Ключ к искуплению
Шрифт:
Сухая, тяжелая темнота. Точно с каждым шагом на плечи наваливаются все новые груды камней, песка, пыли… черт те чего еще. А шум в ушах уже походит на завывание урагана. И в его стонах Сергей различил голоса. Неразборчивые, отчаянные, звучащие на самой границе слуха. Голоса о чем-то взывали… просили?
По спине пробежала колючая дрожь. А что, если убийство всех тех людей в лаборатории Вятича связано с изготовлением артефакта, который сейчас покоится в Могильнике? Что, если неупокоенные души томятся в недрах ключа к искуплению и оттуда взывают к своему мучителю? То ли прося
— Что с тобой? — сквозь шум до сознания Сергея добрался обеспокоенный возглас Дарины.
— А? — обронил он рассеянно.
— Ты еле на ногах держишься.
Сергей обернулся. Резче, чем следовало. В голове кольнуло так, что мир перед глазами поплыл.
— Мы уже близко. Думаю.
Он дышал ртом, отрывисто. Если поиски затянутся надолго – он просто не выдержит.
Ниши с останками захоронений слились в сплошную размытую пелену. Каждый поворот – ожидание того, что они пришли. Ожидание чуда.
Зал с несколькими массивными саркофагами открылся неожиданно. Привычные коридоры расступились, огибая небольшой двухуровневый зал. По верхнему уровню продолжали бежать открытые коридоры – на нижнем, в окружении каменных изгородей, стояли саркофаги.
Сергей перегнулся через невысокий парапет. Его прошиб холодный пот. Неужели они на месте? Вот только как спуститься на нижний уровень? Никаких лестниц не видно. Похоже, подход к саркофагам имеется, но располагается он где-то ниже.
— Это то место? — спросила Дарина, заметив интерес Сергея к саркофагам.
— Вроде того. Не уверен. Надо спуститься.
Девушка заозиралась.
— Если подержите веревку, я спущусь.
— Нет. Если там действительно лежит нечто спрятанное Вятичем, тебя оно может не принять. Так что спускаюсь я.
— Поможешь? — спросила девушка, обернувшись к Сборщику.
Тот недовольно поморщился. Но кивнул.
Несмотря на то что на взятой Дариной веревке имелись специальные узлы, держаться за нее оказалось очень непросто. Руки так и норовили разжаться. Сергей, стиснув зубы, завис метрах в трех над нижним уровнем зала. Но ощущение – точно висишь над бездонной пропастью. В голову волей–неволей лезут черви сомнения. А что, если не удержишься? Что, если сломаешь ноги и руки? Или позвоночник? Останешься в этих сухих затхлых стенах стонущим комком боли. Тебя же и не вытащить наружу – слишком далеко…
Медленно веревка поползла вниз. Слишком медленно, чтобы слабые руки нового тела смогли удержаться достаточно долго.
— Быстрее! — крикнул Сергей.
Пальцы дрожали. Отличное чувство, когда кусок веревки, твое единственное спасение, начинает скользить – и ты понимаешь, что от крайне болезненного падения тебя отделяют даже не секунды – мгновения.
Он все-таки упал. Но с высоты не больше метра. Ноги врезались в пол, подогнулись. Сергей рухнул на спину, приложился затылком о камень. Хорошо – не очень сильно. Перед глазами полыхнул сноп искр – и все стихло.
— Живой?! — послышался голос Дарины.
— Да, — Сергей тяжело сел. Как же плохо ощущать себя дряхлым и слабым. Да что там ощущать – плохо быть таким!
— Подожди, я сейчас спущусь.
— Нет! Я скажу, если
Сергей поднялся на ноги: прикрыл глаза, подождал, пока уляжется легкое головокружение. Отдышался. Интересно, а как он поднимется обратно?
Впрочем, об этом можно подумать немного позже. А пока – саркофаги. Пять штук. Расположены вокруг пьедестала с останками какой-то книги. Похоже, сложены из отдельных плит, что не умаляет их массивности. Крышки пригнаны настолько плотно, что и лезвия ножа не просунуть. Никаких украшений. Только гладкий камень и мелкая пыль.
Шум готов разорвать барабанные перепонки. Голова вот–вот треснет. Кажется, что тишины никогда не было и уже не будет. Но если все так плохо сейчас, когда артефакта нет даже в зоне видимости, что будет потом, когда настанет время брать его в руки?
Сергей обошел все пять саркофагов. Ощущения не изменились. Искомый предмет где-то здесь. Но где именно?
Остановившись у пьедестала с раскрытой книгой, дотронулся пальцами до верхней страницы. Та рассыпалась от малейшего прикосновения. Толстый фолиант в кованом переплете рассыпался тленом чуть ли не от дыхания. Сколько же ему лет?
Стараясь не вдыхать клубы поднявшейся пыли, Сергей вернулся к изучению саркофагов. Делать нечего – придется вскрывать все.
Тишину Могильника нарушил громкий протяжный скрежет, когда, повинуясь воле человека, плита на одном из саркофагов начала ползти. Медленно, по миллиметру. Скрежет врезался в сознание, взвивался и тянулся до боли в зубах. Казалось, звук способен вернуть к жизни всех мертвецов, лежащих в пыльных нишах. Всех, кто сам еще не стал пылью.
Сергей действовал направленным потоком воздуха. Очень концентрированным и жестким потоком. Никаких посторонних вихрей и дуновений. Максимальная концентрация в одной точке. Огромная трата сил. Тяжело. Пот струится по лбу.
Он сдвинул плиту сантиметров на двадцать, вряд ли больше, но этого вполне хватило, чтобы заглянуть внутрь. Алые нити проскользнули в утробу каменного мешка, высветили останки человека. Усохший труп оказался облачен в полный кольчужный доспех, его плечи и грудь прикрывали тусклые пластины, с еле различимой гравировкой. По правую руку от мертвеца лежал двуручный меч, слева – круглый щит. Никаких следов присутствия чуждых предметов. Слой пыли лежит ровным, нетронутым слоем.
Сергей сплюнул с досады. Что ж, шансы добраться до артефакта возрастают. Осталось всего четыре саркофага. Главное, чтобы хватило сил. Немного отдышавшись, он принялся за крышку следующего. И снова неудача – еще одна высохшая мумия в полном вооружении.
Стоило третьей плите сдвинуться с места, как разум Сергея обожгло волной нестерпимой боли. Он рухнул на колени и застонал, обхватив голову руками. С лица будто заживо срывали кожу. Срезали лоскутами. А когда не стало кожи, начали вгрызаться в череп. Множество мельчайших молотков одновременно крошили кость.
Сверху что-то кричали, но различить слов Сергей не мог. В ушах завывали мертвые голоса. Они нашли своего убийцу и жаждали мести. Жаждали обрушить на него все те пытки, которым подверглись сами, будучи живыми людьми.