Клуб любителей фантастики, 2015
Шрифт:
Теперь вот, пожалуйста: скажи ему «правильное слово». Какой-то код, вероятно. Или пароль.
— 144-й, ты спятил, — убеждённо заявил Борис. — Я не должен тебе ничего говорить. Я человек, меня зовут Борис Блохин, я единственный выживший член экипажа «Фаворита», рухнувшего на эту планету месяц назад. Ты обязан помочь мне, без всяких «правильных слов».
— Вот как? — Корабль замолчал, словно раздумывая над тем, что сказал Борис, затем произнёс:
— Если так, тогда входите.
С этими словами крышка люка дрогнула и отползла в сторону, открыв взору тесный переходной тамбур. Издав победный клич, Борис нырнул в чрево корабля, и люк снова закрылся за ним.
Теперь
Первые две минуты Борис никак не мог заставить себя оторваться от крана, из которого текла такая невероятно вкусная вода. Затем раздатчик выдал ему несколько кубиков питательного желе, которые Борис проглотил, даже не жуя. Выпив ещё воды, он забрался в крошечную душевую кабинку, после которой почувствовал себя словно заново родившимся.
Всё это время корабль ничего не говорил, молча выполняя просьбы человека, но немедленно откликнулся, стоило Борису обратиться к нему с вопросом.
— Послушай, 144-й, как насчёт того, чтобы доставить меня до ближайшей базы? А уж оттуда домой я доберусь и сам.
— Домой? — переспросил корабль, и Борису показалось, что в его голосе прозвучали нотки грусти и удивления. — Зачем вам дом? Разве здесь плохо?
— Ни в коем разе, — заверил его Борис. — Однако дома всё равно лучше. Но если уж это нарушает твою программу исследований, пошли сигнал. Меня подберут…
— Я не могу этого сделать.
— Почему? — удивился Борис.
— Я не могу определить направление луча.
Расслабившийся было Борис, снова насторожился. Разведчик, который не знал, в какую сторону направить сигнал, выглядел, мягко говоря, странно. Он что, не знает, где находится?
— 144-й, — осторожно поинтересовался Борис. — А что это за планета?
— Не знаю, — с обескураживающей честностью признался корабль.
— То есть, как это — не знаю, — проговорил совершенно сбитый с толку Борис. — Куда же ты тогда летел?
— Не сюда. Моя цель — квадрат 3316. Но это не квадрат 33–16.
— Как же так получилось?
— Очень просто, — ответил корабль. — Я… заблудился.
Это звучало настолько дико и нелепо, что Борису сначала показалось, что он ослышался. Но корабль заверил его, что он понял всё правильно. В его полётной программе значилось исследование определённого района галактики, однако путь туда лежал через Облако Сфинкса. И сбой произошёл именно в нём. Программа предписывала просто пролететь его, и будь «мозг» корабля менее сложным, он тупо выполнил бы предписание, но у 144-го всё пошло иначе. Создатели разведчика слишком «очеловечили» своё детище, и в данной ситуации это дало неожиданный результат. В совершенно безориентирном Облаке он в какой-то момент усомнился в правильности своей полётной траектории, и это стало началом всех последующих проблем. Пытаясь найти в непроглядной черноте, за что «зацепиться», он отклонился в сторону, а это, в свою очередь, породило комплекс вины: он ведь нарушил приказ.
Он попытался лечь на прежний курс, однако, не имея возможности ориентироваться, вскоре понял, что это ему не удастся. Метания из стороны в сторону только усугубили его положение. Он уже не мог лететь туда, куда нужно, ибо не знал, куда летит, не мог вернуться, ибо не знал, где находится исходная точка его полётной траектории. Он заплутал в чёрном угольном мешке Облака, и это дало начавшимся в нём процессам деградации психики новый толчок. Раздираемый возникшими внутри его сознания противоречиями, он начал ощущать себя как-то странно, точно от него отсекали частички его сущности. Он терял своё «я», не в состоянии ничего сделать, чтобы остановить собственное разрушение. Он медленно, но верно скатывался в состояние какой-то прострации, временами даже не помня, что с ним происходило в тот или иной момент. А когда впереди показался чистый космос и одинокая звезда со столь же одинокой планетой, это был уже не прежний универсальный корабль-разведчик, а до смерти перепуганный, сбитый с толку, отчаявшийся от безысходности своего положения кусок металла, поражённый психозом. Ища, где бы приткнуться, он поспешил приземлиться, прильнув к этому миру, точно забившийся в угол потерявшийся ребёнок. Тут на него и наткнулся Борис.
— М-да, — протянул Борис, выслушав путанный и сбивчивый рассказ корабля, зияющие пробелы недосказанности которого пришлось заполнять собственными соображениями и выводами. — Плохи наши с тобой дела. Я тоже не знаю, что это за планета и где она находится. Гиперпрыжок нашего «Фаворита» прервался в самой середине, и где это место в пространстве знали только бортовые компьютеры да навигатор с капитаном. Увы, я всего-навсего только инженер-двигателист.
— Это очень печально, — заметил корабль.
— Но, думаю, положение всё же не безнадёжно, — заметил Борис. — Твои ходовые агрегаты в норме, а автономности должно хватить на многие месяцы полёта или даже на годы. Если предпринять обратный «нырок» в Облако, то рано или поздно мы окажемся в районе, где ты сможешь определиться. Это займёт немало времени, однако другого выхода нет. Возможно даже придётся предпринять не один заход.
— Я боюсь снова… потеряться, — жалобно промолвил корабль.
— Не бойся. Теперь нас с тобой двое. Главное — найти объект с известными координатами, остальное, как говорится, дело техники. Ну как, согласен?
Корабль помедлил с ответом. Через секунду-другую послышалось что-то вроде лёгкого вздоха и в каюте прозвучало:
— Хорошо. Я согласен.
Перебравшись через трещину, Бергман присел на корточки и принялся отогревать озябшие, исцарапанные о лёд руки. Ледник тянулся ещё бог весть на какое расстояние, а сколько ещё впереди таких трещин, и каждая поджидала его, точно раскрытый и ждущий поживы жадный рот. В эту он едва не сорвался. Смерть тут поджидала его на каждом шагу, в виде внезапно налетающих буранов, доводящих до отчаянья морозов, или в виде этих вот трещин. Судьба сыграла с ним злую шутку, забросив в мир, где смогли бы существовать только те, у кого вместо крови тёк хладагент, вроде аммиака. Как он до сих пор ещё жив?
Скользнувшая по грязному льду тень, заставила его вскинуть голову. По диску огромного холодного солнца скользнула какая-то чёрная точка, быстро увеличилась в размерах, спускаясь, зависнув, в конце концов, прямо у него над головой серой стальной пирамидой корабля. Застыв от неожиданности, Бергман увидел, как в одном из бортов, на котором красовался большой белый номер «144», открылся люк, из которого высунулось сразу три головы. Оглядев полузамёрзшего странника, одна из голов произнесла:
— Послушайте-ка приятель, вы случайно не скажете, что это за планета и каковы её координаты?.. ТМ