Клуб самоубийц. Черная стрела (сборник)
Шрифт:
Наконец он дошел и до принца Флоризеля.
– Сэр, – с глубочайшим почтением произнес он, кланяясь и одновременно протягивая ему двумя пальцами пирожное. – Не окажете ли честь совершенно постороннему человеку? За качество выпечки я ручаюсь, ибо с пяти часов я съел их уже ровно двадцать семь штук.
– Я привык смотреть не столько на сам подарок, – отвечал принц, – сколько на то, с каким чувством он мне преподносится.
– Чувство, сэр, – молодой человек снова поклонился, – самое издевательское.
– Издевательское? – повторил Флоризель. – И над кем же, позвольте узнать, вы намерены издеваться?
– Я заглянул сюда не для того, чтобы разъяснять свою философию, – ответил молодой человек, – а чтобы раздать эти пирожные. Если я упомяну, что своими действиями выставляю на посмешище себя в не меньшей степени, чем тех, на кого мое
– Ваше признание тронуло меня, – молвил принц, – и я готов незамедлительно решить вашу дилемму, но при одном условии. Если я и мой друг съедим по пирожному (к чему ни я, ни он не имеем склонности), вы в качестве благодарности присоединитесь к нам за ужином.
Молодой человек задумался.
– У меня еще осталось несколько дюжин пирожных, – наконец заговорил он, – а посему мне предстоит обойти еще несколько подобных заведений, и лишь после этого я смогу считать свое великое дело законченным. Так что, если вы голодны…
Принц прервал его вежливым жестом.
– Мы с другом составим вам компанию, – сказал он, – поскольку нас очень заинтересовал ваш приятный способ проводить вечера. И теперь, когда мирный договор заключен, позвольте мне подписать его от имени нас двоих.
И с самым изящным образом принц проглотил пирожное.
– Восхитительно.
– Сударь – знаток, – сказал на это молодой человек.
Полковник Джеральдин также отдал должное выпечке, и, поскольку теперь в кабачке уже не осталось никого, кто не принял бы угощения или не отказался бы от него, молодой человек отправился в другое подобное заведение. Двое слуг, которые, судя по их лицам, уже свыклись с нелепостью своего занятия, последовали сразу за ним; замыкали процессию улыбающиеся принц и полковник. В таком порядке компания зашла еще в две закусочные, где произошло примерно то же, что уже было описано: кто-то отказывался, кто-то принимал угощение странствующего хлебосола, и сам молодой человек неизменно съедал каждое невостребованное пирожное.
Выйдя из третьего паба, молодой человек подсчитал оставшиеся пирожные. Всего их оказалось девять, три на одном подносе и шесть на другом.
– Господа, – обратился он к двум своим последователям, – я не хочу, чтобы из-за меня вы отложили ужин. Я совершенно уверен, что вы уже проголодались, и просто обязан уделить вам особое внимание. В этот знаменательный для меня день, когда я прощаюсь со своей прошлой безрассудной жизнью глупейшим из всех поступков, когда-либо совершенных мной, я желаю быть великодушным со всеми, кто меня поддерживал. Господа, больше вам ждать не придется. Несмотря на то что здоровье мое и без того уже подорвано прежними излишествами, я, с риском для жизни, устраняю затруднительное обстоятельство.
С этими словами он стал забрасывать себе в рот пирожные, пока не проглотил все девять. После этого молодой человек повернулся к слугам и дал им пару соверенов.
– Благодарю вас, – сказал он, – за ваше исключительное терпение.
И он отпустил их, вежливо кивнув каждому. Несколько секунд молодой человек молча глядел на свой бумажник, из которого только что вынул деньги, а потом, рассмеявшись, бросил его на середину улицы и объявил о своей готовности поужинать.
В одном французском ресторане в Сохо, который некоторое время пользовался незаслуженно громкой славой, но начал уже забываться широкой публикой, в отдельном номере на третьем этаже трое компаньонов заказали себе легкий, изысканный ужин. За непринужденным разговором было выпито три или четыре бутылки шампанского. Новый знакомый принца и Джеральдина был весел и держался непринужденно, но смеялся он чуть громче, чем можно было ожидать от человека его воспитания. Руки его сильно дрожали, а голос то и дело неожиданно менял интонацию, что происходило, по всей видимости, без его желания. Когда было покончено с десертом и все трое закурили сигары, принц обратился к необычному собеседнику:
– Я уверен, вы простите мое любопытство, но я наблюдаю за вами, и то, что я успел увидеть, необычайно меня порадовало, но еще больше озадачило. Мне меньше всего хочется показаться нескромным, но, смею вас уверить, что я и мой друг – люди в высшей степени надежные. У нас достаточно своих секретов, которые мы постоянно доверяем тем, кому не следует.
– Вы мне нравитесь, мистер Годалл, – вежливо ответил молодой человек. – Вы вызываете доверие. И я не имею ничего против вашего друга майора, который, я полагаю, на самом деле переодетый вельможа. Во всяком случае, к армии он не имеет никакого отношения – в этом я полностью уверен.
Полковник улыбнулся, услышав подобную похвалу своему искусству перевоплощения, а молодой человек тем временем продолжил несколько более взволнованным тоном:
– Есть множество причин, почему мне не стоит посвящать вас в свои дела. Возможно, из-за этого я и хочу это сделать. По крайней мере, я вижу, что вам до того хочется узнать историю моей глупости, что я просто не в силах разочаровать вас. Своего имени, в отличие от вас, я не назову. Возраст мой не имеет значения. Мои родители произвели меня на свет в браке, от них я унаследовал весьма неплохой дом, в котором живу до сих пор, и состояние, которое приносит мне триста фунтов годовых. Мне кажется, что от них же мне досталась и страсть к веселому безрассудству, которому я предаюсь с величайшим наслаждением. Я получил хорошее образование. Владею скрипкой почти настолько, что мог бы этим зарабатывать в оркестре какого-нибудь варьете, хотя и не совсем. То же замечание относится к флейте и валторне. В вист я играю достаточно хорошо, чтобы проигрывать в эту ученую игру фунтов сто в год. Моих познаний во французском хватило на то, чтобы в Париже мне удавалось проматывать деньги с не меньшим успехом, чем в Лондоне. Короче говоря, я самый обычный мужчина. В моей жизни было множество самых разных приключений, в том числе дуэль из-за пустяка. Всего два месяца назад я познакомился с девушкой, которая полностью соответствовала моему вкусу, и умственно, и внешне. Сердце мое растаяло, я понял, что наконец встретил свою судьбу и полюбил. Но когда я стал подсчитывать, что осталось от моего капитала, оказалось, что в кармане у меня четыреста фунтов, даже немного меньше! Может ли, спрашиваю я вас, уважающий себя мужчина позволить себе любить, если за душой у него четыре сотни? Придя к выводу, что, конечно же, нет, я оставил предмет моих воздыханий и, немного увеличив свои обычные траты, сегодня утром свел свое состояние до восьмидесяти фунтов. Их я разделил на две равные части. Сорок фунтов я оставил для определенной цели, другие же сорок решил потратить сегодня до наступления вечера. День прошел очень интересно. Кроме этой выходки с пирожными, благодаря которой я имел честь познакомиться с вами, господа, я устроил еще несколько дурацких выходок, поскольку, как я уже говорил вам, хочу окончить свою глупейшим образом прожитую жизнь еще большей глупостью, и, когда вы видели, как я бросил на дорогу бумажник, он был пустым, сорок фунтов были истрачены. Теперь вы знаете меня не хуже меня самого: я – дурак, но последовательный в своей глупости; и, смею вас уверить, не нытик и не трус.
Из того, каким тоном юноша рассказывал о себе, стало понятно, что его собственная персона вызывала у него горечь и даже пренебрежение, и слушателям его осталось лишь заключить, что дела сердечные в действительности были для него куда важнее, чем он пытался представить, и что молодой человек этот имел определенные планы на свою жизнь. Фарс с пирожными начинал превращаться в завуалированную трагедию.
– Подумать только! – воскликнул тут Джеральдин, бросив взгляд на принца Флоризеля. – Разве не странно, что в такой громадной пустыне, как Лондон, благодаря совершеннейшей случайности, встретились три человека, находящиеся почти в одинаковом положении?
– Как? – изумился молодой человек. – Вы тоже остались без гроша? Что, этот ужин такое же безрассудство, как и мои пирожные? Неужели дьявол свел нас троих для последнего кутежа?
– Дьявол, можете мне поверить, порой бывает способен на весьма благородные поступки, – изрек принц Флоризель. – И меня настолько тронуло это совпадение, что, хоть мы находимся и не совсем в одинаковых обстоятельствах, я намерен положить конец этому неравенству. И пусть ваш героический поступок с пирожными послужит мне примером.