Клыкастые страсти
Шрифт:
— Желание дамы для меня закон.
— Когда оно совпадает с вашими желаниями, — огрызнулась я.
— И это правда, кудряшка.
Я решительно взяла сумку.
— Проводите меня или мне искать дорогу самостоятельно?
— Разрешите? — Мечислав взял меня под руку.
Сперва я хотела выдернуть локоть, но потом передумала. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Я уже согласилась на большее, какой же смысл сейчас спорить из-за мелочей?
— Мне необходимо будет вернуться сюда завтра ночью?
— Не знаю, кудряшка. Может быть не завтра, может быть
— Нет!
Слово вырвалось у меня почти стоном, но вампир понял. Он остановился, крепко обнял меня и прижал к себе. Без намеков на секс, просто так, для утешения. Не иначе, как в лесу последний медведь сдох. Вампир — и человеческие чувства? Чушь!
— Мне очень жаль, кудряшка. Если бы я мог, я бы избавил тебя от этого. Но мой клуб — самое защищенное место в городе. Здесь мы пока не в полной безопасности, а если с Рамиресом что-нибудь случится на нашей территории, мне будет легче сразу повеситься.
— Если бы повешение на вас подействовало, я бы вам и веревку намылила, — проворчала я, уткнувшись носом в его плечо. Мечислав ласково гладил меня по волосам, перебирал их пальцами, вторая его рука неподвижно лежала у меня на спине.
— Я понимаю, что это для тебя значит, малышка. Если будет хоть какая-то возможность — я избавлю тебя от этой боли.
И я поверила вампиру. Зря, наверное. Хотя… почему зря? Хороший хозяин заботится о своем имуществе. А я, крути, не крути, его фамилиар. Что-то вроде стола или стула, толь-ко дороже стою. И пока не могу ничего изменить. Увы.
Славка и Клара вполне прилично чувствовали себя, сидя в большой комнате, отделанной в черных тонах. Черный ковер, полосы черных обоев с белыми лилиями перемежаются с негативами, потолок тоже выкрашен в черный цвет и лампа в черном абажуре заливает комнату сумерками. Здоровенная кровать накрыта черным покрывалом и по ней разбросаны белые подушки. Такие же, как и на ковре. Маленький столик выкрашен в белый цвет. В вазе черного матового стекла — белые лилии. Запах был просто непереносим в за-крытом помещении. Хотя… Не мне здесь мучиться, а Славка еще и не такое заслужил за все свои идиотства!
— Как уютно! — съязвила я. — Бурный полет воображения!
Действительно комната была на редкость неуютной. Стильной — да, элегантной — воз-можно, в этой комнате можно было заниматься сексом, но вот просто посидеть на ковре с пакетом чипсов — вот этого я себе представить не могла. Хотя пади была здесь не то, что-бы на месте, но соответствовала. А Славке было, по-моему, безразлично, где и как — лишь бы с Кларой рядом.
— Если тебе что-то не нравится, кудряшка, обставь эту комнату по-своему? — предложил Мечислав, отвлекая мое внимание. Вот уж кто смотрелся здесь на своем месте.
— Еще чего не хватало! — огрызнулась я. — Вы отделывали эти комнаты, чтобы создать достойную оправу для себя. Мне же в вампирском логове делать нечего!
— Слова-то, слова-то какие! — пробормотал Вадим, стоящий у двери в позе стойкого оловянного солдатика.
Насколько мне известно, он мог так простоять всю ночь. Даже не дыша. А если бы я по-дошла послушать, я уверена, сердце у него тоже не билось бы. Как-то сам Вадим объяснил мне эту особенность вампиров.
«Люди — теплокровные — сказал он, разглядывая свои ногти и на миг замирая живой статуей. — Им нужно дышать, разгонять кровь и кислород по венам. Мы в этом не нуждаемся. И можем позволить себе отдохнуть. Знаешь, как змеи замирают на солнце? Они греются. А мы расслабляемся душой и телом. Хотя бы пару секунд, прежде чем нас опять подомнет окружающий мир. Он ведь бывает очень и очень жестоким… Алкоголь на нас не действует, наркотики — тоже. Так как же расслабляться бедным кровопийцам? Только медитацией!»
Из всех моих знакомых вампиров только Вадим шутил на эту тему. Хотя он всегда шутил. В этом отношении мы оказались очень похожи. Всегда готовы посмеяться даже над господом Богом, буде таковой явится на вечеринку. Только у Вадима под смехом всегда чувствовался какой-то надлом. У меня тоже. Вот уже полгода. Так что я его не судила. Мы смеялись, чтобы не расплакаться. Кто предпочитает играть на публику, соплями вызывая жалость — киньте в нас камень. И не плачьте, когда он полетит обратно с добавкой.
— Какие собеседники, такие и слова, — парировала я.
— До сих пор вспоминаю с умилением, как ты общалась с тем алкоголиком, — согласился Вадим.
Я фыркнула. Ну, общалась. И что!? Когда к тебе в половине второго ночи ломится вдребадан пьяный сосед по лестничной клетке, перепутавший ваши двери, найдешь такие убедительные слова, что и Цицерону не снилось. Хотя я их недолго искала. У меня на тот момент были Вадим с Борисом. Они за две минуты скрутили алкоголика, вынесли дверь в его квартиру, как следует отпинали его, все там погромили и оставили тушку на пороге. Утром сосед ничего не помнил. Но был уверен, что сам разгромил все по пьянке. Ремонт не закончился до сих пор. Но пить сосед перестал.
— Понравилось? Могу научить! Недорого возьму!
— А скидку по старой дружбе?
— А доплату за вредность?
— Юля… — решил обратить на себя внимание мой братец.
Мы с Вадимом обернулись к нему с одинаково недовольными физиономиями.
— Ну? — открыл рот Вадим.
— Мы остаемся здесь? — уточнил братец.
— А куда вы денетесь, — вздохнула я. — Князь города любезно согласился предоставить вам пищу и кров на ближайшие несколько дней до разрешения ваших проблем.
Мечислав улыбнулся так, что стало ясно — ни о какой любезности речи не идет.
— И что мы будем за это должны? — подала голос Клара.
— За вас заплатили. И щедро, — Мечислав смерил ее насмешливым взглядом.
— Юля?
Я закатила глаза. Развели идиотов, отстреливать их некому! Самой, что ли, взяться за это дело? Так ведь свихнешься на третьей тысяче!
— А что — у меня был выбор!? Ты, Славик, козел и гад последний, а проблемы твоей подружки меня и вовсе не касаются, но дедушка не одобрил бы, что я бросаю тебя там, где можно спасти без особого для себя ущерба.