Клятва на мече
Шрифт:
Колесников не поддался на провокацию. Он стоял неподвижно, опустив руки, словно приглашая Дарью продолжить атаку. Дарья выпрямилась и тут же почувствовала, как пол и потолок поменялись местами. Игорь Иванович, идеально вписавшись в движение соперницы, несильно, даже мягко толкнул ее в грудь, одновременно проведя подсечку.
Ее не обескуражило падение: это было лишь одно из возможных развитии боя, один из множества вариантов шахматной партии, не более того. Она даже знала, как встретит соперника: из положения лежа, уперев в землю конец шеста – таким приемом пользовались в древности, чтобы противостоять коннице противника.
Колесников не сумел бы защититься. От этого удара не существовало защиты – это был и не удар вовсе, человек сам напарывался на чужое оружие…
Он не сумел бы защититься – но этого и не потребовалось. В последний момент Дарья выпустила шест из рук, поняв, что Игорь Иванович бережет ее. Отвечать жесткостью на такое отношение к себе было неэтично.
Колесников упал на нее сверху и накрыл своим телом. Дарья попробовала освободиться, приготовившись к борьбе, но борьбы не получилось: Игорь Иванович просто отпустил соперницу, убрав захват. Он опять играл не по правилам. Дарья откатилась в сторону и села, прислонившись спиной к скамейке.
– Где вы этому научились? – спросила она.
– Играть не по правилам? – улыбнулся Игорь Иванович, угадав ее мысли.
Дарья стянула с волос бархатную ленточку, тряхнула головой… Волосы, почуяв свободу, с готовностью рассыпались по плечам – тяжелые, густые, влажные от пота… И Игорь Иванович с удивлением почувствовал, как во рту вдруг пересохло. Чтобы избавиться от наваждения, он отвернулся и буркнул:
– В жизни не интересовался ничем боевым. Даже физкультуру и НВП в школе не посещал. Вы мне не верите?
Женщина помолчала, подперев кулачком подбородок.
– Верю, – задумчиво проговорила она. – Та школа, которой вы владеете, называется «Облачная ладонь». Это очень древний стиль, его знали всего несколько общин на Тибете, но это было давно… Сейчас он считается утерянным.
– А вам она откуда известна? Эта самая «Облачная ладонь»?
В ее глазах промелькнула какая-то тень…
– Видела однажды. Но… Мне продемонстрировали всего несколько движений… Мастер сказал, что это все, что дошло до нас. А тут – школа, в таком объеме…
– Плевать мне на школу в любом объеме, – несколько резковато сказал Колесников. – Моя дочь пропала. Она оказалась втянутой во что-то… А я… Я обычный книжный червяк, большую часть жизни просидел в кабинете, в четырех стенах… Откуда я могу знать, как и где искать Аленку? Тот, внутри меня… Он не только меня защищает, он будто ведет куда-то. Я ему подчиняюсь – вот и все. Мне ясно одно: Аленки на Кавказе нет. Меня пытались уверить в обратном, а когда я не поддался – решили убрать. Единственный путь – это начать сначала. Найти школу, которую Аленка посещала. Найти ее тренера. А прежде – разобраться в самом себе, чтобы выяснить, кто рядом со мной… Или во мне. Друг или враг. А откуда вы знаете Туровского?
Мимолетная улыбка тронула ее губы.
– Росли вместе. В одном дворе.
– Как? – не поверил Колесников. – А я вас не помню.
– Ну, у вас была своя компания. Я больше сидела дома, зубрила… Только когда мама отлучалась куда-нибудь, сразу бежала к окошку. А какой он сейчас?
– Сергей? Приезжайте, посмотрите сами. Соседний город, меньше суток на поезде. Дарья, а как звали мастера, который владел «Облачной ладонью»?
Она покачала головой:
– Представьте, не помню. Вертится в голове… Вообще-то я называла его Тхыйонг, но это не имя. Скорее звание: «Тот, Кто Знает» – на санскрите. Более широко – мастер, учитель, наставник. Мы изучали другой стиль, но однажды он показал мне кое-что из того, что вы продемонстрировали. Удивительно. Не верится, что вы никогда не были на Востоке.
– Этот мастер живет на Тибете?
– Жил. Он умер несколько лет назад. Очень необычная смерть… Я бы сказала, что его убили.
– Убили… У него были ученики, кроме вас?
– Конечно. Двое даже жили с ним в одном доме. Другие приходили из деревни неподалеку.
– Гм… А те двое находились на каком-то особом положении?
– Один, как я поняла, был его сыном.
– А второй?
Дарья нервно передернула плечами:
– С ним вообще непонятно… Старик очень любил его, буквально души не чаял. Сын ужасно переживал – ревновал, надо думать. Он чувствовал себя обездоленным. Однажды между ними что-то произошло, и Тхыйонг выгнал его из дома.
– Собственного сына? – не поверил Игорь Иванович.
– Да… Отвратительная была сцена (я случайно стала свидетельницей).
– А тот, второй?
– Он остался.
Колесников задумался. Неясное беспокойство терзало душу – лежавшие в беспорядке камешки складывались в мозаику, и проступало сквозь небытие лицо. Образ вполне конкретного человека.
– Почему Тхыйонг был так привязан к чужаку? Как вы думаете?
Женщина поджала губы:
– Вообще-то это только мое впечатление. То есть доказательств у меня никаких…
– Ну, ну?
– По-моему, сын его разочаровал.
– В каком смысле? Он не желал заниматься боевыми искусствами?
– Нет, нет, вы ничего не поняли. Тхыйонг – это не только, даже не столько мастер единоборств… Он специалист в другой области. Мы, остальные ученики, этой области не касались. Я изучала боевые искусства, вернее, их основы. Тонкости мне преподавал другой мастер, это отдельная история.
– И что это за область? – спокойно спросил Колесников. Он уже знал ответ.
– Черная магия. Способы кодирования личности.
Сырость висела в воздухе крохотными капельками, вызывая в воображении огромное плюшевое кресло перед камином, грог в глиняной чашке, на ногах плед в крупную темно-зеленую клетку.
Дарья перепрыгивала через лужи и в своих вельветовых брючках, модных кроссовках и короткой турецкой куртке казалась девчонкой.
– Вы для меня – большая загадка, Игорь Иванович, – призналась она.
Он хмыкнул:
– Что во мне загадочного? Обычный растерянный человек, у которого исчезла дочь. Был бы это современный боевик, я давно бы уже скакал с автоматом и крошил мафию направо и налево.