Ключ из желтого металла
Шрифт:
– Ничего плохого, – успокоила меня Рената. – Только всякое странное. Я бы с Карлом поговорила, но, боюсь, что он сейчас как раз играет. Или репетирует. В общем, я не рискнула. А мне не терпится рассказать. Тебе-то удобно сейчас говорить?
Я покосился на Митю. Мне не слишком хотелось обсуждать наши домашние дела в его присутствии. Но откладывать разговор тоже не стоит – если уж Ренате в кои-то веки не терпится.
– Удобно, – наконец ответил я. – Ты очень удачно позвонила. Я как раз еду в машине. И при этом не сижу за рулем.
Пусть, по крайней мере, знает, что я не один. Тогда ей будет понятна моя сдержанность.
– Очень
– Понятно, – сказал я. – Ты его пустила?
Я ругал себя последними словами. Вместо того чтобы дважды в день отправлять Ренате жизнерадостные сообщения о приключениях собственного желудка, мог бы догадаться предупредить ее, чтобы не пускала в дом незнакомцев, будь они хоть трижды сантехниками. От греха подальше.
– Не пустила, не беспокойся. Видишь ли, он говорил по-русски, а я ответила ему по-литовски. Дескать, подвал есть, трубы в порядке, недавно проверяли. Не из вредности, по привычке. Я с тех пор, как мы переехали, по-русски только с Карлом разговариваю. И с его гостями. И с тобой, конечно. А со всеми остальными – по-литовски. Чтобы лишний раз почувствовать, что наконец-то дома. Наверстываю упущенное, так сказать.
– Ну да. И что?
– А то! – Она выдержала приличествующую случаю паузу и торжественно объявила: – Он ничего не понял! Вообще ни слова.
– И что? – тупо переспросил я.
– Ну как – что? Если не понял, значит, он не настоящий сантехник. Я хочу сказать, если человек плохо говорит по-литовски, он, конечно, может устроиться на работу. Но если не понимает вообще ни слова, это нереально. Разве только в частном секторе, где хозяин сам решает, что ему от работника надо. Но наши коммунальные службы – это не частный сектор.
– А ведь верно, – сказал я. – Ну ты молодец. Мисс Марпл нервно вяжет в коридоре. Я тобой горжусь.
Митя тем временем свернул к придорожному магазинчику, остановился и деликатно вышел, оставив меня наедине с телефоном. Демонстративная щепетильность, цена такому показному великодушию, конечно, невысока, а все-таки жест доброй воли. Молодец, чего уж там.
– Погоди, это еще не все, – сказала Рената. – Я ему уже по-русски объяснила, что не верю ни единому слову и собираюсь вызвать полицию. Он вежливо сказал, что я неправа, и ушел. Вроде бы все в порядке. Но не тут-то было. Через полчаса выглядываю в окно – как там мои тюльпаны. И что ты думаешь? Этот сантехник выходит из Бирутиного флигеля. А я знаю, что Бируте в это время на работе, сама видела, как она утром уходила. И дома у нее никого нет, она же одна живет. Я ей тут же позвонила, объяснила, что происходит, велела срочно ехать домой. Она, конечно, приехала, посмотрела. Говорит, все в порядке, ничего не пропало. Думала сперва, я на старости лет из ума выжила, – вслух, конечно, не сказала, но я и так поняла. А потом прибегает, говорит: «Ой, там точно кто-то был!» У нее, знаешь, при кухне подвал, как у нас, только поменьше. Бируте туда неделями не заходит, так что щеколда пыльная и дверь тоже. А теперь все блестит. И в самом подвале почище стало. По крайней мере, паутину кто-то смел со стен.
Камень, лежавший у меня на сердце с начала
– Это был Адский-Уборщик-из-Тьмы, – весело сказал я. – Ходит по домам, прикидывается сантехником, ищет беззащитных, доверчивых женщин. Как найдет такую – свяжет по рукам и ногам и ну чистоту в квартире наводить. Бедняжка стонет, просит пощадить, оставить хоть немного пыли по углам. Но Адский Уборщик неумолим…
– Смейся, смейся, – вздохнула Рената. – Но внешность у него для этой роли вполне подходящая. Бледный такой брюнет, черные глазищи в пол-лица, вылитый Мефистофель, это даже через дверной глазок заметно.
Угадай с трех раз, кого он мне напоминает, мрачно подумал я. Ну пан Болеслев дает. Опера Гуно «Виленский сантехник». Бурные аплодисменты.
– Ты будешь смеяться, Фелечка, – ласково сказала Рената – но и это еще не все. Я этого красавца не пустила, у Бируте ничего, кроме паутины, не пропало, – ладно, хорошо. Но я только что узнала, в соседнем подъезде на первом этаже тоже кто-то побывал. Там мальчик пришел из школы раньше времени – не то заболел, не то прогулять решил. Открыл дверь своим ключом, услышал шаги на кухне, позвал: «Мама, это ты?» В ответ только окно хлопнуло. Ребенок перепугался, конечно, не стал смотреть, кто это был. Выскочил на улицу и принялся родителям названивать. Ты же знаешь, у меня весной окна нараспашку, так что я все слышала. И знаешь, теперь я с тревогой думаю о предстоящем вечере. Впервые за долгие годы не хочу ночевать одна.
– Вот и не надо, – согласился я. – У тебя же куча подружек. Зови всех, устройте себе девичник, или как там это называется – когда барышни из хороших семей напиваются в узком кругу, а потом пляшут канкан на столе?
– Слушай, а это мысль, – обрадовалась Рената. – Давно мы вместе не собирались. А уж с ночевкой-то… – Она замолчала, потом неуверенно спросила: – То есть ты думаешь, я не зря раскудахталась?
– Ничего себе – зря. Две соседние квартиры только что обокрали. Ну ладно, не обокрали, просто залезли. Тоже ничего хорошего. И к тебе какой-то подозрительный сантехник с утра ломился. Хочешь, я сам прилечу? Если, конечно, вечером есть самолет. Потому что мне до Праги еще ехать и ехать.
– Нет-нет, даже не вздумай! – запротестовала она. – В твоем присутствии мои девочки, возможно, выпьют по рюмке наливки. Но на столах плясать точно откажутся.
– Ну смотри, – сказал я. – Только дай слово, что действительно позовешь гостей. И знаешь, на твоем месте я бы позвонил Карлу. Все-таки его это тоже касается. И не бойся ему помешать. Если он играет, просто не возьмет трубку. А потом перезвонит.
– Я знаю, – несчастным голосом сказала Рената. – Но все равно рука не поднимается. А то бы я сразу ему позвонила.
– Ладно, – вздохнул я. – Напишу ему, чтобы срочно связался с тобой. Жди звонка.
– Так лучше всего, – обрадовалась Рената. – Спасибо, Фелечка.
– Сухое спасибо на хлеб не положишь, – сурово сказал я. – С тебя пирог, как вернусь. Или даже два пирога.
– А то я тебя так не кормлю, – возмутилась Рената. – Выдумаешь тоже.
Митя вышел из магазина, вооруженный бутылками с водой. Увидел, что я закончил разговаривать, просиял, сел за руль, и мы поехали дальше.