Ключ к Бездне
Шрифт:
Я был согласен с ним на все сто, учитывая недавнюю смерть наших спутников, причём их смерть оказалась столь же кошмарной и непонятной, как и кончина всех предыдущих путешественников. Поэтому я забросил рюкзак за плечи и поудобнее взял Калашникова. Только первым делом снял его с предохранителя и проверил, есть ли в обойме хотя бы один патрон. Как выяснилось, мне подсунули оружие с полупустым магазином. Очевидно, на мою помощь в экстремальных обстоятельствах, по-прежнему, никто особенно не надеялся. Ну и хрен с вами!
Пока суд да дело, Теодор подошёл к постройке и после секундной паузы нырнул в какую-то узкую щель, служившую дверью в этой хибаре. Я прислушался,
Зверь махнул рукой, и мы медленно подошли к дому. Теперь стало ясно, неизвестный архитектор постарался на славу, подогнав плиты одна к другой с такой точностью, что ему не потребовались скрепляющие материалы. Строение возвели, судя по всему, очень давно, потому как успели появиться многочисленные трещины, которые, впрочем, никто не собирался заделывать. Да и зачем? Ни снега, ни дождя здесь не было, да и быть не могло.
Зверь остановился и, осмотрев людей, оставшихся под его началом, скомандовал:
— Швед и Круглый, остаётесь здесь. Глядите в оба. Круглый, не вздумай лакать спирт! — он ткнул пальцем в меня и, с ноткой злорадства, сказал, — иди вперёд. Если почувствуешь какое-нибудь гавно — кричи. Можешь выстрелить.
— Спасибо за совет, — пробормотал я, подступая к тёмной щели входа, — б…дь!
Возможно мои напряжённые глаза решили сыграть со мной дурную шутку, но мне казалось, будто в темноте узкого длинного лаза шевелится смутная тень. Положив палец на спусковой крючок автомата, я резко выдохнул и нырнул внутрь. Никто на меня не нападал, не набрасывался, не царапал и не кусал. Помещение было намного больше, чем казалось снаружи: видимо неизвестный строитель воспользовался имеющейся расщелиной, пристроив к ней подобие тамбура. На каменном полу лежал кусок мохнатого покрывала, оскальпированный снаружи. Передо мной стоял, гм, скажем — табурет. По крайней мере на этой штуке можно было сидеть. Вырублена она была из цельной глыбы, поэтому для удобства её накрыли всё тем же упругим покрывалом. Чуть дальше я заметил полуоткрытую дверь, ведущую в соседнее помещение. Из щели проникал слабый свет и доносился тихий шелест.
— Ну и? — спросил Зверь, возникая из мрака за моей спиной.
От неожиданности я едва не нажал на спуск.
— В-всё нормально, — промямлил я, после определённой заминки.
— Ну, тогда топай вперёд. Да не трусись ты так. Мы тебя страхуем.
Из темноты донёсся скептический смешок Воблы. Я, в общем-то, тоже сомневался в сказанном, но куда мне было деваться. Пришлось продолжить свою роль передового отряда.
Главным предметом в соседней комнате, несомненно привлекающим внимание любого входящего, был огромный каменный стол, состоящий из массивной плиты, водружённой на единственную ногу, по толщине превосходящей слоновью. Посреди круглой столешницы стояла штуковина, исполняющая роль настольной лампы. Карандашеобразное тело импровизированного светильника произрастало из небольшого шара, наполненного кружащимся багровым пламенем. Рядом с этой «свечой» лежали листы необычайной толстой бумаги (если это была бумага) чёрного цвета. Насколько я заметил, листы были испещрены множеством букв и рисунков ярко-жёлтого цвета. Около стола стоял брат-близнец того табурета, который я обнаружил в прихожей. Теодора я не заметил.
— Я — здесь, — донёсся до меня знакомый голос, сопровождающийся шелестом бумаги.
Теодор сидел на длинном узком ложе, имеющим отдалённое сходство с пляжными лежаками. Как и вся остальная мебель, кровать была изготовлена из цельной каменной глыбы. Наш предводитель сосредоточенно листал пачку чёрных листов, временами останавливаясь, для внимательного изучения интересной записи. Рядом с ним я заметил толстую книгу с потёртой обложкой, на которой ещё можно было рассмотреть очертания креста. Будь это в каком-нибудь другом месте, я не задумываясь признал бы в книге библию.
— Мне кажется, тебе знакомо это место или тот, кто его обустроил, — сказал Зверь, выходя на середину комнаты и озираясь, — так, кто это?
— Очень надеюсь на скорую встречу с ним, — рассеянно сказал Теодор, продолжая перебирать листы.
Внезапно он отвлёкся и улыбнувшись, посмотрел на Зверя:
— Если мы его встретим, дальнейшее наше путешествие станет намного проще. Этот человек провёл здесь очень много лет и побывал во многих отдалённых местах Бездны.
— А почему ты решил, будто он станет нам помогать? — пожал плечами великан, устраиваясь на каменном табурете, — у человека, живущего много лет в подобных местах, должны возникнуть определённые нелады с крышей. В общем-то я думаю, нам встретится псих. Думаю, надо будет прострелить ему бошку, пока он не выкинул какой-нибудь фигни.
Теодор продолжал улыбаться, но улыбка его окаменела. Он медленно отложил пачку листов в сторону и встал на ноги. Откуда-то из-за моей спины появилась Вобла, с автоматом наизготовку и пошла вдоль стены, с интересом посматривая по сторонам.
— Если кто-то выстрелит в этого человека, — негромко, но очень чётко сказал Теодор, — я размозжу ему голову. Тотчас же.
— Личное? — поинтересовался Зверь, забрасывая автомат за плечо, — тогда нужно предупредить наших часовых, пока они не нарвались на неприятности.
— Поздновато, — прислушиваясь, пробормотала Вобла и мягким кошачьим шагом двинулась к двери, — мне кажется…
Дверь распахнулась и из темноты прохода вылетел огромный кулак, впечатавшись ей в лоб. Женщина пролетела пару метров и остановилась, влипнув в стену. На пол она шлёпнулась, как мешок: без звуков и без движения. Зверь подавился несказанным словом и хрюкнув, схватил оружие. От неожиданности, я потерял равновесие, покачнулся, крутнувшись на месте и совершенно неожиданно для самого себя, ткнул дулом автомата в чей-то живот. Сглотнув, я поднял голову.
Живот принадлежал ну очень огромному мужику! Если бы у гориллы росла борода до пояса и она носила грубое рубище — то это было бы самое то. Волосы незнакомца, как и его борода, опускались до пояса, оканчиваясь обожжёнными концами, а на лбу перехватывались коричневым шнурком. На груди великана висел потускневший крест. Ослепительно голубые глаза яростно сверкали из густых волосяных зарослей, а мускулистые руки толщиной с моё бедро приподнялись, чтобы вцепиться в моё несчастное горло. Но эта горилла обладала, видимо, какими-то знаниями в отношении огнестрельного оружия, потому как увидев штуковину, вонзившуюся ему в живот, обезьяночеловек остановился.
Какой-то твёрдый предмет упёрся в мой затылок и голос Теодора приказал:
— Опусти оружие, если хочешь жить.
— На хер, на хер — закричали пьяные пионеры, — пробормотал я, не торопясь выполнять приказ, — я, значится, автомат убираю, а он мне шею сворачивает — красота!
— Пусть даст ему отойти, — Зверь изготовился к стрельбе, но было неясно, в кого он собирается стрелять — в незваного пришельца или Теодора, — скажи ему.
Давление на мой затылок ослабло, и Теодор взволнованно сказал: