Ключ к Ребекке
Шрифт:
Новая линия обороны начиналась у прибережной деревушки Матрух и простиралась на юг по пустыне до укрепленного района под названием Сиди-Хамза. 10-й корпус располагался в Матрухе. Западные подступы к Мерса-Матрух были прикрыты плотными минными полями, которые начинались у самого моря и тянулись на 25 километров в глубь пустыни, 13-й корпус занимал позиции на южных склонах высот Сиди-Хамза.
Прислушиваясь к звукам, доносящимся из спальни, Вульф рассматривал диспозицию. Картина была ясна: союзники врага значительно укрепили линию по краям и не позаботились о центре. Очевидно, они думали предотвратить взятие армии в окружение, предполагая, что Роммель попытается прорваться через южный конец линии, совершив фирменный обходной маневр, тем более что 500 тонн горючего, захваченные им в Тобруке, давали такую возможность. В таком случае 13-й корпус, состоящий из 1-й бронетанковой дивизии и 2-й Новозеландской, недавно прибывшей из Сирии, остановит наступление противника.
Теперь же, обладая информацией, полученной от Вульфа, Роммель сможет нанести удар по слабозащищенному центру оборонительной линии и бросить все свои силы в прорыв подобно тому, как мощный поток воды прорывает плотину в ее самой слабой части.
Вульф улыбнулся своим мыслям. Он чувствовал, что играет важную роль в борьбе немцев за превосходство в Северной Африке, и находил в этом огромное удовольствие.
В спальне хлопнула пробка.
Вульф не уставал удивляться тому, с какой быстротой Смит заканчивал акт. Хлопок вылетающей пробки означал, что у Алекса остается всего несколько минут на то, чтобы убраться до того, как Смит выйдет за шортами.
Он вернул бумаги в портфель, закрыл его и положил ключи обратно в карман штанов. В шкаф он теперь не залезал — хватило и одного раза. Вульф засовывал ботинки в карманы брюк, на цыпочках выходил по лестнице на палубу и спускался по трапу на берег. Затем он надевал ботинки и отправлялся на ленч.
Пожимая руку Вандама, Кемель вежливо спросил:
— Надеюсь, ваша рана заживает, майор?
— Давайте присядем, — сказал Вандам. — Повязка беспокоит меня гораздо больше, чем сама рана. Что у вас?
Кемель сел и скрестил ноги, разгладив складки на черных хлопковых брюках.
— Я подумал, что мне следует принести отчет о наблюдении самому, хотя в нем не содержится ничего интересного.
Вандам взял протянутый ему конверт, достал отчет, уместившийся всего на одном листе бумаги, и углубился в чтение.
Соня вернулась домой одна — предположительно из клуба «Ча-ча» — в 11 часов вечера. На следующее утро около десяти ее видели на палубе в домашнем халате. В час пришел почтальон. Соня ушла в четыре и вернулась в шесть с фирменным пакетом одного из самых дорогих магазинов одежды в Каире. В это время произвели смену наблюдателей.
Вчера Вандам получил аналогичный отчет от Кемеля о первых двенадцати часах слежки. Выходит, вот уже два дня Соня ведет себя тихо и абсолютно невинно, ни Вульф, ни кто-либо другой не посещает ее жилище.
Вандам был разочарован.
— Люди, которых я использую в этом деле, надежны, — заверил его Кемель. — И они докладывают обо всем мне напрямую.
Вандаму хотелось выругаться, но он себя пересилил.
— Не сомневаюсь, — вежливо сказал он. — Спасибо, что зашли.
Кемель встал.
— Не стоит. До свидания.
Он вышел.
В голове у майора крутились неутешительные мысли. Он перечитал отчет Кемеля еще раз, как будто надеясь найти подсказку между строк. Значит, если Соня и находилась в контакте с Вульфом, — Вандам почему-то продолжал верить, что это так, — связь между ними не такая уж тесная. Если она с кем-то и встречается, встречи эти происходят не на борту.
Вандам подошел к двери и позвал Джейкса. Капитан явился.
— Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня вы проводили свои вечера в клубе. Не спускайте с Сони глаз, наблюдайте за тем, с кем она сидит после представления. И еще подкупите официанта — пускай докладывает вам, кто ходит к ней в гримерную.
— Будет сделано, сэр.
— Получать удовольствие не запрещается, Джейкс.
Улыбнулся Уильям зря: от этого боль в щеке усилилась. Вандам уже не пытался жить на глюкозе, разбавленной в воде: Джафар готовил для него пюре и подливку, которые можно было есть ложкой и глотать, не пережевывая. Это блюдо да джин — вот и вся изысканная трапеза. Доктор Абутнот сказала, что он злоупотребляет алкоголем, и майор обещал уменьшить дневную норму — после войны. И подумал: «Нет, после того, как поймаю Вульфа».
Если Соня не выведет его к Вульфу, это может сделать только Елена. Вандаму было стыдно за свою выходку у нее дома. Он злился на себя за собственный провал, а мысль о том, что девушка обнимала Вульфа, привела его в ярость. Видимо, у него, Уильяма, дурной характер. Елена была так мила, так самоотверженно рисковала собой, чтобы помочь ему, — она не заслужила того, чтоб на ней срывал злость неисправимый неудачник.
Вульф обещал Елене встретиться с ней еще раз. Вандам надеялся, что это произойдет в недалеком будущем, однако мысль о том, что Елена и Алекс снова окажутся наедине, не давала ему покоя. С другой стороны, теперь, когда наблюдения за плавучим домиком оказались бесполезны, Елена была единственной надеждой майора. Он сидел за столом и со смешанными чувствами ждал телефонного звонка.
Вечером Елена поняла, что больше не в силах мерить квартиру шагами — это чревато клаустрофобией, — и отправилась по магазинам. Она никак не могла сконцентрироваться, попеременно чувствуя себя то очень счастливой, то несчастной. В надежде отвлечься она надела яркое полосатое платье и вышла на солнечный свет.
Ей нравилось ходить на овощной рынок. Особенное оживление царило тут в конце дня, когда торговцы прикладывали массу усилий, чтобы продать остатки товара. Обслуживающий Елену мужчина продемонстрировал настоящие актерские способности, с трагическим выражением на лице взяв поврежденный плод и откинув его в сторону, прежде чем сложить в пакет неповрежденные. Елена засмеялась, ведь она прекрасно знала, что плохой помидор будет возвращен на место, как только она скроется из виду, чтобы можно было вновь и вновь разыгрывать честность перед новым покупателем. Елена пыталась торговаться, но продавец стоял на своем, восклицая, что отрывает эти плоды от сердца. В результате она заплатила за помидоры начальную цену.
Решив приготовить на ужин омлет, Елена купила яйца. Ей было приятно покупать больше, чем она могла съесть сама: это давало ей чувство защищенности. Те дни, когда она была вынуждена обходиться без ужина, еще не выветрились из памяти.
Выйдя с рынка, Елена медленно двинулась по улицам, рассматривая витрины магазинов одежды. Большую часть своего гардероба она купила спонтанно, повинуясь минутному порыву: у нее были твердые представления о собственном стиле, но стоило запланировать поход за чем-нибудь необычным — и вдруг оказывалось, что требуемую вещь невозможно найти. Елена мечтала когда-нибудь завести собственного портного. «Интересно, — вдруг подумала она, — а Уильям Вандам может позволить это своей жене?»