Ключ к убийству
Шрифт:
— Ты уверен, что это безопасно — оставить его? — спросил лорд Питер.
— Абсолютно безопасно, — заверил его Бантер, беря его под руку и тихонько ведя в спальню.
Лорд Питер послушно выпил капли и позволил уложить себя в постель, больше не оказывая сопротивления. Мистер Бантер, совершенно непохожий на мистера Бантера в своей полосатой пижаме и с растрепанными жесткими черными волосами, сел рядом, озабоченно глядя на острые скулы своего хозяина и на темные круги под его глазами.
— Ему почудилось, что мы снова отражаем одну из тех последних атак, — тихо сказал он. — Перетрудился. Спит? — Он озабоченно вгляделся в лицо Питера. Теплая нота прозвучала в его голосе. — Бедняга!
Глава 9
Мистер Паркер, вызванный на следующее
— Я хочу взять этого глупого мальчишку с собой в Денвер на уик-энд, — сказала она, указывая на Питера, который, сидя за столом, что-то писал и только коротко кивнул вошедшему другу. — Он слишком много работает, ездит зачем-то в Солсбери и в другие места, все время на ногах до глубокой ночи — и вам совсем не стоит поощрять его в этом. Это очень гадко с его стороны — разбудить бедного Бантера посреди ночи со своими кошмарами насчет немцев, словно с этим не было покончено много лет назад, и он уже сто лет как не подвергался ничьим атакам, так нет же! Нервы — это такая удивительная штука, а Питер всегда страдал от ночных кошмаров, когда был еще совсем маленьким мальчиком, — хотя очень часто, конечно, ему нужна была только маленькая пилюлька. Но в 1918 году, знаете ли, ему стало просто ужасно плохо. Я думаю, что нельзя ожидать, что мы забудем все, связанное с этой великой войной, за один или два года, и я действительно должна быть благодарна за то, что оба моих мальчика остались целы. И все же я думаю, что немного мира и покоя в Денвере никак не повредит ему.
— Вы, видно, попали в переделку, старик, — сказал Паркер с неподдельным сочувствием. — У вас немного усталый вид.
— Чарльз, — ответил лорд Питер голосом, лишенным всякого выражения, — я уезжаю на пару дней, потому что сейчас я буду бесполезен вам здесь, в Лондоне. То, что должно быть сделано в данный момент, вы сможете сделать гораздо лучше, чем я. Я хочу, чтобы вы взяли с собой вот это, — он сложил лист, на котором что-то писал, и вложил его в конверт, — и немедленно передали в Скотленд-Ярд, с тем чтобы его разослали во все больницы, полицейские участки, Христианский союз молодежи и так далее по всему Лондону. Это описание трупа из квартиры Типпса, соответствующее его облику до того, как его побрили и почистили. Я хочу узнать, поступал ли туда какой-нибудь мужчина, живой или мертвый, соответствующий этому описанию, в течение последних двух недель. Вы должны лично встретиться с сэром Эндрю Маккензи и попросить его разослать это описание немедленно, пусть использует весь свой авторитет. Вы скажете ему, что разрешили загадку убийства Ливи и покойника из Бэттерси, — мистер Паркер издал вздох потрясения, на что его друг не обратил никакого внимания, — и попросите его, чтобы он подготовил группу агентов с ордером на арест одного очень опасного и важного преступника в любой момент по вашему указанию. Когда начнут поступать ответы на запрос, вы должны искать в них намеки и указания на госпиталь Святого Луки или на любое лицо, связанное с этим госпиталем, после чего вы сразу же пошлете за мной.
А тем временем вы завяжете знакомство — мне все равно, каким способом, — с одним из студентов, работающих в госпитале Святого Луки. Не вздумайте там болтать об убийствах и полицейских ордерах, иначе вы можете оказаться на Квир-стрит. Я вернусь в город, как только получу от вас вызов, и ожидаю, что меня здесь встретит один симпатичный хитроумный мясник, то бишь хирург. — И он едва заметно улыбнулся.
— Вы хотите сказать, что добрались до разгадки?
— Да. Возможно, я ошибаюсь. Надеюсь на это, но знаю, что напрасно..
— Вы мне не расскажете?
— Откровенно говоря, — сказал Питер, — я предпочел бы не рассказывать. Я ведь все-таки могу ошибиться — и тогда буду чувствовать себя так, словно опорочил епископа Кентерберийского.
— Ладно, но все же скажите мне — это две разные тайны или одна?
— Одна.
— Убийство Ливи! Он мертв?
— О Господи — да! — ответил Питер, содрогнувшись.
Герцогиня посмотрела на них со своего места, где она читала «Тэтлер».
— Питер, — сказала она, — у тебя еще один приступ лихорадки? О чем бы вы там сейчас ни болтали, прекратите немедленно — тебе вредно волноваться. Кроме того, нам уже пора ехать.
— Ладно, мама, — ответил Питер. Он повернулся к Бантеру, который почтительно стоял в дверях с пальто и чемоданом в руках. — Ты знаешь, что нужно делать, так ведь? — сказал он.
— Разумеется, милорд. Машина как раз подъезжает, ваша светлость.
— Миссис Типпс будет в восторге, снова увидев тебя, Питер. — Герцогиня потянула сына к выходу. — Ты так напоминаешь ей мистера Типпса. До свидания, Бантер.
— До свидания, ваша светлость.
Паркер проводил их вниз по лестнице.
Когда они уехали, он тупо посмотрел на конверт в своих руках, затем, вспомнив, что сегодня суббота и нужно поторопиться, он остановил такси.
— В Скотленд-Ярд! — крикнул он.
Утром во вторник лорд Питер и некий человек в охотничьей вельветовой куртке весело рыскали по большому полю, поросшему сплошь высокой ботвой турнепса, слегка пожелтевшей от ранних заморозков. Извилистая полоса волнующихся листьев впереди говорила о невидимом, но всегда близком присутствии одного из щенков сеттера из имения герцогов Денверских. Наконец с треском и шумом впереди вспорхнула куропатка, и лорд Питер мгновенно прореагировал на это с живостью весьма похвальной для человека, который всего лишь несколько ночей назад прислушивался к работе воображаемых немецких саперов. Сеттер большими прыжками ринулся сквозь заросли и вернулся с мертвой птицей в зубах.
— Хорошая собака, — похвалил его лорд Питер.
Обрадованный этой похвалой, пес подпрыгнул и залаял, его ухо при этом вывернулось наизнанку.
— К ноге! — резко приказал человек в вельветовой куртке.
Пристыженный пес робко подошел к ним.
— Глупый пес! — сказал человек в вельветовой куртке. — Не может держаться спокойно. Слишком нервный, милорд. Это щенок старой Черной Лэсс.
— Ну и ну! — воскликнул Питер. — Разве она еще бегает?
— Нет, милорд. Еще весной нам пришлось прикончить ее.
Питер кивнул. Он всегда заявлял, что терпеть не может сельскую жизнь в имении, и чувствовал благодарность за то, что ему не приходится заниматься семейными поместьями, но в это утро он с наслаждением вдыхал холодный воздух и прислушивался к чавканью мокрых листьев под его начищенными до блеска сапогами. В Денвере все шло как обычно — никто не умирал внезапной и насильственной смертью, за исключением престарелых сеттеров, ну и, конечно, куропаток. Он с удовольствием вдыхал аромат осеннего воздуха. В кармане у него лежало письмо, полученное с утренней почтой, но он не прочитал его. Паркер не телеграфировал — значит, ничего срочного.
Он прочел письмо в курительной комнате после ленча. Там же присутствовал его брат, тихо подремывавший над номером «Таймс», — красивый, хорошо сложенный англичанин, твердый и ревностный приверженец традиций, похожий на Генриха VIII, — одним словом, Джеральд, шестнадцатый герцог Денверский. Герцог считал своего младшего брата чуть ли не вырожденцем и крайне не одобрял его пристрастие к полицейским и судебным новостям.
Письмо было от Бантера:
«Милорд,
я пишу вам (мистер Бантер был образованным человеком и знал, что нет ничего более вульгарного, чем старание тщательно избегать употребления в начале письма местоимения первого лица единственного числа), согласно указанию вашей светлости, чтобы информировать вас о результатах моего расследования.
Я без всяких затруднений познакомился с Джоном Каммингсом, камердинером сэра Джулиана Фрика. Он принадлежит к тому же клубу, что и слуга достопочтенного Фредерика Арбатнота — мой старый приятель, который охотно представил меня. Вчера (в воскресенье) вечером он повел меня в клуб и мы там обедали с Джоном Каммингсом, после чего я пригласил Каммингса к себе домой, чтобы угостить сигарой и напитками. Смею надеяться, что ваша светлость простит мне столь дерзкий поступок, но я по своему опыту знаю, что лучший способ заслужить расположение человека — это дать ему понять, что ты используешь в своих интересах собственного нанимателя.
(«Всегда подозревал, что Бантер — исследователь человеческой натуры», — прокомментировал это про себя лорд Питер.)
Я угостил его лучшим старым портвейном («Черта с два», — сказал лорд Питер), вспомнив, как он помогал вашей беседе с мистером Арбатнотом («Гм», — сказал лорд Питер).
Его действие вполне соответствовало моим ожиданиям в отношении главной моей цели, но я с большим сожалением должен отметить, что этот человек столь мало оценил предложенное ему, что он продолжал курить сигару, попивая вино (одна из «Виллари Вилларс» вашей светлости). Разумеется, я это никак не прокомментировал в тот момент, но ваша светлость поймет мои чувства. Могу ли я воспользоваться случаем, чтобы выразить, как высоко я ценю превосходный вкус вашей светлости в отношении еды, напитков и одежды? Служить вашей светлости — это более чем удовольствие, это, так сказать, настоящая школа жизни».