Ключ к сердцу тьмы
Шрифт:
– Мне очень повезло с мужем, – с каменным лицом произнесла совсем не то, что думала.
Но, оказалось, Арон ожидал услышать вовсе не лестные слова.
– Полноте, я не юнец и не нуждаюсь в комплиментах, тем более лживых. Мимика выдает вас, Элеонора. Я не требую восхищения, всего лишь верности, причем, исключительно видимой. Никаких любовников в супружеской постели и до рождения детей, а после… – Он помедлил и сделал очередной глоток. – После я сам подберу вам молодого человека. Наш брак – всего лишь сделка, но я не собираюсь делать ее условия слишком жестокими.
Опустила голову. Тогда я совсем запуталась и не
– Успокойтесь!
Вздрогнула, когда Арон коснулся моей руки. Он неодобрительно глянул, а я… Увы, пройдет немало времени до того, как его близость перестанет действовать парализующе.
Герцог поднялся и, обойдя вокруг стола, остановился подле меня. Усилием воли приковала себя к стулу. Сейчас немного легче, я предвидела его движение. Тело словно окаменело, мышцы напряглись. В последний раз я так волновалась… Собственно, на свадьбе с Ароном, даже представление ко двору не подступало к горлу тошнотой. Сердце стучало часто-часто. Неужели уже? Но герцог еще не доел. Пусть выпьет побольше вина, расслабится, может, даже заснет. Да, хорошо бы он заснул, и тогда я благополучно доживу до утра.
– Во дворце вы казались куда смелее, Элла. Надеюсь, вы позволите себя так называть, мы ведь муж и жена.
Кивнула и судорожно вздохнула. Прежде уменьшительную форму имени использовали только родные, он отнял даже это. Капля за каплей герцог вытеснял прежний мир, заменяя его собой.
– Меня тоже можете называть Ароном, – продолжил супруг, внимательно изучая мое лицо. Вспомнив, какая «красота» там расцвела, отвернулась. Пусть даже муж нелюбимый, но я не желала, чтобы он видел уродливой. Ладно, служанка, но не мужчина! – Наедине, разумеется. На людях принято обращение «милорд» и «миледи».
Отец никогда бы не сказал матери «миледи». От формального учтивого слова веяло холодом, оно предназначалось для чужих. Даже Верити или Долорес я называла по имени, хотя встречалась с ними от силы пять раз в жизни. Но они семья, тут титулов нет. Герцог сразу обозначил дистанцию между нами – вечно чужие.
– Как вам будет угодно, милорд, – безучастно согласилась я.
Хочет светской учтивости, он ее получит.
– Сейчас можно «Арон».
Показалось, или он улыбнулся? Скорее посмеялся над глупой женой.
– Повернитесь ко мне, Элла.
Качнула головой. И не подумаю!
– Элеонора! – настойчивее повторил герцог.
Когда же закончится этот бесконечный вечер! Вот бы закрыть глаза, и сразу перенестись в Нордланд, внезапно обнаружить, что минуло много лет с тех пор, как я вышла замуж.
– Хорошо, как хотите.
С мрачной решимостью Арон ухватил за подбородок и развернул к себе. Пальцы надавили на синяк, отозвались вспышкой острой боли. Вскрикнув, оттолкнула супруга и вскочила, прижимая ладонь к щеке. Мучитель, он прекрасно знал, что причинит страдания, одного не понимала: зачем?
– Я хочу помочь, Элеонора, – сдерживая недовольство, пояснил супруг. – Или хотите ходить с опухшим лицом?
Разумеется, не хотела, поэтому снова села и позволила себя осмотреть. Арон внимательно ощупал кожу, не обращая внимания на мое шипение, и надавил на пострадавшую щеку.
– Будет немного больно и холодно, – предупредил он.
И было, только гораздо больше, чем немного. Казалось, лицо сковали вековечные льды. Его перекосило, отчего я не могла толком дышать и жадно глотала воздух ртом, словно рыба. Кожа натянулась до предела, того и гляди порвется. Изнутри ее будто кололи десятками игл. Каких трудов мне стоило не вцепиться в руки Арона! Только мысль о лечении заставляла сидеть смирно. Муж утверждал, все длилось не больше минуты, но мне показалось – целую вечность. Наконец Арон отнял ладонь и предложил взглянуть на себя в зеркало:
– Хотя вы уже сейчас должны почувствовать изменения.
Осторожно коснулась щеки. На месте… и не болит. Совсем. Ощупала снова – ничего, никакой припухлости. Зеркало в ванной комнате подтвердило, последствия похищения исчезли.
– Спасибо!
Улыбка вышла искренней, ведь она шла от чистого сердца.
Герцог то ли не расслышал, то ли счел мою похвалу не стоящей внимания. Он вернулся к теме похищения и внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ. Полагала, Арон рассердится, вспылит, тут же бросится мстить блондину, а он ограничился скупой благодарностью за откровенность. Будто потеряв ко мне всякий интерес, герцог продолжил прерванный ужин. Воспользовавшись моментом, проскользнула в спальню. Взвесив все «за» и «против», решила, что именно Арону как мужчине предстояло ночевать на диване в гостиной. Он ведь уступит кровать даме? Потянувшись к завязкам халата, сообразила, что столкнулась с серьезной проблемой – отсутствием ночной рубашки. Переминаясь с ноги на ногу, гадала, как поступить. Единственный выход – надеть грязную нижнюю сорочку. Не спать же голой!
– Сколько вам нужно времени?
Недоуменно обернулась к супругу. О чем он?
– На то, чтобы раздеться и лечь, – терпеливо пояснил Арон.
Он стоял в дверях спальни и пристально наблюдал за мной. Обжигающий масленый взгляд скользнул по телу. На моих щеках расцвели алые пальцы. В обществе такое поведение считалось неприличным. Я ощущала себя голой и поспешила укрыться за столбиком кровати.
– Четверти часа хватит?
Не дождавшись ответа, герцог ушел и плотно притворил за собой дверь. На прощание он наградил меня холодной усмешкой победителя. Мужа не волновало мое мнение, Арон хотел получить свою вещь здесь и сейчас.
Когда герцог вернулся, я сидела на постели, сложив руки на коленях. Одетая, если можно назвать одеждой халат. Надежды на возращение горничной рассыпались в пыль. Наверняка супруг подловил ее и отправил обратно. Защитников у меня нет, придется смириться с незавидной судьбой. Умом я понимала, что герцог отныне муж, но сердцем… Одна мысль о его прикосновениях вызывала нервный озноб. Напрасно родители оберегали меня, внушили мысль о счастливом замужестве, готовь они обеих дочерей к продаже себя во благо рода, было бы легче. Не зная любви, не грезя о ней, легко лечь в постель с равнодушным супругом.
– Разве я неясно выразился? – поднял брови Арон и под мой разочарованный вздох повернул ключ в замке. – Не желаю, чтобы вы сбежали. Раздевайтесь, Элеонора, я отвернусь.
Не пошевелилась, продолжая изображать статую. Пусть обождет до Нордланда и обойдется со мной должным образом, не превратит в средство на время забыть о графе Гвире. Может, я девственница, но кое-что понимала. Мужчины топили злость в вине и женщинах. Представляю, что меня ждет!
– Хорошо, вы сделаете это на моих глазах. И тушить свет я не стану.