Клятвы у скалы Гар-гар. Суд Париса

Горнина Виктория

А там – там, в Трое – там все красотки одна другой лучше. Сейчас Парис раскроет рот – что она может противопоставить им? Простая пастушка, здесь, в глуши выросшая. Что она знает? Этот ручей, да лес окрест Иды – ей такой родной. Это не так уж мало – если разобраться. В самом деле – Энона каждую травинку здесь знает – понимает в них не хуже любой знахарки –

какой жар снять, а какой рану исцелить. Да что там – скромничает она – и совершенно напрасно. На самом деле давно превзошла Энона всех знахарок на свете. Молва в свою очередь давно разнесла всем окрест – если заболели – обращайтесь к Эноне. Только она знает, как поставить на ноги самого безнадежного больного – и лучше Эноны этого не знает никто.

Энона твердо уверена, что это ее призвание – причем безо всякого преувеличения. А все деревья и травы на горе Ида – ее неисчерпаемый источник вдохновения. Хорошо, что Эноне не приходит в голову проводить тут экскурсии для всех любопытствующих и праздношатающихся – за их отсутствием по причине высокогорного расположения ее владений. Начни Энона объяснять, где какая трава и от чего – сразу заморочит вам голову, и вы запутаетесь окончательно во всяких там чабрецах, медуницах и прочих зверобоях. Здесь можно заплутать среди трав и настоев, совершенно незаметно провести целый день, пытаясь запомнить, а лучше – записать все рецепты хозяйки. Напоследок Энона обязательно измажет вас неприятной с виду (зато очень полезной – верьте ей) сульфидной грязью и всучит маленький горшочек с настоем какой-нибудь ромашки или лопуха, сопровождая свои действия кучей наставлений и советов, что даются мягким голосом, чуть на распев.

Понятно – и половины сказанного вы не запомните, зато еще долго останетесь под впечатлением – у нее здесь целая аптека под открытым небом. Едва Энона поселилась в их доме, Агелай сам натянул веревки, с которых теперь свисают бесчисленные пучки трав, рядом набирают силу настои, готовятся отвары на абсолютно любой, даже самый безнадежный случай.

В этом изобилии глиняных полушек

сам черт ногу сломит, непосвященному здесь и вовсе делать нечего. Одна Энона лихо и с удовольствием управляет этим разнотравьем – со стороны все ее действия очень смахивают на колдовство – так и ждешь, вот сейчас прозвучит какой-нибудь заговор, или на худой конец заклинание – но это на неподготовленный, поверхностный взгляд. Энона колдовством не занимается. Она просто лечит людей. Это все знают. И всегда обращаются к ней – о ее целебных настоях все наслышаны. Потому вся округа лечится исключительно здесь, и нигде больше. Даже пару раз сюда, на Иду, из самой Трои присылали совсем молоденьких, быстрых на ногу служанок – смазливых хохотушек, что все заглядывались на Париса. Энона их быстро спровадила со двора. Всучила искомый настой и решительно выставила вон. Что с ними церемониться? Она итак здесь врачует всех – и в Трою бежать не надо.

Но много ли ей сейчас от этого проку – побежал же вот. О ней даже не вспомнил. Сейчас одна ему подмигнет, другая улыбнется – и все, прощай ее тихое семейное счастье.

Чего ему здесь не хватает? Чем Энона хуже всех этих троянок, что будут теперь липнуть к нему и заигрывать с ним? Разве обделили боги ее красотой – если на то пошло? Ничего подобного. Ничуть она не хуже других.

Волосы у нее черные как смоль, длинные, густые, глаза – сколько раз отражал их неторопливый ручей – большие, черные – и сколько раз смотрелся в них Парис… ну вот – почему она говорит в прошедшем времени? Хотя, конечно, много изменилось – ее некогда стройное тело располнело после родов – и в помине нет той гибкой молоденькой девушки, что влюбилась без памяти в юного пастуха – они встретились впервые здесь, у скалы, а затем возле этой скалы клялись в вечной любви. На его безыскусное –

– Я люблю…

Она ответила тем же, и прибавила –

– И спасу тебя, если вдруг с тобой что-то случится – я всегда приду тебе на помощь.

Конец ознакомительного фрагмента.