетинистыми усами подергивались.
— Передайте это управляющему партнеру, мистеру Максу Шупу. Я не спешу возвращаться в офис «Салливан и
— Да? — Херст посмотрел на него с любопытством.
— А что касается останков молодого Стилвелла, то мне наплевать на это, сэр.
— Понятно, — он не пригласил его снова сесть. — Чем могу быть полезен?
Моррис улыбнулся.
— Нет, нет, мистер Херст. Вопрос в том, что я могу сделать, чтобы помочь вам.
— Прошу прощения?
— В этой коробке, — юрист слегка подтолкнул ее ботинком, — лежат документы из кабинета Филиппа Стилвелла, которые скопились там за последние несколько месяцев. Я выкрал их прошлой ночью, взял на себя эту ответственность, потому что, если бы не я, то Шуп сделал бы это. И Шуп, мистер Херст никогда бы не отдал их вам. Он бы их сжег. Эти документы уничтожат Макса Шупа.
— Каким образом? — Херст опустился на свой стул.
— В них записано, со всеми подробностями, как Шуп систематически нарушал Акт об американской нейтралитете, содействуя и подстрекая французское правительство в нынешней войне.
Херст разразился смехом. Они все поддерживали и подстрекали французское правительство, но не афишировали этого.
— И вы принесли эти документы мне?
— Американскому посольству следует знать, — резко сказал Моррис, — что Стилвелл был орудием в руках Шупа. На дружеской ноге с французами. Такое сотрудничество в условиях войны вряд ли укладывается в рамки политики «Салливан и Кромвелл». Мистер Фостер Даллс закрыл парижский филиал в прошлом сентябре именно для того, чтобы избежать такого рода инцидентов. Шуп врал Даллсу. Использовал собственные симпатии и интересы для прямого давления на американский закон. Стилвелл был его орудием.
— Почему вы не пошли с этим к Фостеру Даллсу?
— О, я еще сделаю это, — уверил его Моррис. — Карьере Шупа в «С. и К.» пришел конец. Но жизнь в Париже такая нестабильная, после того как немцы перешли Мез, все разбегаются отсюда на все четыре стороны. Думаю, что консульство — лучшее место для хранения доказательств. В случае если Шуп задумает бежать. Не дожидаясь, пока его осудят.
— За что? За нарушение Акта о нейтралитете?
— Нет, нет, мистер Херст, — быстро улыбнулся Моррис. — За убийство Филиппа Стилвелла.
В коробке оказалось восемь папок, по одной на каждый месяц войны, в них лежал довольно странный набор документов, какой только мог себе вообразить Херст: бумаги, исписанные Стивеллом от руки, имеющие смысл только для их автора, статьи, вырезанные, кажется, из научных журналов, короткие сообщения, подписанные М. Ш., похоже, были от Макса Шупа; письма, адресованные в Банк Парижа и Нидерландов.
Все сводилось к списку дат, который Херст нашел в последней папке и был написан Стилвеллом от руки.
Март, 1939 год
Богемия и Моравия присоединены к Германии. Пометка: этот регион является единственным источником урана в Европе, теперь он под немецким контролем.
Жолио и коллеги показывают, что расщепление атома урана одним нейтроном приводит к эмиссии больше нейтронов, чем один. Возможна цепная реакция, можно использовать как источник энергии… или взрыва.
1 апреля 1939 года: Жолио получает телеграмму от своего американского коллеги, который просит его прекратить публикации результатов экспериментов из-за начала войны в Германии.
1 мая 1939 года: Жолио получает 5 патентов на строительство и использование ядерных реакторов. Ассистенты фон Галбан и Коварски.
Июнь, 1939 год: Более пятидесяти статей опубликовано по всему миру о расщеплении атома. Эксперименты становятся опасными.
Сентябрь, 1939 год: Я приезжаю в Париж. Франция и Британия объявляют войну Германии.
Ноябрь, 1939 год.
Жолио забрали на военную службу. Капитан, Первая группа, Научное исследование.
Министр французского правительства Дотри закупает 400 кг урана у компании «Метал Гидрид Инк.», Клифтон, штат Массачусетс (клиент «Салливан и Кромвелл»). Также скуплен весь запас тяжелой воды, хранящийся на складе «ГидроНорск» в Норвегии. (65 процентов «ГидроНорск» принадлежит Банку Парижа и Нидерландов. Клиент «Салливан и Кромвелл»).
Клиенты просят совета «С. и К.». Шуп передает дело мне.
Выясняется, что тяжелая вода уже выставлена на продажу вторым акционером «ГидроНорск», «Ай Джи Фарбениндастри» (25 процентов акций, клиент «Салливан и Кромвелл». См. документы Роже Ламона).
Март, 1940 год: банковский служащий успешно проводит переговоры по ссуде акций «ГидроНорск» Франции.
Апрель, 1940 год:
Немцы захватывают Норвегию и оборудование «ГидроНорск».
Май, 1940 год
Война начинается на линии Мажино.
Предупредить Жолио об опасности его циклотрона.
На этом список обрывался.
Херст продолжал сидеть за столом молча, в руках у него были записи Стилвелла. Он почти ничего не понимал в физике, но помнил только, что как-то не так давно Буллит рассказывал об Альберте Эйнштейне. Этого человека выгнали из Принстона, и он был козлом отпущения во всех смыслах. Несмотря ни на что, он написал письмо прямо Рузвельту, предупредив его о том, что немцы работают над созданием атомной бомбы. Фунт или два этого взрывчатого вещества могли уничтожить такой город, как Нью-Йорк.
Как сказал Буллит, Рузвельт не знал, стоит ли серьезно относиться к заявлению Эйнштейна. Большинство ученых, с которыми консультировался президент, сказали, что способа создания такой бомбы не существует.
Пока Филипп Стилвелл и французы не нашли его.
— Макс Шуп способен на убийство, — спокойно сказал Буллит, когда Херст поймал его у него в кабинете. — Думаешь, в заявлениях Морриса есть доля правды?
— Пока ничего, что можно было бы доказать. Но документы полны записей об исследованиях атома. Французских исследованиях.
— Это, должно быть, Жолио-Кюри? — Буллит налил себе стакан воды. Он весь день уничтожал ненужные документы, выбрасывая их в мусорную корзину, так что у него двоилось в глазах.
— Вы его знаете?
— Немного, по-моему, он получил Нобелевскую премию за свое обаяние. Симпатизирует чертовым коммунистам. У него в лаборатории работает русский.
— И собирается сделать бомбу, — сказал Херст, — которая в состоянии сравнять с землей Берлин. Или Нью-Йорк.
— Это невозможно, — Буллит поставил стакан на стол. — Мы проверяли.