Ключ к убийству
Шрифт:
— А мне она теперь нравится гораздо больше, чем раньше.
— Вы действительно уверены, что мы не совершаем ошибки?
Лорд Питер прошел к окну. Портьеры не были полностью задернуты, он некоторое время рассматривал в щелку ярко освещенную площадь Пикадилли. Затем он отвернулся от окна.
— Если мы сейчас не уверены, — сказал он, — то завтра уж узнаем наверняка, и никому от этого не будет никакого вреда. И все же я думаю, что по дороге домой вы рискуете получить некоторую подтверждающую информацию. Послушайте, Паркер, на вашем месте я бы провел ночь здесь. У меня есть еще одна свободная спальня, я могу устроить вас без хлопот.
Паркер пристально посмотрел на него:
— Вы хотите сказать, есть вероятность, что на меня нападут?
— Я действительно считаю это очень вероятным.
— Вы увидели кого-нибудь на улице?
—
— Когда ушел Пиггот?
— Да.
— Послушайте, я надеюсь, что этот мальчик вне опасности.
— Именно поэтому я провожал его до двери. Не думаю, что ему угрожает опасность. Не думаю, чтобы кому-нибудь действительно могло прийти в голову, что мы и в самом деле превратили Пиггота в свидетеля. Но я думаю, что опасность угрожает вам и мне. Так вы остаетесь?
— Черта с два, Уимзи. Почему я должен прятаться?
— Господи, Паркер! — воскликнул Питер. — Похоже, вы все еще не уверены в том, что я вышел на верную дорогу. Что ж, идите с Богом, но не говорите после, что я вас не предупреждал.
— Не буду. Прежде чем испустить последний вздох, я продиктую записку, в которой признаюсь, что был не прав.
— Что ж, как знаете. Но не стоит хотя бы идти пешком — возьмите такси.
— Очень хорошо, возьму такси.
— И не позволяйте никому подсаживаться к вам.
— Не буду.
Ночь была неприятная, моросил дождь. Какое-то такси выгрузило пассажиров около соседнего многоквартирного дома, и Паркер поймал его на развороте. Едва он начал говорить водителю свой адрес, как из переулка торопливо выбежал какой-то мужчина. Он бросился к машине, отчаянно жестикулируя:
— Сэр... Сэр! О Господи, да это же мистер Паркер! Какая удача! Не будете ли вы столь добры... Меня вызвали из клуба — заболел друг... Не мог найти такси — все возвращаются домой из театра. Не могли бы вы меня подвезти? Вы ведь возвращаетесь в Блумсбери? Мне нужно попасть на Рассел-сквер... могу ли я позволить себе... Речь идет о жизни и смерти.
Он говорил торопливо, задыхаясь от одышки, словно бежал изо всех сил и издалека. Паркер с готовностью вышел из машины.
— Рад буду быть вам полезным, сэр Джулиан, — сказал он, — берите мое такси. Я и пешком доберусь до Крейвен-стрит. Я никуда не спешу. Пожалуйста, воспользуйтесь этим такси.
— Это чрезвычайно мило с вашей стороны, — сказал хирург. — Мне просто стыдно...
— Все в порядке, — весело ответил Паркер. — Я могу подождать. — Он помог Фрику сесть в такси. — Номер дома? Рассел-сквер, 24, поезжай, — сказал он шоферу, — и смотри в оба.
Машина отъехала, Паркер снова поднялся по лестнице и позвонил в квартиру лорда Питера.
— Спасибо, старик, — сказал он. — Пожалуй, я переночую у вас.
— Входите, — ответил Уимзи.
— Вы все видели? — спросил Паркер.
— Кое-что видел. А что, собственно, произошло?
Паркер поведал ему свою историю.
— Откровенно говоря, — признался он, — я уж было подумал, что вы немножко того, но сейчас я в этом не так уверен.
Питер рассмеялся:
— Блаженны те, кто не видел и все-таки поверил. Бантер, мистер Паркер ночует у нас.
— Послушайте, Уимзи, давайте взглянем на это дело с другой точки зрения. Где письмо?
Лорд Питер достал опус Бантера, написанный в форме диалога. Некоторое время Паркер молча изучал его.
— Знаете, Уимзи, возможно, информация, добытая Бантером, кажется вам убедительной, у меня же она вызывает слишком много возражений.
— У меня тоже, друг мой. Вот почему я хочу выкопать нашего бедняка из Челси. Я еще не готов заявить, что все точки над «i» расставлены. Но мы столкнулись с двумя таинственными событиями, случившимися в одну и ту же ночь, и у нас есть связующее звено — конкретный подозреваемый. Все это кажется чудовищным, но, к сожалению, правдоподобным.
— Да, согласен. Но в этом деле есть очевидные неувязки.
— Возможно. И все же неоспоримо, что Ливи исчез после того, как его видели в последний раз в десять часов вечера, когда он искал дорогу на Принс-Уэльс-роуд, где должен был встретиться с Фриком, по собственному признанию последнего. На следующее утро, в восемь часов, в ванне дома на Квин-Кэролайн-Мэншнс был обнаружен покойник, внешне похожий на сэра Ливи. Согласно информации, полученной из работного дома в Челси, некий покойник, соответствующий описанию трупа из Бэттерси, был накануне доставлен Фрику. Таким образом, нам известно прошлое Ливи и, так сказать, будущее неизвестного бродяги. И то и другое связано с Фриком. Далее: у Фрика есть мотив, чтобы избавиться от Ливи, — старая ревность.
— Очень старая — это не слишком убедительный мотив.
— Человечеству такие вещи известны с давних пор. Вы думаете, что люди не могут продолжать ревновать в течение двадцати и более лет? Ну, может быть, не той первобытной, грубой ревностью, но тайно, страдая не от боязни потерять любимого человека, а от унижения, уязвленного самолюбия. У каждого из нас есть свое больное место, и мы не любим, когда его задевают. У меня оно есть, есть и у вас. Один старый зануда сказал, что даже ад не знает той ярости, на которую способна отвергнутая женщина. Но ведь это касается не только женщин. Секс — слабое место любого мужчины. Не смущайтесь, вы знаете, что это правда: мужчина выдержит разочарование, но не унижение. Я знавал одного человека, который получил от ворот поворот — не слишком деликатно — от девушки, с которой он был обручен. Он говорил о ней вполне достойным образом. Я спросил его, что с ней сталось. «О, — ответил он, — она вышла за другого парня». А затем разрыдался — не мог сдержаться. «Господи, да! — кричал он. — Подумать только, выскочила замуж за шотландца!» Я не знал, что он не любит шотландцев, но именно это задело его за живое. Посмотрите на Фрика. Я прочел его книги. Его нападки на оппонентов просто дики. А ведь он ученый. И все же он не выносит никаких возражений, даже в научных спорах, то есть именно там, где любой специалист чувствует себя уверенно и имеет полное право отстаивать свое мнение. Неужели вы думаете, что такой человек способен стерпеть пусть даже самую незначительную обиду? Знаете, ведь люди чрезмерно самоуверенны и своевольны, когда дело касается именно незначительных вещей, — я, например, зверею, как бык от красной тряпки, если кто-нибудь оспаривает мои суждения о книгах. А Ливи, который двадцать лет назад был ничем, легко выигрывает соревнование и увозит девушку Фрика из-под его носа. Фрик страдает не из-за девушки, а из-за того, что какое-то маленькое еврейское ничтожество прищемило ему его аристократический нос.
У Фрика есть еще одно слабое место — его влечет преступление как таковое. Я прочел его книгу по криминологии и заметил, что между строк там просто просвечивает его восторг всякий раз, когда он пишет о жестоком, но успешном преступнике. Он не скрывает своего презрения к жертвам, или отбывающим свой срок в тюрьме, или к людям, которые, совершив преступление, потеряли голову и потому были найдены. Среди его героев есть некий Эдмон де Поммерэ, убедивший свою любовницу быть соучастницей ее же собственного убийства, а также Джордж Джозеф Смит, который ночью мог предаваться страстной любви со своей женой, а утром хладнокровно убить ее. В конце концов, Фрик считает, что совесть — это что-то вроде червеобразного отростка. Отсеки ее и выбрось — и ты будешь только лучше себя чувствовать. Фрика не тревожат обычные барьеры со стороны совести. Об этом он сам свидетельствует в своих книгах. И вот опять же. Человек, который пришел в дом Ливи вместо него, знал этот дом. Фрик знал этот дом. Это он был тем рыжеволосым человеком, чуть ниже ростом, чем Ливи, поскольку одежда сэра Рубена оказалась ему почти впору. Вы видели Фрика, знаете его рост — думаю, что около пяти футов одиннадцати дюймов, — и его каштановую гриву. Вероятно, на преступнике были хирургические перчатки — Фрик, напоминаю вам, хирург, он мог прихватить их в госпитале. Это был человек методичный и смелый — хирурги обязаны быть методичными и смелыми. Теперь возьмем другую сторону. Человек, тащивший нашего покойника до самого Бэттерси, должен был и раньше иметь дело с трупами. Он должен был уметь обращаться с трупами, то есть быть хладнокровным, проворным и достаточно черствым. Все хирурги таковы. Он должен был быть сильным человеком, чтобы пронести труп по крышам и запихнуть его в окно ванной комнаты Типпса. Фрик — человек мощного телосложения и к тому же член Альпийского клуба. Вероятно, на нем были хирургические перчатки, и он спустил тело с крыши на хирургических бинтах. Это снова указывает нам на хирурга. Несомненно, что преступник должен был хорошо знать район. Фрик живет в соседнем доме. Горничная Типпса, которую вы допрашивали, слышала топот на крыше соседнего дома. Обратите внимание, всякий раз, когда мы беремся за Фрика, обнаруживается его связь с преступлением, тогда как подозрения в адрес Миллигана, Типпса и Кримплсхэма не дали нам ровным счетом ничего.