Клятва на мече
Шрифт:
– Бей! – заорал он корчащейся девице. – Толкай дверь!
Та зашевелилась активнее. Чувствуя, что пиджак на спине вот-вот загорится, он что есть силы рванул дверцу на себя и вместе с ней свалился на землю. Затем приподнялся, схватил девицу за плечи (ткань затрещала в руках) и выволок наружу. Люди что-то кричали и отчаянно жестикулировали, но к костру приблизиться не могли: жар опалял. Где-то завыла милицейская сирена, но Игорь Иванович не обращал на нее внимания.
Девушка умирала. Она сильно пострадала во время аварии. Обожженное лицо было в крови, руки вывернулись под неестественным углом, вместо правой ступни торчал уродливый обрубок.
– Где Аленка? – закричал Колесников, видя, что девушка ускользает: глаза застилало пленкой, будто у больной птицы. Он потряс ее за подбородок. – Говори, говори же! На Кавказе?
– Нет, – скорее угадал он, чем расслышал.
– Где мне ее искать?
Пауза. Вой сирены немилосердно приближался.
– Здесь. У нее…
– Что? – исходил Игорь Иванович.
– У нее задание…
– Какое?
– Ликвидация…
Он сам закрыл ей глаза. Ненависти не было, пришла холодная целеустремленность. Белый барс исчез так же необъяснимо, как и появился. Где-то сзади захлопали дверцы, раздался топот ног…
Он не стал ждать – просто ушел прямо сквозь огонь, не ощутив ни малейшего жара и успев подумать, что снова стал призраком – здесь, в своем городе и в своем времени…
Глава 13
ПЕРИМЕТР
Туровский смотрел на друга детства внимательно и выжидающе. За зарешеченным окном кабинета невнятно шумела улица. Тепло, ясно и сухо – золотая осень доживала последние деньки, готовясь обернуться промозглым всемирным потопом.
– У меня ровно девять суток, – глухо проговорил Колесников. – Потом заканчивается Аленкина смена в ее этом… лагере.
– Алла до сих пор в неведении? Надо бы сказать…
– Нет… Как ты не понимаешь? Мне тогда придется возиться и с ней тоже, успокаивать, выслушивать упреки, тратить время на ее истерики… Черт возьми, я не могу себе это позволить! Что твои ребята раскопали на Кавказе?
– Ничего. Полный ноль. Твоя девица из «Волги», кажется, не врала. Странно, что она вообще не погибла сразу – в такой-то каше.
Он встал и прошелся по кабинету из угла в угол (четыре шага туда и обратно). На подоконнике стояли три горшочка, но жив был только один цветок – желтый худой кактус, остальные два засохли, не выдержав экзамена на выживание.
– С сегодняшнего дня самостоятельность прекратишь, – сказал Сергей Павлович. – Будешь сидеть дома и не высовываться.
– Да? – агрессивно отозвался Колесников. – А ключ от квартиры, где деньги лежат, не надо?
– О господи! Пойми ты наконец. Ты утаиваешь это от Аллы, справедливо опасаясь, что она будет только мешать. А мне будешь мешать ты, и у меня уменьшится шанс найти Аленку живой.
– Ни черта ты без меня не сделаешь, – сказал Игорь Иванович. – Вспомни санаторий. Я там оказался случайно, но я влез в это дело – настолько глубоко, что просто так не вылезти. Здесь все связано – манускрипт, тибетский монах, эта девушка, что пыталась меня задавить.
Он тяжело вздохнул.
– Я представляю себе так. Давно, приблизительно в конце девятого века, в горах Северного Тибета некий черный маг (или колдун, экстрасенс по-современному, назови, как хочешь) открыл методику воздействия на человеческое сознание… Возможно, открыл не сам, а получил из какого-то источника… Но результат этого воздействия мы с тобой наблюдали воочию: Светлана, она же Марина Свирская. Заметь, это не похоже на обычный гипноз: загипнотизированный человек способен только выполнять команды, определенную программу… Здесь же картина совершенно другая. Я почти уверен: тысячу лет назад в Лхассе произошло практически то же самое – король Лангдарма погиб от руки профессионального убийцы, и этот убийца находился под тем же воздействием.
– Почему ты так решил? – хмуро спросил Сергей Павлович.
– Картины слишком похожи, – ответил Колесников. – До мелочей. Убийце было нужно, чтобы солдаты схватили Чонга – значит, Чонг должен полностью подходить под описание преступника: халат, рост, телосложение и – лошадь темной масти. Поэтому он особо настаивал: ни в коем случае Чонгу нельзя было позволить сменить ее.
– Откуда же взялись приметы?
– Трудно сказать. Я больше склоняюсь к мысли, что убийца позволил себя разглядеть, а потом, уединившись где-то на короткое время, изменил внешность и исчез окончательно. И теперь, по крайней мере, я твердо уверен, что Чонг умер за кого-то другого.
– Почему?
– Девушка, – ответил Игорь Иванович. – Та, которая пыталась меня задавить. Кодирование сознания не может быть долговременным – человек вскоре «оживает», к нему возвращается память. Следовательно, он выходит из-под контроля. Я видел это: девушка освободилась от воздействия в последние секунды жизни. Она пыталась мне помочь, что-то рассказать. Жаль, я мало что понял. По этой же причине погибли и Марина, и тот человек, который ее убил… Из послушных исполнителей они могли превратиться в опасных свидетелей. А монаха оставили в живых, нисколько не опасаясь, что, сидя в тюрьме и ожидая казни, он заговорит…
– Значит, ты уверен, что девица сказала правду насчет Алены?
– Да, – твердо ответил Игорь Иванович. – Он меня и убрать-то решил, когда понял, что ни на какой Кавказ я не поеду.
– Кто «он»?
– Он. Наследник черного мага.
– Посмотри мне в глаза, – тихо попросил Туровский.
Колесников удивленно повиновался. Без привычных очков его глаза выглядели трогательными и по-детски беззащитными.
– У тебя есть мысль?.. Хоть отголосок мысли, хоть слабое подозрение, кто это может быть?
Игорь Иванович отрицательно покачал головой. Туровский вздохнул:
– Не верю я тебе, Колобок. Ты сам говорил, что влез в это дело по самую крышу… А теперь скрываешь от меня что-то, мать твою!
Он вдруг хлопнул ладонью по столу:
– Ну в чем дело? Почему ты мне не доверяешь? Почему ты тормозишь мою работу? Речь идет о твоей дочери, в конце концов!
– Вот и я о том же, – задумчиво проговорил Игорь Иванович.
И, нацарапав что-то карандашом на страничке блокнота, показал это собеседнику. Тот некоторое время смотрел на листок, силясь вникнуть в смысл, потом выругался от души, не стесняясь, и сунул листок в карман.