Клянусь, что исполню...
Шрифт:
Она решила не настаивать.
– Это было всего раз или два. Обычно я принимаю одну, но время от времени мне все равно не удается заснуть. И тогда я часа через два встаю и принимаю вторую. Я подумала, что доза в пять миллиграммов решит эту проблему. – Помолчав, она добавила: – Возможно, это не такая уж хорошая мысль.
– Я тоже так думаю, – мягко согласился врач.
– Значит, мы все оставим как есть? – спросила Энни.
Питер Кэри придвинулся к ней поближе:
– Есть еще проблемы, о которых вы хотели бы мне рассказать, Энни?
– Нет, –
– Вы уверены, что больше ничего?
– Ничего.
Три дня спустя Энни поехала в Лондон к Эндрю Миллеру. На этот раз она старательно подготовилась к разговору, все хорошенько обдумав.
– Я боюсь самолета, – говорила она. – Панически боюсь. Скоро мне предстоят несколько дальних поездок, и это единственный способ их выдержать.
– Вы говорите, что валиум вам годится? – спросил доктор Миллер.
– Вполне. – Энни улыбнулась. Миллер был совсем не похож на Питера Кэри: он был хорош собой, молод и современен, как его приемная.
Он кивнул.
– Я могу выписать вам несколько таблеток по два миллиграмма.
– Я думаю, они недостаточно сильные, – быстро проговорила Энни. – Как бы со мной не случилось истерики. – Она помолчала. – Видите ли, мои родители погибли при аварии вертолета.
Врач кивнул, принимая информацию к сведению.
– Вы хотите таблетки по пять миллиграммов?
– Да, мне спокойнее знать, что они у меня есть.
– Разве у вас нет врача поближе к дому, миссис Томас?
Энни удалось ответить вполне невозмутимо…
– Я им не очень довольна, – ответила она. – А вы так помогли мне, когда у меня были проблемы с желудком…
Эндрю Миллер улыбнулся.
– Я рад быть вам полезным, – улыбнулся Эндрю Миллер. – Он потянулся за рецептом. – Десяти таблеток будет достаточно?
– Ох, не знаю, все-таки несколько перелетов. – Энни сделала вид, что прикидывает. – Может быть, пятнадцать? Тогда мне не придется снова вас беспокоить.
Врач кивнул.
– Пусть будут двадцать. – Он начал писать. – Но я советую вам ломать их пополам. Одну половину принять за полчаса до полета и посмотреть, что получится. Может быть, второй и не понадобится.
– Это разумно, – согласилась Энни.
На некоторое время само сознание того, что они у нее есть – в дополнение к обычному рецепту, – придавало ей сил, причем настолько, что она даже и не думала ими пользоваться. И с успехом продержалась до конца октября – до тех пор, пока Эдвард не попросил ее помочь ему устроить домашний прием. Он редко просил ее о чем-нибудь, и она с радостью согласилась. Но страх сделать что-нибудь не так привел к тому, что она глотала таблетки как леденцы. В начале вечера она совершила ошибку, рассаживая гостей. Главное блюдо оказалось сильно пережаренным. Энни взглянула на Эдварда, когда он положил в рот первый кусок, и увидела на его лице отчаяние, которое он постарался скрыть, потому что всегда вел себя как джентльмен.
На следующей неделе она принимала по десять миллиграммов за один раз.
Через некоторое время Энни стала подумывать о том, чтобы поговорить с Эдвардом о своих проблемах. Просто упомянуть о том, что она испытывает напряжение и поэтому принимает успокоительные. Чем больше она об этом думала, тем более разумным казался такой шаг. Эдвард что-нибудь придумает. Она не хотела огорчать его, но ведь могло оказаться поздно. К тому времени она уже понимала, что у нее возникло привыкание к диазепаму. Сама мысль о том, чтобы существовать без таблеток, была невыносима.
Она решила затеять разговор на эту тему в следующий уикенд. Они будут в лондонской квартире одни, без детей. Правда, предстоит обед в «Савое» по случаю дня рождения приятеля Эдварда, но это не такое уж сложное дело. С помощью желтой таблетки она с ним справится. А потом, в воскресенье утром, поговорит с Эдвардом.
Если бы не Людвиг Брандт, чей день рождения они праздновали, Энни, возможно, удалось бы привести свой план в исполнение. Но несколько случайно оброненных им слов все разрушили.
– На самом деле я ужасно устал, – сказал он в ответ на замечание Боба Стандиша, что он прекрасно выглядит. – Неделями не сплю как следует. – Он разом осушил полбокала «Шато-Круазе». – Думаю попросить у своего эскулапа снотворного.
– Лично я отдаю предпочтение кларету, – объявил Боб.
– Все, что угодно, только не таблетки, – произнес Эдвард.
У Энни похолодели руки.
– Не знаю, не знаю, – проговорил Чарльз Стандиш. – Таблетки, которые мне прописали от повышенного давления, просто спасли мне жизнь.
– Это другое, – возразил Эдвард. – Я говорю о снотворных, транквилизаторах. Все это наркотики.
Энни подумала о содержимом своей сумочки, о хорошенькой круглой фарфоровой коробочке, в которой лежали желтые таблетки. Одно их присутствие давало ей утешение.
– Но, наверное, они приносят пользу тому, кто в них нуждается? – спросила она.
– Люди, которые нуждаются в подобных вещах, – ответил Эдвард резким тоном, испугавшим ее, – либо очень глупы, либо безнадежно слабы. – Уже более мягко он добавил: – Думаю, я в целом достаточно терпимый человек, но я искренне презираю людей, которые не могут приспособиться к жизни без помощи наркотиков.
Позже, уже в квартире, Энни подошла к мужу, который сидел у себя в кабинете и просматривал газеты.
– Я подумала, что, может быть, ты захочешь выпить рюмочку перед сном. – Она протянула ему рюмку с коньяком.
– Спасибо, любовь моя. – Он взял у нее рюмку. – А ты ничего не выпьешь?
– Нет. Ты же меня знаешь. – Помолчав немного, она продолжала: – Можно мне с тобой посидеть?
– Я буду очень рад. – Он пригубил коньяк. – Вечер прошел приятно, правда?
– Чудесно. – Энни села. Вопрос вертелся у нее на кончике языка, но она боялась его задать. – Эдвард.