Ключ от магии, или Нимфа по вызову
Шрифт:
Было понятно, что далеко мы так не уедем, но поскольку родной караван тоже никуда пока не торопился, вскоре я уже глотала пыль, поднятую копытами нормальных лошадей. И что бы кто не говорил, а я ехала туда, куда хочу!
Заслышав наше приближение, мои драгоценные спутники стали оборачиваться. Наверное, они тоже первый раз в жизни видели, чтобы на лошади ездили таким аллюром. Во всяком случае, лица у них были соответствующие. И ни одна зараза не вылезла с глупыми шутками. Видимо, у меня выражение лица тоже было… соответствующее.
Тем временем Шельма наконец поняла, что на этот раз я ее самым примитивным образом надула. Возмущенно фыркнув, кобыла развернулась на сто восемьдесят градусов и уже без сопротивления зарысила вслед за остальными. Но взгляд, которым Рыжая одарила меня через плечо, не предвещал ничего хорошего.
Не зря я беспокоилась. Нет, внешне все было в порядке. Кобыла послушно бежала, пристроившись колонне в хвост. Но обгонять хоть кого-то отказывалась категорически, и через пару часов половина дорожной пыли праздновала новоселье в моих волосах, во рту и даже, кажется, в желудке. А самое главное — не знаю, как она это делала, но скакала паразитка какой-то невообразимо-тряской рысью, совсем непохожей на все, что я до сей поры испытывала. Первое время я ещё старалась привставать в седле, как меня и учила Нойра, но гадкая скотина постоянно меняла темп, то резко тормозя, то кидаясь вперёд. Отчего и так неустойчивое положение становилось аварийно шатким. Повоевав с лошадью ещё минут 15, поняла что от напряжения ноги неимоверно устали и пришлось таки усесться в седло, как можно крепче сжимая рыжие бока. Сидеть так — Не самое приятное ощущение — чувствовать, как все внутренности постепенно превращаются в гоголь-моголь, но всяко лучше сведённых судорогой ног.
Я уже ни о чем никого не спрашивала, не интересовалась окрестностями, мне было неинтересно, когда все это кончится. Я даже думать не могла — к взболтанным кишкам присоединились не менее взбитые мозги. Так что когда ближе к вечеру мы въехали в какой-то городишко, снимать меня с лошади пришлось общими усилиями, потому что я так и осталась бы сидеть в седле до утра, ни на что не реагируя. Кажется, мне предлагали поесть и умыться. Кажется, куда-то вели. Кажется, даже была вода, теплая и приятная, она стекала по моему лицу и попадала за шиворот. Не помню. Скорее всего, я заснула или просто вырубилась раньше, чем мою измученную тушку доволокли до постели.
****************************************************
— Мой Цархес! — голос звенит скрытым торжеством. — Мы нашли ее.
— Ее? — сухой кашель не может скрыть недоумения.
— Девчонка, мой Цархес. Глупая, самоуверенная и ни о чем не подозревающая.
— Что же. Большая удача, — пыльные стены отражают сдержанное удовлетворение. — Как давно?
— Появилась несколько месяцев назад. По утверждению одного из местных магов, это его племянница из удаленной провинции. Проверка показала, что родственниц такого возраста и внешности у него никогда не было.
— Чего и следовало ожидать. Но…маг? Насколько он может быть опасен?
— Судя по донесениям агентов, магистр достаточно компетентен для того, чтобы со временем стать опасным, — в голосе звучат вкрадчивые нотки.
— Какие приняты меры?
— Было решено не форсировать конфликт на недружественной территории. Объект выведен из под опеки вышеупомянутого мага и в данный момент удаляется от Йарры с торговым караваном. Магистр попыток вернуть объект не предпринимал.
— Ну что же. Ваши действия на данном этапе признаны верными. Продолжайте, — сухой кашель снова прерывает разговор. — Что вы собираетесь предпринять в дальнейшем?
— Мой Цархес, — судя по шуршанию ткани, один из собеседников склоняется в поклоне. — Наблюдатель подчеркивает, что девчонка редкостно глупа, совершенно несамостоятельна и неуклюжа. Сейчас она находится под опекой опытных людей, неплохо знающих жизнь. К силовым акциям прибегать нецелесообразно, поэтому имею смелость предложить: девчонку следует исподволь направлять в нужную нам сторону, и, воспользовавшись первым удобным моментом, заставить ее покинуть своих спутников. В этом случае безмозглая дурочка упадет к нам в руки, как перезрелый плод.
— Хорошая мысль, — кажется, в старческом кашле сквозит усмешка. — Действуйте. И еще, — голос надолго замолкает, пауза заполняется глухим шорохом и слышно, как где-то недалеко мерно падают в воду звонкие тяжелые капли. — Сколько лет девчонке?
— Лет семнадцать-восемнадцать, не больше, — тут же, со вполне ощутимым облегчением откликается почтительно затаивший дыхание собеседник.
— Чудесный возраст, — странно слышать в скрипе старого дерева нотки мечтательной грусти. Впрочем, они исчезли раньше, чем их можно было бы опознать и удивиться. — Возраст юношеской влюбленности и опрометчивых поступков. Каких только глупостей не сделает юная девушка ради возлюбленного. Подумайте над этим.
— Да, мой Цархес, — радостное предвкушение наливается ядом.
— Ключ!
— Ключ!
Эхо долго гуляет по пыльным темным коридорам, тоскливо затихая там, где ход заканчивается глухой стеной.
*********************************************************
Прошла уже неделя, как мы в пути. Я скоро привыкла к нашей вялотекущей войне с Шельмой, насобачилась не подставляться под зубы и копыта, и давать сдачи, если увернуться не получалось. Примерно на четвертый день я уже управлялась без посторонней помощи. И даже согласилась с тем, что "брось щенка в воду, чтобы научился плавать" это тоже метод. Причем действенный, блин.
Даже с мальчишками мы заключили что-то вроде шаткого перемирия. Хотя, конечно, далеко не сразу… Вообще-то долго дуться я не умею, но тут в огонь моей обиды стабильно подкидывала дровишки нечисть о четырех копытах.
И меня далеко не сразу проняли их извинения, откровенное подлизывание и жалкие оправдания на тему того, что Нойра запретила мне помогать под угрозой немедленной отправки домой. Я, кстати, так и не поняла, за каким чертом эта странная женщина потащила пацанов с собой. Приставать с ножом к горлу у меня не было сил, а на мирные переговоры эта монстра не шла. И мелкие тоже молчали как партизане, только изредка изображая невнятное мычание. Зато каждое утро дарили мне по два букета сорняков. Видимо, тренировали влюбленность… это сено моя распрекрасная Шельма поглощала с видимым удовольствием, считая его то ли данью, то ли законной добычей. Я не отбирала.
Увы, моих сил пока не хватало ни на что, кроме как на вялотекущую битву с транспортным средством. Да еще Шельма освоила новый фокус: заприметив, что монотонная дорога неумолимо склеивает мне веки, гадина подлавливала момент, когда я погружалась в сладкую дрему, свесив голову на грудь и резко взбрыкивала задом, сопровождая свой кульбит пронзительным взвизгом.
В первый раз я с нее чуть не упала и еще долго держалась за сердце. Во второй ругалась примерно полчаса, подробно вспомнив всю лошадиную родословную до двадцатого колена. А в третий молча огрела довольную скотину промеж ушей специально припасенным кнутовищем. Деревянным и достаточно легким — всерьез делать больно этой скотине я не хотела, хотя иногда злобные мысли одолевали. Но сам факт рукоприкладства, как ни странно, действовал на рыжую гадину умиротворяюще.