Ключ к убийству
Шрифт:
— Послушайте, — сказал вошедший, — неужели кто-нибудь совершил что-то действительно серьезное? Что привело этого выдающегося любителя расследовать преступления к нашему прозаическому порогу?
— Я стал жертвой вульгарной попытки шантажа, — ответил адвокат. — Этот тип выдавал себя за лорда Питера Уимзи...
— Но он действительно лорд Уимзи, — сказал мистер Уикс. — Здесь не может быть никакой ошибки. Я видел его, когда он выступал в качестве свидетеля по делу об алмазах в Эттенбери. Он известный в определенных кругах человек и ездит на рыбалку с главой Скотленд-Ярда.
— О Господи! — воскликнул мистер Кримплсхэм.
Судьба так устроила, что нервы мистера Кримплсхэма должны были подвергнуться испытанию еще раз в этот же день. Когда в сопровождении мистера Уикса он прибыл в отель «Минстер», портье сообщил ему, что лорд Питер Уимзи куда-то ушел, упомянув, что намеревается
— Но его слуга находится здесь, — добавил он, — так что если вы хотите оставить ему сообщение...
Мистер Уикс подумал, что в общем было бы неплохо оставить сообщение. Мистер Бантер, когда к нему вошли, сидел у телефона, ожидая междугородного звонка. Едва мистер Уикс обратился к нему, как зазвонил телефон, и мистер Бантер, вежливо извинившись, снял трубку.
— Алло! — сказал он. — Это мистер Паркер? Что? Что? Коммутатор! Коммутатор? Виноват, можете вы соединить меня со Скотленд-Ярдом? Извините меня, джентльмены, что вам приходится ждать... Коммутатор! Алло! Это Скотленд-Ярд? Инспектор Паркер на месте? Могу я поговорить с ним?.. Я закончу через минуту, джентльмены. Алло! Это вы, Паркер? Лорд Питер был бы весьма обязан, если бы вы нашли возможность приехать в Солсбери, сэр. О нет, сэр, у него превосходное самочувствие, сэр, — он отправился на концерт, сэр... О нет. Я думаю, что завтрашнее утро превосходно подойдет, сэр. Благодарю вас, сэр.
Глава 6
На самом деле мистеру Паркеру было не с руки покидать Лондон. В начале дня он еще успевал съездить к леди Ливи, чтобы поговорить с ней, а вот последующие его планы на этот день рушились один за другим. Все намеченные поездки ему пришлось отложить после получения извещения, что ранее отсроченное судебное разбирательство о неизвестном посетителе мистера Типпса должно состояться сегодня в полдень, поскольку изыскания инспектора Сагга не дали, по-видимому, ничего определенного. Соответственно жюри присяжных и свидетели были вызваны на три часа. Мистер Паркер мог, конечно, не пойти на это заседание, если бы не наткнулся утром на Сагга и не вытянул из него эти сведения, как вытаскивают качающийся зуб. В сущности, инспектор Сагг полагал, что Паркер ему только мешает. Более того, он находится в очень дружеских отношениях с лордом Питером Уимзи, а что касается последнего, то инспектор Сагг просто не находил слов, чтобы выразить, как ему мешает лорд Питер. Но он все же не мог в ответ на прямой вопрос отрицать, что сегодня днем должно состояться судебное разбирательство, как не мог он отрицать и неотъемлемое право любого заинтересованного англичанина присутствовать на суде. Поэтому незадолго до трех часов мистер Паркер был уже на своем месте и развлекался, наблюдая усилия прибывших после того, как помещение было уже забито до отказа, осторожно пробраться, дать взятку служителям или просто грубо протолкаться на более удобные места. Коронер, следователь, ведущий дела о насильственной или скоропостижной смерти, — невзрачного вида человек, привычный к пунктуальности, — прибыл точно к трем и, брюзгливо оглядев переполненный зал, приказал открыть все окна, тем самым напустив в зал поток мокрого тумана на головы тех несчастных, что сидели ближе к окнам. Это вызвало кое-какое волнение среди публики и выражения неодобрения, сурово остановленные коронером. Он пояснил, что при нынешней эпидемии инфлюэнцы оставаться в непроветриваемом помещении означало бы верную смерть. И что всякий, кто возражает против открытых окон, может воспользоваться простым средством, а именно оставить помещение суда, и, далее, что при малейшем шуме он отдаст приказ очистить зал от публики. Затем он принял таблетку формаминта и после обычных формальностей вызвал четырнадцать честных и законопослушных граждан и предложил им присягнуть в том, что они с усердием и подлинным беспристрастием расследуют все материалы и обстоятельства, касающиеся смерти джентльмена в пенсне, и вынесут справедливые решения по всем пунктам. Когда возражения, высказанные председателем жюри — пожилой леди в очках, владелицей кондитерской, которая, по-видимому, мечтала только об одном — вернуться в свой магазин, — были в целом отметены коронером, жюри удалилось, чтобы осмотреть тело. Мистер Паркер снова оглядел зал и увидел несчастного мистера Типпса и девицу Глэдис, которых ввели под охраной полиции в соседнюю комнату. За ними последовала сухопарая старая леди в шляпке без полей и накидке. С нею, в великолепной шубе и в шляпке удивительной конструкции для езды в автомобиле, вошла вдовствующая герцогиня из Денвера. Ее живые темные глаза пробежали по толпе. В следующий момент они загорелись, остановившись на мистере Паркере, который несколько раз посетил их дом, «Дауэр-Хаус». Она кивнула ему и что-то сказала полицейскому, после чего магическим образом перед ним открылся проход сквозь толпу представителей прессы и его удобно усадили в первый ряд как раз позади герцогини, которая приветствовала его очаровательной улыбкой и спросила:
— Что это случилось с бедным Питером?
Паркер стал ей объяснять, и коронер бросил раздраженный взгляд в их сторону. Кто-то подошел к нему и что-то шепнул на ухо, после чего коронер раскашлялся и принял еще одну таблетку формаминта.
— Мы приехали на автомобиле, — рассказала герцогиня. — Это так утомительно. Дороги между Денвером и Ганбери-Сент-Уотерс... К ленчу должны были явиться гости... Мне пришлось перенести встречу — не могла же я позволить старой леди поехать одной, верно? Кстати, с фондом реставрации церкви случилась такая удивительная вещь... Наш викарий... ах, дорогой, сюда опять идут эти люди... ну, я расскажу вам об этом после... Посмотрите на эту женщину — у нее потрясенный вид, а девушка в твидовом костюме старается выглядеть так, словно она каждый день видит раздетых джентльменов... ой, я не это хотела сказать... я имела в виду трупы, конечно... Что за ужасный человек этот коронер, правда? Бросает на меня убийственные взгляды... Как вы думаете, посмеет он выдворить меня из зала суда или сделать мне... как это там у вас называется?
Первая часть показаний не представляла большого интереса для мистера Паркера. Несчастный Типпс, которого держали в тюрьме, показал под присягой (вернее, жалобно промямлил), что обнаружил тело в восемь часов утра, когда зашел в ванную комнату, чтобы принять ванну. Он был так потрясен, что ему пришлось сесть на стул и послать служанку за бренди. Никогда раньше он умершего не видел. У него нет ни малейшего представления, как труп попал в его, Типпса, ванну.
Да, он был в Манчестере за день до этого. Он прибыл на вокзал Святого Панкраса в десять часов. Он оставил свой чемодан в камере хранения. В этот момент мистер Типпс сильно покраснел, он выглядел несчастным и смущенным и нервно оглядел зал суда.
— А теперь, мистер Типпс, — отрывисто сказал коронер, — нам придется прояснить картину ваших перемещений. Вы должны понять важность этого дела. Вы предпочли дать показания, которых вы могли бы и не давать, но раз уж вы это сделали, то вам было бы лучше изложить все предельно ясно.
— Да, — еле слышно ответил Типпс.
— Вы предупредили этого свидетеля, инспектор? — спросил коронер, резко повернувшись к инспектору Саггу.
Инспектор ответил, что уведомил мистера Типпса, что все сказанное им на суде может быть использовано против него. Мистер Типпс мертвенно побледнел и проблеял, что он не... не имел в виду намерения совершить что-нибудь противозаконное.
Это замечание вызвало умеренную сенсацию, и коронер стал еще более брюзгливым.
— Здесь кто-нибудь представляет мистера Типпса? — раздраженно спросил он. — Нет? Разве вы не объяснили ему, что он может — что он должен иметь своего адвоката? Неужели нет? В самом деле, инспектор! Неужели вы не знаете, мистер Типпс, что у вас есть право нанять адвоката?
Мистер Типпс уцепился руками за стул, чтобы не упасть, и ответил едва слышно:
— Нет.
— Это невероятно, — воскликнул коронер, — что так называемые образованные люди не осведомлены о судебной процедуре своей собственной страны! Это ставит нас в очень неловкое положение. Я сомневаюсь, инспектор, могу ли я позволить заключенному — мистеру Типпсу — вообще давать показания. Это очень деликатное положение.
Пот выступил на лбу мистера Типпса.
— Спаси нас от наших друзей, — зашептала герцогиня Паркеру. — Если бы этот пожиратель таблеток открыто проинструктировал присяжных, — а какие у них полуграмотные лица, столь характерные, как мне всегда казалось, для нижнего слоя нашего среднего класса, похожие на бараньи или телячьи головы, — чтобы они обвинили в предумышленном убийстве этого бедного человечка, то он не мог бы выразиться яснее.
— Ведь вы же понимаете, что он не может заставить его обвинить самого себя, — заметил Паркер.
— Чепуха! — возразила герцогиня. — Как может человек обвинить сам себя, если он в жизни своей не сделал ничего дурного? Вы, мужчины, никогда не думаете ни о чем, кроме своего бюрократизма.
А тем временем мистер Типпс, вытерев лоб носовым платком, собрал воедино все свое мужество. Он стоял с видом дрожащего достоинства, словно припертый к стене белый кролик.
— Я бы скорее признался вам, — сказал он, — хотя это действительно очень неприятно для человека в моем положении. Но я действительно не мог ни на мгновение подумать, что это я совершил столь ужасное преступление. Я заверяю вас, джентльмены, что я не мог бы вынести этого. Нет. Я бы предпочел сказать вам правду, хотя боюсь, что это ставит меня в довольно... Ну ладно, я скажу вам.