Клуб «Везувий»
Шрифт:
Я отчаянно затряс головой.
– Кто?
– Как вы могли забыть так быстро? Человек, которого вы так хладнокровно убили! Я знаю, мистер Люцифер Бокс, я все знаю!
Эверард Льстив? Эверард Льстив! Это казалось невероятным. Старый дурак, которого я прикончил черт-те когда, выполняя рутинное задание. Но откуда она узнала? Кажется, именно от подобных инцидентов должен был защищать меня Джошуа Рейнолдс!
– Льстив был вашим отцом!
– Да! Великий
У меня все это в голове не укладывалось. Я с трудом поднялся на ноги, по щекам катились слезы.
– Опасный анархист! – закричал я. – Я избавился от него потому, что он планировал убить министра иностранных дел!
Глаза Беллы сверкали яростью.
– Я не стану выслушивать вашу ложь! Я знаю только то, что последние несколько недель планировала, как лучше всего избавиться от вас, Бокс. Сначала, несмотря на имеющуюся у меня информацию, я не была уверена в вашей виновности.
– Информацию?
– Дипломатическиеконтакты моего отца.
– Ага, – выдохнул я, – шпионы.
– Я понятия не имела, как организовать встречу, но потом мне на глаза попалось ваше маленькое объявление. Это было просто идеально. Я пришла в вашу студию и, признаюсь, сперва не могла поверить, что вы убийца. А потом…
– Потом?
– Там, среди красок и кистей, я увидела его – стеклянный глаз моего отца!
– А…
– И мое сердце ожесточилось, мистер Бокс. Я поклялась, что уничтожу вас!
– Но у вас пока не очень получилось, не так ли? – произнес я, глядя на дверь. Несмотря на свою слабость, я собирался прорываться к ней. Глупец! Зачем я прогнал Чарли? Вокруг полно гостиничной прислуги. Но успею ли я? Если бы мне только удалось поднять тревогу…
– В отличие от вас, мистер Бокс, я не профессиональный убийца.
Я посмотрел на нее со всем имеющимся мужеством.
– Чего вы хотите от меня? – спросил я. – Чтобы я молил о пощаде? Я не стану этого делать, моя дорогая. Вы уже достаточно хорошо меня изучили. Может, я и хам, но далеко не трус. Я готов ответить за то, что сделал с вашим отцом. Я бы сделал это еще раз.
– Ха!
– Вы должны понять, что я состою на службе Правительства Его Величества. Я никогда не убиваю, не убедившись предварительно, что мои поступки оправданны! Конечно, я сочувствую вам и вашей потере, но вы должны поверить мне – ваш отец был опасным фанатиком.
– А сам-то вы кто! Праздный художник, франтоватый денди. А ночью – волокита, содомит и убийца.
Скетч, изображающий меня, получился весьма недурен. Белла прицелилась мне в лицо и взвела курок.
– Так что… прощайте…
Затем все стало весьма стремительно. Я бросился вперед, выплеснув смертоносное содержимое стакана с виски Белле в лицо. Она вскинула руку, защищаясь, и жидкость, не причинив ей никакого вреда, залила рукав ее платья. Мгновение спустя она выстрелила, но я уже бросился на пол и, задыхаясь от боли, откатился за мольберт.
Белла стремительно направилась ко мне. Я схватил банку с кистями и бросил в нее. Стекло разбилось о стену, пистолет снова выстрелил.
Я забрался под кресло – от боли у меня кружилась голова – и попытался подумать. Я никогда не смогу выбраться живым из этой комнаты.
– Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, – закричала Белла с какой-то жуткой веселостью.
Она отодвинула мольберт, который, скрипнув колесами, откатился в сторону, и нашла мой глупый тайник.
– Какая унизительная смерть, мистер Бокс, – возликовала она. – Наконец-то, папа! Ты будешь отомщен…
Вдруг, к моему величайшему удивлению, дверь в спальню открылась – и Чарли бросился Белле на спину.
Они кружили по комнате, как карусель. Юбки Беллы сшибали мои принадлежности для рисования. Она яростно зарычала и начала выкручиваться из захвата Чарли, чтобы выстрелить в него.
– Люцифер! – закричал Чарли. – Быстро!
Меня не нужно было уговаривать. Я выскочил из-под кресла, схватил наполовину законченную картину и со всей силы ударил Беллу в челюсть. Она упала назад, и Чарли свалился с нее, сжимая в руке пистолет. Он бросил мне оружие, и я было поднял его, чтобы выстрелить, но вдруг встал как вкопанный.
Белла упала на шкаф и теперь стояла недвижима. Схватилась трясущимися руками за спину, а когда мы снова увидели ее руки, они были в крови. Она упала на колени, на мгновение замерла, затем рухнула лицом вниз с ужасным булькающим стоном.
В ее спине торчала пика жуткой цинковой статуи, которую она так мило нарисовала в первый день нашего знакомства.
Чарли подскочил ко мне и положил мою голову себе на колени. На меня накатывали усталость и тошнота.
– Чарли…
Мы оба смотрели, как поток крови, алый как лава, хлынул из спины Беллы, заливая ее платье. Потом ее глаза остекленели и она замерла.
– Сегодня мне полагался выходной, – сказал Чарли. – С кем мне поговорить насчет сверхурочных?
Я посмотрел ему прямо в глаза и выдавил из себя улыбку.
– Чарли, ну что могу сказать?
Он с неожиданной нежностью погладил мои волосы.
– Это входит в стоимость обслуживания.
– Кстати, я рад, что ты об этом упомянул, Чарли, – сказал я, умудряясь приподняться на локте. – Знаешь, мой приятель Бердсли всегда говорил, что даже легкое недомогание пугающе его возбуждает. Я не сомневаюсь: когда воспаляется железа, себя контролировать невозможно.