Клуб Мефисто
Шрифт:
— А она недолго проспала, — заметила Джейн.
— С футболом-то? — усмехнулся Габриэль. — Наша дочурка явно болеет за «Патриотов». Слышали бы вы, как она взвыла, когда «Долфинз» им забили.
— Дай-ка ее сюда.
Джейн раскрыла объятия и прижала копошащуюся Реджину к груди. «Всего-то четыре месяца, — подумала она, — а так и норовит вырваться из рук». Несносная малышка Реджина появилась на свет, вовсю размахивая кулачками, с лиловым от крика личиком. «Неужели тебе так уж невтерпеж стать взрослой? — удивлялась Джейн, укачивая дочурку. — Оставалась бы ты подольше
Реджина схватила Джейн за волосы и больно дернула. Поморщившись, Джейн отцепила маленькие пальчики, взглянула на ручонку дочери. И вдруг представила себе другую руку, холодную и безжизненную. Руку чьей-то дочери — тело ее расчленили, и теперь оно лежит в морге. «А ведь на дворе Рождество. Сегодня я не должна думать о погибшей!» Даже целуя Реджину в шелковистые волосики и вдыхая запах детского мыла и шампуня, она не могла избавиться от воспоминания о другой кухне — от того, что глядело на нее с покрытого плиткой пола.
— Эй, мам, тайм уже закончился. Когда же мы будем есть?
Джейн поглядела на ввалившегося на кухню старшего брата Фрэнки. Последний раз она виделась с ним год назад, когда он прилетал из Калифорнии домой на Рождество. С тех пор его плечи стали еще мощнее. С каждым годом Фрэнки, казалось, раздавался все больше — его мускулистые руки стали до того огромными, что свисали уже не прямо, а дугообразно, как у обезьяны. «Часами ворочал гири в тренажерном зале, — подумала Джейн, — и что это ему дало? Он стал мощнее, но явно не умнее». Она бросила благодарный взгляд на Габриэля, который откупоривал кьянти. Высокий и стройный, не в пример Фрэнки, он напоминал статью скакуна, а не тяжеловеса. «Если у тебя варит голова, — подумала она, — зачем тебе огромные мускулы?»
— Обед через десять минут, — объявила Анжела.
— Значит, до третьей четверти не закончим, — буркнул Фрэнки.
— А почему бы вам, ребята, просто не выключить телевизор? — спросила Джейн. — Ведь это рождественский обед.
— Ну да, мы бы все уже давно поели, если б ты пришла вовремя.
— Фрэнки, — резко оборвала его Анжела, — твоя сестра вкалывала всю ночь напролет. И сейчас вот помогает. Так что отвяжись от нее!
В кухне вдруг стало тихо — брат и сестра удивленно уставились на Анжелу. «Неужели мама вдруг перешла на мою сторону?»
— Ладно. Ну и Рождество у нас! — проворчал Фрэнки и вышел из кухни.
Анжела вывалила ньокки, с которых успела стечь вода, из дуршлага в сервировочную миску и полила дымящимся соусом с телятиной.
— Никакого внимания к тому, что делают женщины, — буркнула она.
Джейн усмехнулась:
— А ты только сейчас заметила?
— Неужто мы не заслуживаем ни капельки уважения? — Анжела взяла нож для резки зелени и принялась мельчить пучок петрушки с дробным стуком, точно пулемет. — Я сама виновата. Надо было с ним построже. Хотя на самом деле это все от вашего папаши. Он подавал пример. За всю жизнь не слыхала от него ни слова благодарности…
Джейн посмотрела на Габриэля — он, улучив минуту, решил тактично выйти из кухни.
— М-м-м…
Анжела, с зависшим над искромсанной петрушкой ножом в руке, глянула через плечо на Джейн.
— Не нужно тебе этого знать.
— Нужно.
— Не желаю обсуждать эту тему, Дженни. Да ни за что. По-моему, любой отец заслуживает уважения своих детей, что бы он там ни вытворял.
— Значит, он все же что-то там вытворял.
— Еще раз говорю, я не желаю обсуждать эту тему. — Анжела сгребла нашинкованную петрушку в кучку и высыпала в миску с ньокки. Потом, громко топая, подошла к двери и возвестила во весь голос, чтобы перекричать телевизор: — Обед готов! Садитесь!
Однако, невзирая на команду Анжелы, прошла не одна минута, прежде чем Фрэнк Риццоли и двое его отпрысков наконец оторвались от телевизора. Закончился очередной тайм, и в перерыве началось представление с длинноногими девочками в коротких юбчонках с блестками. Мужская половина семейства Риццоли, все трое, так и прилипли к экрану. Только Габриэль встал, чтобы помочь Джейн и Анжеле перенести блюда с кушаньями в столовую. Хотя он не вымолвил ни слова, Джейн все прочла по его глазам.
«С каких это пор рождественский стол превратился в поле брани?» Анжела с шумом водрузила на стол миску с жареным картофелем, прошла в гостиную и схватила пульт. Одним щелчком выключила телевизор.
— Ну, мам! — рявкнул Фрэнки. — Ведь у них будет Джессика Симпсон через десять… — Посмотрев Анжеле в лицо, он мигом прикусил язык.
Майк первым вскочил с дивана. И, ни слова не говоря, покорно прошмыгнул в столовую, а следом за ним угрюмо поплелись его братец Фрэнки и Фрэнк-старший.
Стол был накрыт великолепно. В хрустальных подсвечниках мерцали свечи. Анжела достала голубую с позолотой китайскую фарфоровую посуду, постелила льняную скатерть, поставила новехонькие бокалы для вина, только что купленные в фирменном магазине «Данск». Анжела села и оглядела стол — но не с гордостью, а скорее с досадой.
— Все просто восхитительно, госпожа Риццоли, — похвалил Габриэль.
— Ну, спасибо тебе. Знаю, ты понимаешь, сколько нужно было трудов, чтобы состряпать все это. Ведь ты и сам умеешь готовить.
— Ну, просто у меня не было выбора. Ведь я столько лет промыкался один-одинешенек. — Он прикоснулся под столом к руке Джейн и крепко сжал ее. — А потом мне повезло — я встретил девушку, которая умеет готовить. — «Когда у нее доходят до этого руки», — следовало бы ему прибавить.
— Я научила Джейн всему, что умею.
— Мам, передай ягненка! — попросил Фрэнки.
— Что, прости?
— Ягненка.
— А как насчет «пожалуйста»? Не передам, пока не услышу волшебного слова.
Отец Джейн вздохнул:
— Фу-ты ну-ты, Анжи! Рождество ведь. Просто накорми мальчика — и все.
— Я кормлю этого мальчика уже целых тридцать шесть лет. И он не помрет с голода, оттого что я прошу его быть полюбезнее.
— Гм… мам, — рискнул попросить Майк. — Не могла бы ты, э-э, пожалуйста, передать картошечки? — И он тут же еще раз кротко прибавил: — Пожалуйста!