Ключ от миража

Степанова Татьяна Юрьевна

Свидерко пустился вдохновенно рассуждать: само по себе появление Бортникова в доме на Ленинградском проспекте, где он не был прописан и не проживал, становилось ясным только при самом простейшем раскладе — он к кому-то туда приехал сразу после аферы с деньгами, машиной и липовым заявлением о разбое.

— Приехал с украденными деньгами и на «Волге» той самой еще до того, как заявил нам о «нападении», — подчеркнул он. — Я думаю, у них все так и было спланировано. — Свидерко покосился на расписку Жукова. — Бортников получает в финотделе авиакомпании деньги, чтобы везти их в банк. В банк он не едет, а едет сразу же на Ленинградский проспект, прячет машину во дворе, деньги передает сообщнику, а сам мчится

на другой конец Москвы — на такси или на частнике — это еще выяснять придется, — к Кольцевой, разыгрывать из себя жертву дорожного разбоя. Затем, после всех своих врак и липовых объяснений на допросе, он снова возвращается на Ленинградский проспект, зная, что там его ни одна собака искать не станет. Они с сообщником приступают к дележу краденого. Тут возникает конфликт, и сообщник его убивает. Прячет труп в пустой квартире — возможно, одной из соседних и… Или, возможно, все было так: они еще не успели приступить к дележу денег. Бортников только появился, и сообщник сразу же отправил его на тот свет.

— Значит, по-твоему, сообщник проживает в доме на Ленинградском проспекте в четвертом корпусе? — спросил Никита.

— Да, думаю, именно там он и проживает. Но мне лично кажется, что он там не прописан, а просто снимает квартиру. Так легче потом следы замести: съехал, и концы в воду.

— А этот Жуков Михаил Борисович у тебя подозрений не вызывает?

— А разве этот дядя, такой доверчивый, я бы сказал, преступно, наивно доверчивый, не мог снимать там хату на время всей этой аферы? А что? Вполне они на пару с Бортниковым могли сообразить, как облапошить родную фирму. А все это его словоблудие сегодняшнее о «вере и доверии» так, для отвода глаз.

— А как быть тогда с букетом роз, конфетами и шампанским, как быть с той поездкой и словами шофера Антипова?

Свидерко подумал.

— А разве наш сообщник ею быть не может? — спросил он. — Куда ты клонишь, понятно — цветы, конфеты, шипучка, ночной визит. К бабе так ездят, но… Может, та баба мужа имеет? И не только одна во всем этом замешана? Шерше ля фам, как говорится.

— У тебя полный список жильцов четвертого корпуса есть? — спросил Колосов.

— Только по данным ЖЭКа. Я сотрудникам уже поручил собрать более подробные сведения. Работают по списку, составляют. Полный кондуит, Никита, сделаем. Пахать, чувствую, нам по нему ой как придется.

— Нам? — спросил Колосов. — По-моему, пахать тебе, Коля, придется. Убийство ваше.

— А денежки ваши. — Свидерко сладко, как кот на завалинке, потянулся. — А ты сам-то что летчикам пообещал? — он кивнул на диктофон. — Так-то, друг. Вместе мы, в одной лодке. Но ничего, я сердцем чувствую, пойдет дело. Да что, уже пошло! Круг подозреваемых уже очерчен. Мотив налицо.

— Ты в этом уверен? На все сто процентов?

— На двести, Никита. Когда человек крадет много толстых пачек, перетянутых банковскими резиночками, а спустя сутки откидывает коньки, спрашивается — мог ли он стать жертвой некорыстного преступления?

— Странное какое-то орудие убийства — кухонный топорик, — заметил Никита, — я, признаться, ожидал совсем иного.

— А, ерунда. Стукнули первым, что под руку подвернулось. Лишь бы наверняка. А если у нас не сообщник, а сообщница, то с этим топором вообще нет никаких загвоздок. Все и так сходится. Привычный инструмент домохозяек.

— Да, но почему тогда Бортникова ударили этим топориком не на кухне в квартире, а на лестничной клетке у мусоропровода?

— А кому кровища в своем доме нужна? Чтобы потом эксперты на карачках ползали, паркет выпиливали? Никакому умному дальновидному человеку эта бодяга не нужна. Ни сообщнику, ни сообщнице, если у нее мозги варят. Там и дел-то раз плюнуть — вышла вслед за Бортниковым к лифту, пряча топорик за спиной, улучила момент, бац, трах, и все, финита.

— Но все произошло не у лифта, а на пролет выше, между этажами.

— Это если с четвертого этажа считать, тогда на пролет выше, а если с пятого, то ниже. Может, Бортников с верхних этажей по лестнице спускался? Скорее всего, так и было. Но это мы будем досконально выяснять — к кому приезжал, с кем контактировал.

— А что первичный опрос жильцов дал?

— Ну, на труп окровавленный любоваться, естественно, мы их не пустили. Правда, одна старуха все рвалась. Настырная такая, я, кричит, общественница, из совета ветеранов. Но мы не пустили никого, кроме понятых, а их я из домоуправления пригласил. Паспорт Бортникова, точнее, его фото в паспорте, показывали жильцам, правда, никто его не опознал.

— Не опознал или не захотел опознавать, — возразил Никита. — А вы абсолютно всех опросили?

— Погоди, тут у меня рапорты есть, — Свидерко порылся в папке. — Так, кого удалось опросить во время осмотра и обхода дома. Опросили неких Гринцер Надежду Иосифовну… Она милицию первый раз как раз вызывала, и Гринцер Аллу Борисовну. Алмазова опросили, некоего Олега Георгиевича, из двадцатой квартиры… Сажина Евгения Павловича, квартира одиннадцатая. Этот тоже по первому эпизоду еще, как Гринцеры и Алмазов, когда трупа еще не нашли, а только пятна крови на лестнице обнаружились. Далее, когда уже труп выплыл, голубчик, опросили неких Унгуряну Дмитрия, Загоруйко Тараса Тарасовича, Шмитовского Павла Мазеповича… Ну и отчество, мать моя, был бы Кочубеевичем уж лучше… И Пилипенко Ивана Афанасьевича, номера паспортов, адреса временной регистрации… Это как раз бригада рабочих, что в пятнадцатой квартире работала. Все приезжие с Украины, в Москве зарегистрированы временно, разрешения на работу нет. Теперь с ремонтной фирмой разбираться насчет них придется. Так, а это вот еще жильцы опрошенные — из квартиры на седьмом этаже Зотова Клавдия Захаровна, Зотова Зоя Алексеевна, Зотов Игорь… Выводок целый, семья. С четвертого этажа «опрошена через дверь»…

— Как? — переспросил Колосов.

— Ну, через дверь… Ну, дам я Соловьеву, — Свидерко аж кулаком по рапорту стукнул. — Работать с людьми не умеет! Дверь даже ему не открыли… Квартира под номером девять. Некто Тихих Станислав Леонидович, так через дверь показания и давал. Никакой полезной информации не представил. Еще была опрошена гражданка Герасименко Светлана Михайловна. Тоже информацией о личности убитого, с ее слов, не располагает.

— Это что, все?

— Все, кто опрошен сразу на месте происшествия. А квартир гораздо больше. Ничего, будем разбираться теперь и с квартирами, и с жильцами. Железный список, Никита, составим. Мои уже все озадачены, работают.

— Ты уж поторопись, — сказал Никита. — А то три дня прошло, а мы еще даже не в курсе, кто в теремочке живет.

— Ты меня обижаешь. — Свидерко оглядел своих, сразу насторожившихся при этом замечании, сыщиков. — Слыхали? Вот как о нас думают. Я сказал — сегодня железный список будет. С полной биографией каждого, с фото, хоть в контрразведку посылай.

Колосов лишь неопределенно пожал плечами, что означало: он плохо верит обещаниям, но пока старается быть вполне лояльным.

Глава 11

«ЖЕЛЕЗНЫЙ СПИСОК»

Однако сомневался Колосов напрасно: список появился. И скорее, чем Никита думал. Это был истинный образец оперативного творчества — несколько листков бумаги, столбики цифр — номера — и рядом перечень фамилий. А к ним рапорт-комментарий на девятнадцати страницах, набранный на компьютере с приложенными фотоснимками.

Свидерко придирчиво изучил бумаги и потом воскликнул:

— Да тут все ясно как день!

— Это окончательный вариант? Или будут какие-то дополнения? — съязвил Колосов.