Клуб "Новолуние"
Шрифт:
Фоксу действительно становилось значительно лучше с каждой секундой, проведенной в объятиях Блэки. От этой девушки, которую многие считали, в буквальном и переносном смысле, холодной как лед, в действительно исходил настоящий жар, как от печки, и он чувствовал, как отогреваются его конечности, как жизнь, которую мороз практически выгнал из его тела, постепенно возвращалась в него.
– А теперь спи, Фокси. Рассвет наступит через пять часов. Я подниму тебя с первыми лучами солнца.
– А если ночью придут легионеры? – только сейчас его вдруг стал волновать этот вопрос.
– Кровь
– Но они все же могут нас почувствовать?
– Даже если смогут, я узнаю об их присутствии раньше, чем они о нашем.
– Так ты что же, не будешь спать?
– Нет.
– Всю ночь?
– Всю ночь.
– Неужели тебе и сон не нужен?
– Скажем так, я смогу обойтись без него дней десять, если понадобиться.
«Дней десять?!» - поразился Фокс услышанным.
– Вопросы кончились? – в ее голосе прозвучало легкое раздражение.
– Да. Прости.
– Спи.
Он уткнулся ей в шею и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как горячая плоть Блэки дарила тепло его телу, как ее объятия возвращали ему жизнь. И под ритмичное биение ее сердца он начал проваливаться в сон, чувствуя, как сказываются на нем невероятной усталостью все события этого бесконечно долгого дня. Но прежде чем погрузиться в эту вязкую темноту забытья, он снова вспомнил откровения Блэки о своей матери.
«Ты не виновата» - вдруг захотелось сказать ему, и сквозь дрему Фоксу показалось, что она обязательно должна это услышать.
– «Может ты и убийца, но смерть матери не твоя вина. Тогда ты не могла ничего сделать, а сейчас можешь. И ты делаешь. Ты спасаешь мою жизнь. Это целиком и полностью твой выбор».
Оковы сна оказались слишком крепкими, не позволяя ему размокнуть веки или губы. «Скажу это утром» - пообещал себе Фокс, решив, что его слова должны непременно успокоить Блэки, снять тяжкий груз с ее души и принести умиротворение.
– «Ты не виновата. Почему никто прежде не сказал тебе об этом?» - мысли стали путаться, погружения в сон началось.
– «Почему никто… не видит… как ты… прекрасна?».
***
– Приветствую тебя, брат, – Макс улыбнулся,несмотря на то, что вид брата, пришедшего в только что захваченный им клуб, заставил его напрячься в ожидании неприятного разговора.
Он встретил гостя в этом самом зале со сценой, все остальные помещения клуба еще посмотреть не успел. Оставшихся в живых и способных продолжать бой людей (таковых было шестнадцать) Макс собрал в этом здании, которое следовало защищать от возможной попытки Новолуния вернуть контроль над своей территорией. Весь сектор удержать в таком составе они не смогут, но одно здание, самый центр, они будут способны отбить от атаки. И если Блэки вернется из своего долгого путешествия домой, Макс хотел встретить ее и прикончить именно здесь. А после этого уже начинать расширение и захват территории.
Большинство бойцов столпились возле бара, где Стэн, сидя прямо на стойке, разливал спиртное. Всем своим людям, кроме тех, кто сторожил входы, Макс позволили приобщиться к напиткам, понимая как нужно парням немного расслабиться после этой операции, но в весьма убедительной форме напомнив им всем, что не все еще позади и налегать на алкоголь не следует. За этим, собственно, и следил Стэн, который сам не переносил спиртных напитков.
– Празднуете? – Торес с пренебрежением взглянул на толпу возле бара.
– Ну, так ведь есть повод.
– Какой же, позволь узнать?
Макс знал, что Торес будет недоволен, ведь он был уверен, что всеми его недавними действиями недоволен отец. А Торес, по мнению Макса, давно лишился собственного мнения. Он стал тенью отца, его копией, чтобы заменить пожилого лидера на его посту, когда тот уже не сможет вести дела. Старик Номад подготовил себе идеального наследника. Но Максу все же было легче говорить с братом, чем с отцом. Отца он боялся. Боялся его в шесть лет, боялся в шестнадцать, боялся и сейчас, несмотря на то, что мог убить одним ударом. Брата Макс не боялся вовсе. Не смотря на разницу в семь лет, Макс уже к двенадцати годам укладывал Тореса на лопатки. Для самого Тореса, как и для их отца, это почему-то ничего не значило. По мнению Макса же, это говорило обо всем.
«Если ты сильнее, значит лучше, значит авторитетнее».
Макс считал, что чтобы командовать людьми, ты должен показать им не только силу воли и силу духа, о которых так много распинался отец, но и силу физическую, о которой он почему-то не упоминал.
«Но разве без физического превосходства можно чего-то добиться?» - удивлялся Макс.
«Для этого у тебя есть подчиненные» - всегда отвечал на это отец.
Но Максу не хотелось, чтобы подчиненные делали за него всю работу. Ему нравилось быть сильным, нравилось показывать другим, что он сильнее их, как врагам так и соратникам, и в этом, к большому сожалению самого Макса, он был больше похож на ненавистную ему Блэки, которая всегда и все предпочитала делать своими руками, чем на собственного отца или брата.
– Поговорим наверху? – предложил Макс.
Торес кивнул.
– Стэн! – окликнул он подручного. – Пусть нам принесут виски. Лучшего, что здесь найдется.
– Понял, – отозвался Стэен, спрыгивая со стойки.
– Распоряжаешься чужим имуществом? – спросил Торес, поднимаясь вслед за Максом по лестнице.
– Теперь это все мое.
Балконы зоны для особых гостей буквой «П» нависали над залом. Левое крыло в данный момент было непригодно для отдыха, ведь именно там недавно развернулась короткая, но кровопролитная перестрелке между людьми Макса и защитниками Новолуния. Трупы унесли, но убирать поломанную мебель и отмывать от крови пол было некому, ведь большинство персонала сбежало из клуба через черный ход, пока Макс прокладывал себе кровавый путь от парадных дверей.
Братья прошли в правое крыло и сели за стол, Макс спиной к перилам, а Торес напротив.
– Не возражаешь, если задам тебе прямой вопрос, брат? – спросил он.
– Я даже знаю о чем ты спросишь. Зачем я заверил все это? Верно? Об этом ты хотел меня спросить?
– Это не самый актуальный вопрос на данный момент.
– Какой же тогда?
– Как ты собираешься эту кашу расхлебывать?
– Все очень просто, – Макс хищно улыбнулся. – Теперь я возглавлю этот клуб. Новолуние я имею в виду. Еще не придумал, во что его переименовать.