Клятва рода
Шрифт:
Ресторан на Эйфелевой башне.
Ресторан странно пустовал. Лифт больше не поднимал вверх и не спускал вниз. Люди: городские, приезжие, туристы и иногородние, полиция и технический обслуживающий персонал перестали бродить возле груды металла, грозящего вечернему небу. Площадь пустовала, лишь немногие, преодолевая себя, ходили вокруг. В ресторане не было и прислуги. Но на следующий день люди этого не вспомнят. Головы заполнят обычные для жителей города
Рыжий, кареглазый богатырь, которого в разные времена называли Локки, Вий, Шайтан, Морок, Богоборец, Святой отшельник, Магог, Сет и просто Наваждение, на самом деле носил с рождения имя Миромир. И был он сыном Световита, внуком северного бога Рода, и братом-двойняшкой Родослава. Братья, рожденные смертными, жили душа в душу, но много позже, с получением бессмертия, приобрели в союзники богов Раздора, Смуты и Противоречий. С тех пор мир не знал более непримиримых противников. Объединялись только в крайних случаях. Последний случай был связан с рождением у Миромира сына сто двадцать веков назад…
Но об этом позже.
— У моего сына не было таких союзников несколько веков после рождения, — пророкотал рыжий, пробуя на вкус вино, разлитое еще до рождения Иешуа. Буркнул недовольно: — Что за гадость? Вот был у Диониса помощник, который имел грибок на ногах чудной. Вот мужичок этот чахленький топтал виноград, так потом за этим вином все цари в очередь становились. Эх, было времечко…
Родослав вздохнул, потягивая горячий сбитень с черникой, ответил:
— Дионис был дивным архитектором. Он мог воздвигнуть для мира что-нибудь затмевающее Колосс и Александрийский маяк, но твои беседы «в жизни надо все попробовать» привели его к вечному веселью. И скольких потом в этом убедил он? А скольких продолжают убеждать его последователи?
— Да ладно, не бурчи. Я, что ли, кристалл атлантов активировал?.. Знатно волна пошла… — Рыжий развел руками, задевая блюдо с вымоченной в вине крольчатиной. Но до пола оно не долетело, плавно вернувшись на место.
— Нечего было совращать все, что движется и нет! — гаркнул синеглазый, оставляя сбитень и принимаясь за греческий салат.
— Ты еще про Содом и Гоморру вспомни. Как тебя Велес развел на подработку? В итоге ты вне игры, а он бог, — засмеялся Миромир.
От этого смеха завибрировало помещение.
— Он и так был богом. Только чуть поменьше рангом, Янус похлеще тебя. С тобой можно много спорить, но не у моего сына имени нет, — ответил Родослав, убирая вибрации. Эту башню он любил. И Гитлер в свое время передумал подрывать знамя Франции.
— Еще не время, — буркнул рыжий.
— Ты обломаешься. Ты говорил мне про его союзников. Да, Меченый долго был один. Зато потом? Иштар, Арес, Перун, Велиал… Тех, кто не дожил, перечислить?
— Тех, кого ты остановил?
— А что, я должен был
— Никто и не надеялся. Тех, кто выжил, вполне хватило на обновление.
— Я своего племянника не трогал. Разве тронешь ты своего?
Миромир посмотрел на залитые жиром пальцы, перевел тяжелый взгляд на брата:
— Когда же ты скажешь Скорпиону о родстве? Объяснишь дитятке, почему поставил этот эксперимент с выживанием. Кто больше ненавидит детей? Неужто я? Или не решишься сказать? Правда сама всплывет, знаешь.
— Когда схлынет первый порыв или когда покажется мать.
— Да, черт возьми. Детишки похожи. Оба в мать: чернявые, зеленоглазые. Им не достались наши плечи, наш рост. Верно говорят — мельчает народ. Наши правнуки будут еще слабее?
— Мне бы внуков дождаться. Дед не заводил потомства миллионы лет, отец — сотни тысяч лет, мы десятки тысяч, а сколько понадобится нашим детям? Если сила передается с такой скоростью…
— Зачем? — резко оборвал рыжий.
— Что зачем?
— Твой сын сломал Барьер и поставил снова, — напомнил брат события последних месяцев.
— Предпочитает развиваться по времени. Не скачет вперед. Осознание своих сил без знаний контроля опасно. Зачем тебе новые Потрясения? Хороший мир, не резервация какая-нибудь…
— Он мог сидеть с нами.
— Твой тоже мог, но не стал.
— У него много работы, — пожал плечами Миромир.
— Ты лжешь даже самому себе. Неудивительно, что твой сын перестал тебе доверять. И этот брат говорит мне про отцовство…
— Мой сын обратился за помощью к тебе, а не ко мне!
Башня снова завибрировала. Родослав повторно сконцентрировался на вибрации, обронил:
— Я не пытал его собственными руками!
Вибрация погасла так же резко, как началась.
— Я хотел срезать эти знаки на всех уровнях, — взгляд Миромира притух, плечи поникли. Гусиная печень, намазанная на зажаренное мясо редко встречающейся в природе двуносой собаки, перестала терзать аппетит.
— Почему же не начал с себя? Или меня? — Родослав попытался припомнить, сколько раз они загоняли друг друга в угол так, что оставалось лишь нанести последний удар? То ли сил не хватало добить, то ли понимание приходило раньше.
— Ты можешь обидеться, а я как-то… крови боюсь, — снова пожал плечами рыжий сын Световита, заливая подбородок соком с корочки мяса с намазанной на нее печенью.
— Испанские сапоги, четвертование, колесование, гильотина, срезанные на солнце веки, снятие скальпа, набитая соломой шкура, крюки под ребрами, сажание на кол, пылающие костры, демонократия… — с ходу напомнил Родослав. — Кто там крови боится?
— Не порть аппетит, ты тоже был молодым. Кто старое помянет, тому бог Один одноглазый друг.