Клуб шальных бабок
Шрифт:
Тут подошло голодное перестроечное время, и Таня с мужем купили дом в деревне, чтобы девочки жили летом на свежем воздухе и питались экологически чистыми продуктами с собственного огорода.
А потом Татьяна уволилась, потому что некому было сидеть с детьми, свекрови она доверить их воспитание не могла.
Больше Надежда ничего о ней не знала.
И вот теперь Татьяна слабо улыбалась, глядя на Надежду.
– Надо же, сколько лет, сколько зим! Постой, ты сказала – Лебедева? Это что, Сан Саныч твой муж?
– Ну
– Извините, – тихо сказала Татьяна и отвернулась, – рада была повидать, мне работать надо.
Будь на месте Надежды другая женщина, она бы обиделась на такую холодную встречу. Или пожала бы плечами и отошла: мало ли отчего старая знакомая знаться не хочет. Ну, может, нет у нее никакого настроения вспоминать минувшие дни. А некоторые дамы и сами бы не стали признаваться – не в их положении с уборщицами разговаривать. Но Надежда Николаевна была женщина проницательная, она умела быстро просчитать ситуацию и разобраться, что к чему. Так, сейчас она взглянула на себя со стороны глазами Татьяны.
Собираясь к мужу на работу, Надежда очень тщательно занималась своим внешним видом. Поэтому и прическа, и макияж были вполне на уровне. Конечно, эта противная Ольга Ястребова могла своим ядовитым языком перечислить все недостатки Надеждиного вида, настоящие и придуманные. Но кто ее станет слушать…
Так что Татьяна в данный момент видела перед собой вполне успешную даму средних лет в хорошо сидящем деловом костюме и с норковой шубкой, перекинутой через руку. Шубку подарил муж на прошлый день рождения. Цвет лица у дамы свежий, улыбка приятная, в глазах никакой озабоченности, словом, все у Надежды обстоит прекрасно. Чего не скажешь о самой Татьяне – от хорошей-то жизни в уборщицы не пойдешь… Разумеется, у жены замдиректора фирмы не может быть с уборщицей ничего общего.
– Тань, ты что, рехнулась? – тихонько спросила Надежда, тронув Татьяну за рукав. – Мы же с тобой столько лет на одном предприятии проработали, в колхоз вместе ездили, в самодеятельности участвовали, детей вместе на елки водили…
– Люди меняются… – пробормотала Татьяна.
– Только не я! – решительно сказала Надежда.
Татьяна взглянула ей в глаза и улыбнулась.
– Слушай, я и правда рада повидаться, только нельзя здесь в холле разговаривать, начальство заругается.
– Кто, мой Саша заругается? – рассмеялась Надежда. – Ну, я с ним сама разберусь!
– Да нет, Сан Саныч хозяйственных дел не касается, он по работе главный. Найдутся тут другие… директору все станет известно… – Татьяна опасливо поглядела в сторону, где мелькнул силуэт зловредной брюнетки Ольги.
– Как у тебя дела-то? – спросила все же Надежда.
– Да как… Дочка старшая замуж вышла, родила, вот работаю неполный день, чтобы с внуком сидеть. Две другие учатся.
– А свекровь? – отважилась на вопрос Надежда. – Умерла?
– Что ей сделается… – вздохнула Татьяна, – ноги только не ходят, а энергия прежняя. Шумит, кричит, палкой в пол стучит…
– И вы все вместе так
– А куда же деться? Еще и зять с ребенком прибавились.
Надежда представила, что творится в квартире, где обитают шестеро взрослых, одна старуха с отвратительным характером и один маленький ребенок, и ей захотелось повеситься.
В это самое время в холле появился знакомый Надежде персонаж.
То есть до сих пор она его видела только на фотографиях, зато эти фотографии она разглядывала долго и упорно. Потому что это был один из трех подозреваемых, один из мужчин в полосатых костюмах, а именно – сын главбуха Нины Семеновны Антон. Или, как называла его Ольга Ястребова, Антосик.
Конечно, сегодня он был не в вечернем полосатом костюме, а в черных джинсах и модном свитере с маленьким зеленым крокодильчиком на груди. Надежда невольно подумала, что выглядит Антон неплохо, и, если бы не излишняя материнская опека, давно нашлась бы какая-нибудь хорошая девушка.
Но держался Антон как-то странно, оглядывался по сторонам, как будто от кого-то прятался. Вдруг в кармане у него заверещал мобильный телефон. Антон затравленно завертел головой и, прежде чем достать мобильник, устремился в дальний конец холла.
Надежда, повинуясь внезапному импульсу, бросилась следом за ним под удивленным взглядом Татьяны. Спрятавшись за колонну, она прислушалась к разговору.
– Я же тебя просил: не звони сегодня! – говорил Антон приглушенным голосом. – Ты же знаешь, к чему это может привести! Да, конечно, то, что случилось позавчера, все меняет. Я понимаю, насколько это серьезно. Но нужно еще немного выждать… Ты же знаешь, чем это грозит… Только не надо на меня давить! Ни к чему хорошему это не приведет! Ну хорошо, хорошо, встретимся через час в магазине «Мастеровой». Там людно и риск минимальный…
Разговор закончился, Антон с негромким щелчком захлопнул мобильник, и Надежда Николаевна едва успела метнуться за другую колонну, чтобы он ее не заметил.
Подслушанный разговор ее чрезвычайно насторожил.
Если до сих пор Антон казался ей наименее подозрительной фигурой из троих мужчин в полосатых костюмах, то теперь он становился главным подозреваемым.
Телефонный разговор вообще звучал очень подозрительно, но, пожалуй, самым главным в нем была одна фраза, которая все еще звучала в голове Надежды: «То, что случилось позавчера, все меняет… Это настолько серьезно…»
Еще бы не серьезно! Позавчера на корпоративной вечеринке убили женщину. Убили почти что на глазах Надежды. Антон, судя по сегодняшнему телефонному разговору, имеет к этому убийству самое непосредственное отношение. Больше того, тот, кто ему звонил, явно шантажирует Антона и угрожает вывести его на чистую воду. Как он сказал? «Только не надо на меня давить… Ни к чему хорошему это не приведет…»
Ну да, шантаж никогда не кончается добром!
– Надя, ты здесь?
Надежда Николаевна обернулась и увидела собственного мужа. Сан Саныч выглядел смущенным и усталым.