Ключ Хирама. Фараоны, массоны и утерянные свитки Иисуса

Найт Кристофер

Наш интерес к происхождению тамплиеров диктовался стремлением подтвердить или опровергнуть наличие тесной связи между их Орденом и современным масонством. Ознакомившись с фактами и изучив как официальные, так и неофициальные мнения о первых тамплиерах, мы пришли к выводу, что эти люди действительно вели в Храме раскопки. Оставалось ответить на два вопроса: что именно они искали и что нашли. Ответ на второй вопрос был намного важнее.

Некоторые авторы считают, что они могли искать утраченные сокровища Храма, Святой Грааль или даже сам Ковчег Завета. (Hancock G. The sign and the seal). Возможно, эти гипотезы и верны, но нас больше интересовало, что тамплиеры сумели найти, а не то, за чем они гонялись.

Девять лет эти девять одиноких “охотников за сокровищами” вели раскопки на месте великих иудейских храмов.

Все это время они никому не показывались на глаза и не принимали в свой Орден ни одного нового рыцаря, пользуясь благосклонностью короля Бодуэна.

Год за годом они тихо и мирно прокладывали тоннель сквозь твердую скалу, все ближе подбираясь к фундаменту Святого Святых, но затем случилось нечто, заставившее их изменить план. Нам пришло в голову, что первое путешествие Гуго де Пейна на запад за пополнением далеко не случайно произошло через несколько месяцев после кончины их покровителя Бодуэна, происшедшей в октябре 1126 г. Либо они остались без денег и еды, не успев решить поставленную задачу, либо ждали смерти Бодуэна, чтобы не делиться с ним найденными сокровищами.

Устав Ордена

Ясно, что путешествие Гуго де Пейна было продиктовано искренним страхом за существование его отряда. Письмо, которое он написал во время поездки по Европе, проникнуто стремлением подбодрить оставшихся в Иерусалиме. Оно начинается с утверждения, что дьявол ослабляет их решимость выполнить свою задачу, и продолжается обильными цитатами из Библии, призванными восстановить у семи рыцарей уверенность в себе. На Храмовой горе их оставалось семеро, поскольку Пейна сопровождал в поездке Андре де Монбар, дядя юного, но чрезвычайно влиятельного аббата Клервоского (впоследствии святого Бернара). Должно быть, именно это родство первым дело привело их к Бернару, на которого рассказ дяди произвел сильное впечатление. Слова Бернара, сильно способствовавшие успеху кампании двух рыцарей, не оставляют сомнения в его отношении к храмовникам: “Они идут в битву не сломя голову, но спокойно и рассудительно, как истинные дети Израиля. Однако как только начинается бой, они без задержки бросаются на врага... и не знают страха... в одиночку сражаются с тысячей - нет, двумя, десятью тысячами.... кротче агнцев и суровее львов; в них мягкость монахов и доблесть рыцарей”.

Будущий святой Бернар быстро представил оперившийся Орден вниманию папы Гонория II и попросил у последнего разрешения составить для его возлюбленных иерусалимских рыцарей Устав, который бы регламентировал бы ритуал и правила поведения членов Ордена, а также обеспечивал бы им определенный статус внутри церкви. Этот Устав был окончательно утвержден 31 января 1128 г., когда Гуго де Пейн предстал перед специально созванным в Труа советом. Внушительный конклав возглавлял папский легат кардинал Альбано; кроме того, в нем принимали участие архиепископы Реймсский и Санский, не меньше десятка епископов и множество аббатов включая самого Бернара. Просьбу уважили, и тамплиеры получили не только Устав, но и право носить собственные плащи, которые в то время были чисто белыми.

Теперь для всего мира они становились не просто рыцарями, но рыцарями-монахами.

Больше всего в этом Уставе нам понравилось не то, что в нем сказано, а то, о чем он умалчивает. Там нет ни слова ни о паломниках, ни об их защите. Пропуск единственной причины, ради которой создавался Орден, вещь очень странная, подумали мы и с этой минуты убедились, что в истории основания Ордена тамплиеров действительно есть нечто весьма загадочное.

Девять первых рыцарей долго сопротивлялись расширению Ордена, но теперь они были вынуждены согласиться на это, поскольку им требовались деньги, дополнительные рабочие руки и, возможно, даже священники - для подтверждения статуса. Согласно новому Уставу, в течение первого года новые члены Ордена считались “испытуемыми”; от них требовалось тут же принести обет бедности - иными словами, новый “брат” был обязан передать все свое личное имущество Ордену. От кандидатов требовалось быть рожденными в законном браке, иметь благородное происхождение, быть свободными от любых клятв и уз и иметь хорошее здоровье. После принятия новоявленный брат лишался

личности и не владел ничем кроме своего меча, который он посвящал Ордену. Когда тамплиер умирал, на его могиле не делали никакой надписи; она была отмечена прямоугольным камнем с вырезанным на ним изображением меча.

Сразу после утверждения Устава судьба тамплиеров круто изменилась. Они получили поддержку десятков влиятельных землевладельцев и стали получать пожертвования, стекавшиеся к ним со всех уголков христианского мира. Бернар сумел убедить папу в том, что это люди высокой честности; доверять им свое имущество вошло в моду. Всего лишь через два года Гуго де Пейн и Андре де Монбар вернулись в Иерусалим с оглушительным успехом, Они уезжали на Запад без гроша в кармане, а привезли обратно папский Устав, деньги, драгоценности, грамоты на земельные владения и не менее трехсот новых членов благородного происхождения, которые согласились последовать за Гуго де Пейном, получившим титул Великого Магистра Ордена.

Чтобы вызвать такой фурор, Гуго де Пейну нужно было сделать что-то весьма необычное, подумали мы, но сдержали свое любопытство и погрузились в изучение других источников, посвященных воинам-монахам.

Новые члены Ордена приносили обет бедности, целомудрия и послушания, но распространялись ли эти правила на его основателей, никогда и нигде не упоминалось. Сам Гуго де Пейн оставался в браке с шотландкой норманнского происхождения Катрин де Сент-Клер и первую прецепторию (т.е. общину храмовников) вне пределов Иерусалимского королевства основал именно в Шотландии, на фамильных землях своей жены. Впоследствии этому факту было суждено приобрести огромное значение. Принятые в Орден должны были стричь волосы, но не брить бороды. Именно из этого обычая возник образ храмовника-крестоносца с развевающейся по ветру длинной бородой. Устав регламентировал еду, одежду и все остальные стороны их жизни. В частности, строго оговаривалось их поведение на поле битвы. Тамплиер должен был биться насмерть; при попадании в плен ему не позволялось просить ни пощады, ни выкупа; отступать же позволялось лишь в том случае, если число нападающих было больше в три раза. История свидетельствует, что храмовники часто погибали; вместе с тем и в мусульманских, и в христианских источниках указывается, что Ордена боялись и в то же время уважали за воинское искусство.

Мы с удивлением обнаружили, что через десять лет после принятия “Латинского Устава” тамплиеры так возгордились, что самовольно приняли новый, так называемый “Французский Устав”, написанный на языке, родном для большинства членов Ордена. Тот факт, что они решились на это, лишний раз доказывает силу и независимость храмовников. Этот новый Устав содержал несколько значительных изменений, но самое любопытное, что в нем по-прежнему ни словом не упоминалось о защите паломников. Из него был устранен пункт о годичном испытательном сроке для новичков и кардинальным образом переработан другой чрезвычайно важный пункт, немедленно изменивший юридическую основу Ордена.

В “Латинском Уставе” этот пункт гласит: “...кроме того, ты должен идти туда, где собираются рыцари, неотлученные от церкви”. В переведенном и исправленном “Французском .Уставе” этот пункт звучит: “...мы приказываем тебе идти туда, где собираются рыцари, отлученные от церкви”. Это означает только одно: Орден не собирался выполнять закон Ватикана. Это не могло быть ни простой ошибкой перевода (поскольку клирики писали на родном языке), ни ошибкой переписчика (подобную описку, диаметрально меняющую смысл пункта, тут же заметили бы другие члены Ордена). Судя по тому, что нам известно о дерзости храмовников и их намеренном отходе от Римской церкви, становится понятно, как они могли решиться на такой шаг. Непонятно другое - зачем им это понадобилось.

Однако в конце концов счастье изменило храмовникам. Папа и король французский Филипп ополчились на Орден и поставили его на колени. Случилось это в ужасный день - пятницу 13 октября 1307 г. Именно с тех пор цифра “тринадцать” считается несчастливой, а если на пятницу выпадает тринадцатое число любого месяца, суеверные люди предпочитают в этот день сидеть дома, сжимая в руках кроличью лапку, приносящую счастье.

Печать Ордена