Клуб мотористов, крюк на крыше и почтмейстер
Шрифт:
– Аннушка, попробуй, эти с малиной, ну очень хороши! – всё повторял он.
Улыбка у Гомельского была уже очень кривой, и он с трудом доедал расстегай с рыбой. Эсфирь была взволнована плохим настроением супруга, но весьма рада обществу китаянки. Наконец, Абрам Израилевич не выдержал.
– Пойдёмте, покурим, Сергей Петрович? Мы ненадолго, – обратился и репортёр к дамам.
– Простите, мы скоро, – поднялся и Стабров, – буквально несколько минут.
Сергей Петрович шёл чуть сзади, и смотрел на нервную походку своего знакомого. Репортёр оборачивался пару раз,
– Не могу задерживать, Сергей Петрович. Итак, без этих экивоков. Москва в панике, появилась банда, вскрывает квартиры. Много состоятельных граждан лишены богатого имущества.
– Странно. Я бы знал, – задумавшись, заметил полицейский чиновник.
Но тут уж Гомельский будто оседлал любимого конька, и начал речь, словно заимствованную из французского романа:
– Эти люди редко берут что-то, кроме фамильных драгоценностей. С ценными бумагами и мехами не связываются. Зачастую всё выливается в скандалы, бывает, что в кражах винят прислугу.
– Точно. Было два дела. Но, никаких доказательств вины гувернанток не обнаружено. И кражи отмечены только в квартирах жилых домов. И, притом на этажах не ниже третьего.
– Собственно, залезть в усадьбу ещё сложнее, – добавил Гомельский, – и я благодарен вам с освещением дела Брянского.
– Вы там хорошо помогли. Удалось выяснить всю подоплёку дела. Но ладно, мы и вправду торопимся.
– Давайте, на неделе вечером посетим цирк, на Цветном бульваре? – предложил журналист, – новая программа, эквилибристы, акробаты и силачи
– Я не участвую, – засмеялся Сергей Петрович.
В гостях у барона Пфальца
Во дворе встретили непременного трудолюбивого Щёголева, с вязанкой дров направлявшегося к чёрному ходу. Илья Фомич был кочегаром в из доме, и подрабатывал, разнося дрова по квартирам жильцов.
– Добрый день, ваше благородие! Как ваше новое увлечение? – поздоровался тот с Сергеем Петровичем,
– Отлично. Закатил мотоцикл в сарай. Всё же, первое место взял, по Москве. – не смог не похвалится Стабров. Правда умолчал, что только в одноверстовой гонке.
– Поздравляю, – искренне порадовался кочегар и пошёл по делам.
Они поднялись в квартиру дома на Большом Каретном. Служебная квартира была предоставлена Сергею Петровичу Полицейским ведомством г. Москвы. И на втором этаже, так что было очень удобно. Юйлань почти что пролетела в свою комнату. Полицейский чиновник тоже торопился. Ведь не в кожаной куртке, галифе и свитере являться в гости? Но, к счастью, всё было готово. Успели домой ведь вовремя, да и Глафира Андреевна их гувернантка, не подвела.
Летний морской мундир Сергея Петровича был готов, и то, отличное, новое шёлковое платье, номомодного цвета «Ультрамарин», ждало Анну Аркадьевну.
Анна Аркадьевна
В
– Любезный, довезёшь на Остоженку?
– Так отчего не довезти. Садитесь, ваше благородие, – ответил кучер, усмотрев морской мундир Стаброва.
Сергей Петрович, сел спокойно рядом с Юйлань. Мимо них не спеша, проезжали и другие экипажи. Правда, конечно не так быстро, как теперь казалось морскому офицеру.
– Привык гонять уже, на своём мотоцикле, – посмеивалась девушка.
– Нет, ну с тобой так приличней. В экипаже, не спеша.
– Могу и быстрее, вашеблагородь, – встревожился кучер, не поняв, в чём дело, – конь у меня сноровистый!
– Нет, и так отлично, – успокоил лихача пассажир.
Так и докатили до четырёхэтажного двух подъездного дома, в котором и проживал барон Пфальц. На входе их встретил швейцар, сверился со списком, и самолично проводил гостей к лифту, где был его помошник. Юноша со значительным лицом нажал на кнопку с цифрой «четыре», и лифт начал подъем..
– Слово Лифт по английски – понимать тяжести. Ещё не каталась? – блеснул знаниями их провожатый.
Юйлань только отрицательно покачала головой. Электрическая машина остановилась на нужном этаже, Сергей Петрович положил две копейки в нагрудный карман лифтёра. Два звонка в дверь, и им открыла гувернантка.
– Вас ожидают, – значительно произнесла она и провела в гостиную.
И точно. Обеденный стол был накрыт, а к ним подошли члены семьи фон Пфальц.
– Очень рад, что вы приехали, Сергей Петрович!– заговорил хозяин, Иван Иванович, – Это моя жена, Ксении Михайловна и дочь, Елена Ивановна.
Ксения Михайловна и Елена Ивановна
Жена барона Пфальца и сейчас была женщиной видной, и обаятельной. Чудесное платье женщины было украшено кружевами и эмалевой брошью. Густые волосы хозяйки дома были убраны в сложную прическу. Дочь, Елена, тоже красивая барышня, но с очень бледным лицом, и покрасневшими глазами. Платье её было неплохим, но весьма скромным. Каштановые волосы юной особы были уложены во французскую косу. И девушка не носила даже сережек в ушах, хотя её мочки ушей были проколоты.
Сергей Петрович поцеловал пальцы матери и дочери, во всём следуя этикету.
– Моя невеста, Анна Аркадьевна, – представил свою спутницу Стабров, -
Было видно, что барон Пфальц с трудом поцеловал руку Юйлань, ну а женщины поздоровались с китаянкой вполне радушно, обменявшись поцелуями.
– Юйлань- китаянка, дочь китайского мандарина, из г. Пекина, – продолжил Сергей Петрович.
С лица барона Пфальца ушло напряжение, теперь Иван Иванович улыбался гостье вполне радушно и дружелюбно, и провозгласил: