Ключ к искуплению
Шрифт:
До искомого Могильника Сергей добрался. Его уже ждали.
— Долго, — прошептала Дарина.
— Как смог.
— И что здесь? — спросил Сборщик. Он стоял у самого портала и пристально всматривался в письмена на каменной плите.
— Трещины по всему периметру. По буквам.
— Это руны.
— Плевать. Пусть по рунам, — Сергей поморщился. В ушах появился далекий шум.
Сборщик покачал головой.
— Хорошо. Что будет, если я попытаюсь отодвинуть плиту? — спросил Сергей.
— Сработает сторожевая система, а затем здесь появятся адепты Дома
— Как быстро они появятся?
— Почти мгновенно, — сказал Сборщик. — По Могильникам разбросаны выходные колодцы. Где? Не знаю. Но возле центрального Могильника такой наверняка есть.
— Отлично! То есть, если у меня ничего не получится, результат мы узнаем сразу?
— Да.
— Тогда отойдите. Я попробую открыть его. Если не получится, вас здесь не было.
Дарина усмехнулась.
— Если у тебя не получится – отсюда не уйти. Так что давай, действуй, раз уверен.
— Если бы был уверен… – пробурчал Сергей.
Он сглотнул наполнившую рот слюну. Потер ладони. Шум хоть и тихий, но давит на нервы. Еще и в голове нарастает давление. Отличное состояние, чтобы сосредоточиться!
Сергей прикрыл глаза, попытался максимально освободить разум. Затем сосредоточил все внимание на плите. Он почти не видел ее и уж тем более не мог различить ни единой руны или трещины. Но он чувствовал камень, чувствовал его неоднородность, его напряжение. Он проник в него, сквозь него – и вернулся обратно. Не монолит, но все же реальная преграда. Плита состояла из множества мельчайших фрагментов – пазлов. Тронь один – и рассыплется вся конструкция.
Сергей перестал дышать.
— Нашел, — проговорил одними губами.
Он вновь потянулся к плите – переплетение множества тончайших нитей, удерживающих всю конструкцию в равновесии. Уцепиться за узел… потянуть на себя…
— Ничего себе! — услышал он голос Дарины.
Плита распадалась в мельчайшее крошево буквально на глазах. Массивный монолит, что казался незыблемым, стекал на мостовую горой жесткого песка.
— А теперь ждем гостей, — проговорил Сергей. Шум в ушах усилился, в лицо пахнуло спертым сухим воздухом. А ведь там, внизу, вполне может оказаться какая-нибудь зараза, вроде древнего вируса. Но что сделано, то сделано.
Время текло напряженно–медленно, но тишину Могильников не нарушил ни единый посторонний звук.
— Похоже, ты оказался прав, — тихо проговорила Дарина. — По крайней мере, в том, что Могильник открывали.
— Не будем медлить, — сказал Сборщик и первым вошел в затхлую темноту портала.
Сергей последовал за ним, засветил осторожные нити. Сборщик обернулся, на его лице проскользнуло недовольное выражение. Но ничего не сказал. Еще бы – не все видят в темноте, как он.
Они оказались в замкнутой камере, в центре которой, в полу, зияло отверстие с уходящей вниз каменной лестницей. В самой камере нет ничего примечательного: стены песочного цвета кое–где украшены резьбой, но большей частью – голые. Потолок низкий, с какими-то пирамидальными выступами по всей поверхности.
— Смотрите, — ровным голосом проговорил
Их припорошило мельчайшей пылью, в которой отчетливо просматривались следы человеческих ног.
— Тоже мне! — фыркнула Дарина. — Вскрыть центральный Могильник – и так глупо наследить.
— Возможно, они торопились, — предположил Сергей. — Вряд ли Вятич планировал, чтобы его тело нашли возле места, где он спрятал свое главное сокровище.
— В этом есть резон, — согласился Сборщик. — Но продолжим, — он было начал спускаться, когда Сергей остановил его уверенным окликом.
— Стой. Первым пойду я.
Сборщик обернулся, его брови еле заметно сошлись к переносице.
— Ты не знаешь, куда идти, — сказал Сергей.
— А ты? — спросила Дарина.
— Я – знаю.
Не совсем правдивый ответ. Сергей понятия не имел, куда следует поворачивать на очередном повороте и на какой уровень придется спуститься. Зато он чувствовал зов, исходящий из глубин Могильника. В нем нет слов, нет смысла. Он – набор шелестящих звуков в ушах, распирающее голову давление. Идти можно даже с закрытыми глазами, положившись только на ощущения.
Сияющие алым нити рассекали темноту. Первый же уровень захоронений встретил путников десятками ниш, заполненных истлевшими телами. Ниши располагались прямо в стенах, вдоль длинных коридоров, в несколько ярусов. За долгие годы многие останки успели превратиться в пыль. Многие, но не все. В некоторых нишах сквозь прорехи пыльных саванов просматривались очертания усохших до состояния мумий тел.
— Почему они выглядят по–разному? — спросил тихо, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Разная обработка, — отозвался Сборщик. — Первый Могильник – несовершенство методик.
Сергей кивнул. Говорить тяжело. В горле першит. Кажется, что мрак коридоров заполнен мельчайшей взвесью. Не то пыли, не то какого-то газа. Взвесь забивает носоглотку, впитывается в слизистую, оставляет после себя стойкий приторный запах. Сколько ни сморкайся, сколько ни пытайся откашляться – ничего не помогает. Ощущение, будто в области носа и еще глубже застыл огромный ком слизи.
Тихие шаги разносятся по Могильнику. Уже и не понять: то ли ступаешь сам или твои спутники, а то ли коридоры вовсе не так пусты, как кажется. Что это? Игры собственного воображения или причуды эха, вырвавшегося на свободу спустя сотни лет со дня заточения? Сотни ли? Сергей не знал.
Самый верхний уровень захоронений сменился вторым, затем третьим. Чем ниже спускались путники, тем отчетливее просматривалась древность каменного сооружения. Если поначалу стены были выложены из плотно подогнанных друг к другу прямоугольных блоков, связанных тонким слоем какой-то смеси, то нижние уровни строились из камня необработанного – грубого и угловатого. Впрочем, крепость он сохранил до сих пор. Сколько Сергей ни вглядывался, но никаких трещин или подвижек кладки не заметил.
Следы, которые путники видели сначала, — исчезли. Либо Здебор Вятич левитировал, либо на нижних уровнях не забывал о маскировке своего маршрута.