Клуб знаменитых капитанов. Книга 2
Шрифт:
Корабль-призрак «Синяя птица» вынырнул из тумана…
О нем в свое время английская страховая компания «Ллойд» скупо известила: пропал без вести. Предварительно перед этим сообщением в главном зале один раз ударили в корабельный колокол. Это означало – скверные вести. Два удара в колокол – хорошие вести. Три раза били в колокол в том случае, когда было установлено, что судно погибло и компания будет выплачивать страховую премию.
Председатель общества восседал в резном кресле за массивным столом. Кресло и квадратный стол были изготовлены
Под сводами огромного зала страховой компании «Ллойд» прозвучал один удар в корабельный колокол. Судовладельцы, агенты пароходных компаний, жены моряков с детьми замерли в ожидании… Какой же корабль постигла трагическая участь?.. Глашатай в плаще скорбно объявил: «Синяя птица»!..
Раздался женский вопль… В наступившей суматохе только писец, постаревший на этой службе, бесстрастно заносил название погибшего корабля в «Книгу кораблекрушений».
Судно было навечно записано в Красную книгу «Ллойда» в сафьяновом переплете пурпурного цвета. В эту книгу заносились названия судов, пропавших без вести.
Тайна окутывала этот парусник и на суше, и на море, как непроницаемый туман, так часто блуждающий в районе постоянных свиданий Лабрадорского течения с Гольфстримом.
Злополучное судно десятки лет бесцельно носилось по морям и океанам, подгоняемое ветрами, циклонами, течениями… А в этот час «Синяя птица» то пропадала в тумане, то неожиданно возникала, как призрак, и казалась игрой воспаленного воображения…
Но не было ни видения, ни игры воображения, ни призрака. Бриг «Синяя птица» скрипел, скрежетал, трещал, стонал, гнил, но не сдавался океану – все терпел и продолжал свое плавание без всякой цели и смысла, напоминая старинную легенду о «Летучем голландце». Бриг пугал суеверных моряков, неожиданно появляясь из-за айсбергов, то проплывая среди клочьев тумана, то мелькнув при вспышке молнии во время грозового шторма.
Правда, на капитанском мостике корабля нельзя было увидеть капитана Ван Страатена. Но у страха глаза велики, и Мюнхаузена могли в тумане принять за зловещего голландца, обреченного на вечные скитания по морям.
Сейчас капитанский мостик пустовал. Штурвальное колесо медленно вертелось по часовой стрелке, затем бешено закрутилось в обратную сторону…
От резкого толчка Карл свалился на днище трюма. Как пригодился ему фонарь, найденный в кубрике!.. Желтоватый огонек тускло освещал трюм, оставляя в темноте угловые отсеки.
Тщательное обследование трюма «Синей птицы» ничего не прояснило. Барону удалось собрать немного зерен бобов какао в истлевшем мешке… К своему удивлению, он обнаружил под трапом ящик с фейерверками, неизвестно почему оказавшийся на «Синей птице». Это было все, что нашлось в трюме.
Поднявшись по деревянному трапу, Мюнхаузен взглянул в «бычий глаз» – глухой, не открывающийся иллюминатор, вделанный в палубу, но ничего не увидел, кроме рваного марселя на обломанной мачте.
«Может быть, судно было нагружено мешками с бобами какао? – подумал он. – А возможно…» Десятки самых различных догадок возникали в его голове, но ответа на них не было.
Чем больше Мюнхаузен обследовал корабль, тем загадочнее становилось его прошлое… Судьба команды… Груза…
Обыск камбуза кое-что принес поборнику истины. Он нашел несколько галет, консервную банку бобов, остатки рома в пузатой бутылке зеленого стекла. Кое-какие продукты еще остались в соломенной корзине – подарок директора цирка «Атлантос». Несколько дней можно было продержаться. А потом что?..
Барона очень обрадовал винчестер, найденный в каюте капитана. Заржавленное ружье можно было почистить, смазать… Хуже было другое – всего один и к тому же отсыревший патрон.
В каюте капитана стояла печка, сделанная из железной бочки. Труба была выведена в разбитый иллюминатор. Мюнхаузен собрал обломки деревянной рубки, разбитой штормом, затопил печь, развесил на веревке промокший камзол, чулки, рубашку с кружевными манжетами, придвинул ботфорты поближе к печурке. А на железном листе уже подсушивались бобы какао и единственный патрон.
На медном кольце под потолком покачивалась лампа-фонарь.
Попытки прочесть вахтенный журнал «Синей птицы» не увенчались успехом. Мюнхаузен подобрал его на заплесневевшем полу. Вероятно, морская вода, хлеставшая в разбитые иллюминаторы, разъела чернила на истлевших страницах журнала.
Барон помешал бобы какао на железном листе и взял патрон, боясь оставлять его на раскаленной печке.
Мысли беспорядочно путались в его голове. Он думал не только о себе… Встревоженное воображение рисовало ему жуткую картину гибели галиота «Секрет» во время шторма. Поборник истины гнал прочь от себя эти мрачные мысли, но они не оставляли его и мучительно сверлили мозг…
«Неужели Клуб знаменитых капитанов пошел на дно океана?.. А вдруг этой ночью была написана последняя страница, трагически заканчивающая его славную тридцатилетнюю историю?..»
В то же время Мюнхаузен задавал себе другой вопрос: «Какой же все-таки сюрприз мог подготовить Артур Грэй в порту Торонто?.. Цирк «Атлантос»?.. Мистер Томас?.. «Синяя птица»?» – все смешалось в какой-то беспорядочный клубок…
От камзола, чулок и рубашки с кружевными манжетами поднимался пар. Дрова разгорелись в железной печурке. Мысли о будущем все больше и больше овладевали одиноким путешественником. Но оно было более туманное и непроницаемое, чем молочная мгла, покрывшая белым саваном корабль-призрак.
Барон беспокойно прислушивался к зловещим скрипам. Отовсюду доносилось хлопанье дверей. Лязгала о борт якорная цепь, а вернее – обрывок цепи без якоря, давно покоившегося на дне. Подозрительно трещали мачты. Скрежетала обшивка корабля. Временами судно сотрясалось от ударов плавучих льдин.
Подбросив щепок в печку, Мюнхаузен разогрел замерзшие чернила в позеленевшей бронзовой чернильнице с альбатросом на крышке, очинил гусиное перо, достал из кармана камзола записную книжку, затем снял с медного кольца на потолке лампу-фонарь, поставил ее на стол и расположился в кресле под красочной репродукцией с картины «Гибель Помпеи».