Ключ от школы фей

– Нет, нет и нет. Никаких университетов! Вот еще удумала!

Леди Полиана Ройс и по совместительству моя бабушка смотрела строго, а я чувствовала себя, словно ребенок, стащивший конфеты. Чувствовала себя так, будто, правда, была виновата.

– Но я просто…

– Помолчи, Саманта! Нос не дорос, чтобы спорить со старшими!

Язык чесался напомнить бабушке, что мой нос очень даже дорос. Как и я сама. Меньше чем через месяц мне стукнет восемнадцать, и я имею полное право поступать как заблагорассудится. Да только…

– С какого перепуга тебе вообще пришла в голову эта странная идея? – не унималась моя единственная родственница. Та, что вырастила меня с пеленок. – У тебя уже есть работа. И благодарные клиенты. Без куска хлеба не останешься.

– Да, но…

– Что «но»? – На меня снова посмотрели так, словно я нанесла смертельную обиду.

– Просто подумала, что еще одна профессия не повредит, – проговорила я, глядя в пол. – Сейчас многие так делают. На всякий случай. Ты и сама не исключение. Разве в родном мире ты не обладала теневой магией? Но все изменилось вмиг. Тебя сослали к людям, и пришлось стать травницей. Вспомнить ремесло, которому в детстве обучала мать. Оно пригодилось.

Бабушка на это только фыркнула. Мол, ты и сравнила, внученька.

– Тебя никто никуда не сошлет. Твой дом здесь. И работа та, которой я обучила. Точка.

– Да, бабушка, – кивнула я и покинула гостиную, испытывая, может, и не обиду тысячелетия, но горечь однозначно.

Хотя чего я ждала? Улыбок, одобрения? Понимала ведь, что она не придет в восторг. Потому и поступала в университет тайно, сомневаясь, что вообще зачислят. А потом поставила бабушку перед фактом, что я теперь студентка факультета психологии, и первого сентября меня ждут на занятиях. Разумеется, она взорвалась. А как иначе?

И все же я не понимала этого ослиного упорства относительно моего будущего. Профессии травницы бабушка обучала меня с раннего детства. Заставляла запоминать свойства растений, а позже измельчать их, правильно сушить и готовить целебные настойки. Благо клиентов у нас впрямь хватало. Бабушка не видела меня никем, кроме как своей преемницей. Я не сопротивлялась. Никогда. Однако время шло, и наступило осознание, что мне нужно больше. Например, самая обычная студенческая жизнь с лекциями, экзаменами, тусовками и другими безумствами.

Что до факультета психологии, я выбрала его не просто так. Клиентки, приходя на прием, вечно изливали нам души, ожидая поддержки или даже настоящего психоанализа. И неважно, что травница – не терапевт, дерущий баснословные деньги за сеанс. Я поднаторела в искусстве слушать расстроенных дам и вставлять время от времени нужные слова. Вот и решила, почему бы не подойти к вопросу профессионально и не обзавестись дипломом. Увы, идею не оценили. Совершенно.

Я добралась до спальни на втором этаже деревянного дома и встала у окна.

– Забудь о студенчестве, Сэм, – велела сама себе, глядя, как ветер перебирает листья осины. – Это не для тебя.

Я знала, что выполню бабушкино желание. Как делала это всегда, сколько себя помнила. И все же злила эта вечная страсть контролировать каждый мой шаг. Нет, меня вырастили вовсе не комнатным растением. Я по праву считалась рассудительной и приспособленной к жизни девушкой, даже умела дать сдачи любому обидчику. В прямом и переносном смысле. Однако все главные решения принимала за меня бабушка. И требовала беспрекословного подчинения.

Я подозревала, что дело в истории моего появления на свет. Бабушка опасалась, что я повторю мамины ошибки. И это бесило до сизого дыма из ушей. У нас с покойной матушкой не было ничего общего. Кроме кровного родства. И я точно знала, что не пойду по ее стопам. Я не столь «увлекающаяся» натура. И уж точно не появлюсь на пороге с ребенком, рожденным от чужого мужа.

– Стоп, а ты еще кто? – Я резко подалась вперед и ударилась лбом об оконное стекло.

И неудивительно. На другой стороне улицы на фонаре сидела… сова. Белая сова!

В мегаполисе? Серьезно?

Безумие! Сущее безумие. Пусть на нашей улочке под старыми деревьями прятались двухэтажные дома, со всех четырех сторон их теснили высотки.

Я зажмурилась, выждала пару секунд и снова посмотрела на фонарь.

Ничего. Никаких сов или других птиц. Ни обычных, ни экзотических.

– Померещилось, – прошептала я и отправилась в «лабораторию» заниматься приготовлением целебных настоек для постоянных клиенток.

Первый сентябрьский день прошел как любой другой, ничем не запомнился. Разве что я была молчаливее обычного. Старалась поменьше открывать рот, чтобы не поругаться с бабушкой. А в голове так и крутились картины, как я сижу вместе с другими студентами в аудитории или гуляю после лекций по городу. Но я торчала дома. Занималась травками и настойками, общалась с разговорчивыми клиентками, ни словом, ни делом не показывая, как сильно недовольна.

Однако дни шли за днями, и постепенно я успокоилась. Приняла, как данность, что студенчества мне не видать. Лишь в снах из ночи в ночь я видела себя у доски, рисующей незнакомые странные символы. Да не в привычных джинсах и свитере, а в белой блузке, красной кофте, синем галстуке и плиссированной юбке в красно-синюю клетку. В весьма нетрадиционном для меня «наряде», надо признать. Вызывали вопросы и символы. Сплошные линии: прямые, волнистые и изогнутые, соединяющиеся и перекрещивающиеся. Они казались мудреными, но в то же время невероятно знакомыми, будто я знала их раньше, но забыла.

Странно? Еще как!

Впрочем, настоящие странности начались в начале октября. В день моего восемнадцатилетия. Большую часть дня я провела дома, общаясь с гостями – нашими с бабушкой знакомыми. А вечером упорхнула на свидание. С парнем, которого видела второй раз в жизни и не особо доверяла. Зачем? Наверное, захотелось особенного праздника. Будто я такая, как все вокруг, и у меня есть настоящая личная жизнь.

И зря упорхнула, само собой.

…Его звали Дэрил. Мы познакомились летним днем, когда я бесцельно бродила по улицам, наслаждаясь хорошей погодой. Мегаполис почти опустел. Насколько это вообще возможно для огромного города с вечными толпами на дорогах и летающими автомобилями в небе. Я просто шла по тихому переулку, ела мороженое и думала о всяческих глупостях, вроде романтических книг и фильмов.