Клятва ненависти

Джеймс Лайла

— Твое кольцо, — холодно сказал Киллиан ядовитым голосом. — Носи его. Счастливой нам помолвки.

После его долгого отсутствия Селена вернулась. Не говоря ни слова, она подняла кольцо с пола и протянула его мне. Я взяла его у нее, глядя на экстравагантное кольцо с бриллиантом. Скала была огромной и совсем не соответствовала моему личному вкусу. Но опять же, эта свадьба была не обо мне, и Киллиану наплевать на мои предпочтения.

Оно было тяжелым в моей ладони, но вес был больше, чем просто сверкающий бриллиант.

Я ненавидела его.

И

все же я по-прежнему носила его на безымянном пальце.

Когда намного позже в мою комнату вошел отец, он одобрительно улыбнулся при виде моего кольца, похлопал меня по руке и, не говоря ни слова, ушел.

Все было официально.

Через два года я стану женой Киллиана.

Этот брак был его местью - клятвы будут не по любви, а по ненависти.

Его возмездие. Мое искупление. Один несовершенный брак.

ГЛАВА 2

Джулианна

Два года спустя

Свадьба должна быть радостным событием, праздником, когда две души объединяются. Сошлись в святом браке. Связанные клятвами - любить и лелеять.

Я всегда представляла себе что-то романтическое. Пышная свадьба, самое красивое и дорогое платье, шикарные каблуки, которым позавидовали бы многие невесты, прекрасная фата, которая затмит все остальные фаты, и мой прекрасный принц - моя маленькая сказка.

Но это была всего лишь сказка. Фантазия. Красивая, но все же фантазия.

Потому что моя свадьба была ничем иным, как жестокой реальностью. За последние два года мы с Киллианом пересекались лишь дважды.

Один раз – в день нашей помолвки. В тот же день он бросил мне кольцо, так небрежно, так бессердечно.

А второй раз был вчера, когда я приехала на остров Роза-Мария.

Он едва удостоил меня взглядом, когда проходил мимо меня, чтобы поприветствовать моего отца. Как будто меня и не было. Как будто я не его будущая жена. Как будто мы не собирались пожениться меньше, чем через двадцать четыре часа.

Киллиан без единого слова напомнил мне, что Джулианна Романо забыта. Даже когда я была еще жива, мое существование превратилось в жизнь призрака.

Киллиан Спенсер был не просто жесток. Он был мстителен.

— Джулианна, — сказала Селена, привлекая мое внимание к ней. — Как насчет того, чтобы сменить свою черную вуаль…

— Нет. — Я посмотрела на двенадцатифутовую белую вуаль, которую она держала в руках; конец шлейфа был украшен кристаллами в тон моему свадебному платью.

Мои пальцы коснулись маленькой черной вуали, закрывающей только мое лицо.

— Я не снимаю эту завесу и не заменяю ее другой. У меня была свадебная фата,

сшитая на заказ, чтобы соответствовать этой.

— Да. Я знаю. — Селена вздохнула, как будто разговаривала с упрямым, своенравным ребенком. — Но тот, который ты сделала на заказ, черный. Пожалуйста, хотя бы на сегодня, откажись от черной вуали и надень белую, которую сшил для тебя твой отец.

— У нас был этот разговор слишком много раз за последние три недели, и мой ответ все тот же, Селена.

Я отказалась носить белую вуаль, потому что мое покаяние еще не закончилось. Это будет длиться вечность, но свадьба или нет, я не собиралась идти на компромисс со своим искуплением. Спасение пришло разными путями; отпущение грехов было разным для каждого человека. Но чтобы достичь этого, нужно было пойти на жертвы.

И я жертвовала своей белой фатой — своей идеальной свадьбой — только для того, чтобы вкусить остаток милосердия на своем языке.

Я указала на неоткрытую коробку, лежащую на кровати.

— Принеси мне вуаль, которую я хочу.

— Твой отец будет разочарован. — Это была ее последняя попытка помочь изменить мое мнение, и она знала, что воспитание моего отца приведет к этому.

После смерти Грейслин я сделала все, о чем меня просил отец. Я была идеальной дочерью и жертвой моего отца в его гонке за большей властью.

Мой взгляд остановился на лице Селены, не дрогнув.

— Я знаю.

— Люди будут говорить, — сказала она.

— Уже говорят, — невозмутимо ответила я.

— Ну, они будут говорить больше. Ни за что твой отец и Спенсеры не смогут снова утихомирить сплетни.

— Наша жизнь превратилась в насмешку, Селена. Еще несколько сплетен не помешают, и мне, честно говоря, все равно, когда я собираюсь выйти замуж за человека, который абсолютно ненавидит само мое существование.

— О, Джулианна. — Ее голос смягчился, и в нем прозвучала жалость, которую я ждала. Она была здесь всегда.

Селена была моим единственным другом, и ее жалость была единственной вещью, которую я не могла вынести. Я просто хотела, чтобы кто-нибудь посмотрел на меня как на Джулианну Романо.

Не осуждал, не жалел и не ненавидел.

Не как на девушку со шрамом, прячущуюся за вуалью.

Не как на убийцу Грейслин.

И уж точно не как женщина, которая разрушила жизнь Киллиана.

Я хотела снова быть Джулианной.

Девушкой с разбитым сердцем, девушкой, искупающей свои грехи, девушкой, которая выжила.

Не после аварии. Но девушкой, пережившей сплетни, жестокие слова, насмешки, холодные взгляды, бессердечную обиду и ненависть к себе.

Я сжала ее руку в своей, любуясь разницей между нами. Рука у нее была старая, немного морщинистая. Мозоли на кончиках ее пальцев свидетельствовали о рабочей руке, тогда как моя была бледной и гладкой. Молодой и без всякого опыта.

Я переплела свои пальцы с ее пальцами, подняла ее руку и прижалась губами к ее тыльной стороне. Простой жест уважения и любви.