Клятва истинной валькирии
Шрифт:
– В таком случае это самая защищенная и безопасная комната во всем доме.
И Джастин принялся рассматривать экран с фотографиями на комоде. Там были запечатлены разные моменты жизни счастливой пары.
– Ничего особенного. Я бы даже сказал, что наш убийца – пижон…
Конечно, он видел фотографию мистера Хата – она прилагалась к досье жертвы. Однако семейный альбом показывал мир покойного с совсем другой стороны. Например, свадебная фотография – на ней была изображена счастливая пара молодоженов. Костюмы получились чуть смазанными, но на невесте Джастин различил традиционный японский головной
На других фотографиях семейство Хата отдыхало вместе с другими членами семьи. Джастин уставился на очередной милый снимок: миссис Хата позирует в саду на фоне клумб. А вот и мистер Хат, который принял естественную и спонтанную позу и торжествующе улыбается на финише благотворительного марафона. А рядом…
Джастин прищурился.
– Он бегал, – сказал он Лео.
– И что? – пропыхтел Лео – он до сих пор возился с дверью.
– Значит, у него не было астмы.
И Джастин просмотрел еще парочку фотографий, пытливо оценивая мистера Хата. Безупречное лицо. Хорошая кожа, никаких дефектов – поэтому и печать Каина во внешности супруги казалась еще заметнее. Джастин принялся изучать семейный снимок: у кого-то видны следы вируса, однако даже по сравнению с полностью здоровыми родственниками мистер Хата выглядел… более привлекательно. Он словно светился изнутри.
И вдруг в голове Джастина что-то щелкнуло. Интуиция тотчас подсказала ему: копай дальше да будь повнимательнее. И он начал опять просматривать фотографии – его неодолимо притягивало лицо покойного.
– Он совершенен, – заявил он Лео. – Безупречен и несказанно красив.
– Жалеешь, что не можешь пригласить его на свидание?
– Я просто немного удивлен. – В груди что-то зашевелилось, некое смутное предчувствие. Разгадка была близко-близко. – Это… необычно.
– А ты посмотри на даму свою. У нее великолепные гены.
Внезапно Джастина осенило.
– Как и у убитого. И у всех остальных жертв.
Джастин вытащил эго и вывел на экран данные по делу. Сначала – сводную информацию, которую ему выдала Корнелия. Затем углубился в файл мистера Хата – он искал цифру. И он ее угадал.
– Восьмерка, – торжествующе сообщил он. – Точно! У него восьмерка была.
Лео на мгновение задумался.
– Неплохо для кастового, – пробормотал он.
«Молодец, ты сделал это», – поздравил Магнус.
Джастин пролистал файлы других жертв – его даже трясло от возбуждения. Да, он смог! Он докопался до сути!
– У всех – восьмерки и девятки. А на фото каждый из них блистает красотой.
Лео наконец-то оторвался от двери и весь наморщился от напряженной работы мысли.
– Значит, у нашего убийцы хороший вкус.
Мэй зашла в комнату и сурово спросила:
– Что случилось?
– Бинго! – проговорил Джастин. – Всегда нужно искать определенную закономерность.
И он пристально оглядел Мэй – не с нежностью, как обычно. Сейчас он буравил ее холодным и отстраненным взглядом. Перед ним был еще один безупречный экземпляр, в расцвете сил и молодости. Неожиданно он припомнил виденное на экране в аэропорту – и ахнул, сообразив, что все укладывается в его теорию.
– Тебе – двадцать восемь. Возраст убитых – двадцать семь или двадцать восемь лет. И у всех – восьмерки и девятки. Отличные гены.
– Ты опасаешься, что Мэй может стать следующей в списке? – криво усмехнувшись, спросил Лео.
– Нет, – отозвался Джастин. – Но я полагаю, что в тот год, когда она родилась, случилось нечто примечательное. Ты родилась в результате экстракорпорального оплодотворения?
Мэй занервничала – она не ожидала резкого поворота разговора.
– Да. Так же, как мои брат и сестра.
Отлично. И совсем неудивительно. Многие патриции цеплялись за последнюю надежду и прибегали к искусственному оплодотворению, отбирая для него наиболее здоровые яйцеклетки и сперму.
– А вас… сделали в одной клинике?
– Понятия не имею! Это произошло до моего рождения – в самом прямом смысле слова!
Джастин уже не слушал. Его полностью захватила собственная теория.
– А хотел бы я знать, кто из докторов над вами поработал. Лео, у них в материалах дела лежит полный генетический анализ организмов жертв. Можешь ли ты на основании данных сделать вывод, что они подвергались одной и той же манипуляции?
Глаза Лео заискрились.
– Смогу. Генетики, которые этим занимаются, обычно имеют свою уникальную манеру. Нечто вроде личной подписи. Если над их зачатием трудился один и тот же человек, это покажет сравнительный анализ.
– Думаешь, все они – результат нелегального генетического эксперимента? – уточнила Мэй.
Она напряглась – конечно, наконец-то появилась зацепка! Но спустя миг на ее лице выступило выражение полнейшего недоверия.
– Ты что, хочешь сказать, что и я – результат недозволенной генетической манипуляции?!
– Нет, – медленно произнес Джастин. – То есть у меня пока нет доказательств. Но сама посуди, откуда взяться целой толпе людей из каст с восьмерками и девятками в профиле, причем рожденных в один и тот же срок? Не похоже на простое совпадение…
А данный факт приоткрывал завесу тайны над ее внешностью – потрясающей. Невероятной. Никаких следов Каина. Слишком безупречно для патрицианки. Да и для плебейки тоже. Нет, здесь явно не было места естественному, природному процессу. В Мэй чувствовалась рука настоящего мастера. Практически художника.
«Я тебе сейчас умную вещь скажу, – прошептал ему Гораций. – Не распространяйся больше на щекотливую тему. Посмотри на нее – ее вовсе не радует этот разговор».
А ведь ворон прав. Как всегда. Лицо Мэй исказилось от ужаса.
– Восьмерки и девятки – вполне нормальное дело, даже для каст. Если бы ты был знаком с моими родителями, то сразу бы понял: мой отец ни за что, никогда бы не позволил ничего подобного. Не надо примешивать мое рождение к своим глупым теориям заговора!
Джастин сделал про себя отметку: отец бы не позволил. А о матери – ни слова. Надо будет подумать над странной репликой красавицы.