Ключ от Венеции
Шрифт:
Когда экспресс подошел к перрону брайтонского вокзала, их уже поджидал инспектор Ланг. Растерянный, он совсем не походил на того энергичного, самодовольного человека, который расследовал убийство Томаса Квейла.
— Вы думаете, мы в чем-то ошиблись? — обеспокоенно спросил он Гайда, неловко устроившегося на заднем сиденье грузового фургона (с форсированным двигателем), который вез их к салону Квейла.
— Не знаю наверняка, — ответил Гайд, — но чертовски на то похоже. Во всяком случае, огорчаться по поводу упущенных возможностей будем потом. А сейчас главное
— Думаю, что да. Мои люди одеты в штатское и имеют строгие инструкции держаться незаметно, пока вы не дадите приказ. Почти напротив антикварного салона стоит пустой дом, из которого мы можем вести наблюдение.
— Если мы успеем туда первыми, — мрачно заметил Гайд.
Успели. Невинно выглядевший торговый фургон высадил их перед большим старомодным домом напротив салона Квейла и тут же укатил. Ланг достал ключ и провел их на первый этаж. Скрывшись за старыми, затхлыми шторами, они принялись наблюдать. Краем глаза Гайд заметил, что Филипп перебирает пальцами в кармане пиджака какой-то предмет.
— Надеюсь, вы не носите с собой револьвер, мистер Хольт? — шепотом спросил он. — Опасную работу предоставьте нам, за неё нам платят.
— Чтобы я носил револьвер, инспектор? — Филип обаятельно улыбнулся. — Я о таком и подумать не мог!
Им не пришлось долго ждать. Зелено-бежевый «зодиак», выскочив из-за дальнего поворота, медленно проехал мимо антикварного салона. Лютер Харрис, сидя за рулем, пристально разглядывал обе стороны улицы.
— Не хочет рисковать, — прошептал Гайд. — Молю Бога, чтобы ваши люди не попались ему на глаза.
— Пусть только посмеют! — прорычал Ланг. — После этого мы все лишимся работы.
Очевидно, удовлетворенный увиденным, Харрис развернулся и вновь подъехал к салону. Филипп устроился на выгодной для наблюдения позиции, достал из кармана миниатюрную японскую камеру «Олимпус» и в тот момент, когда Лютер выходил из машины, нажал на спуск.
— Еще один снимок для моей коллекции, — шепотом прокомментировал он. — Если ему удастся уйти, то по крайней мере не сможет отрицать, что был здесь.
Гайд одобрительно хмыкнул. Тем временем Лютер достал ключ и, в очередной раз оглянувшись, вошел в салон.
— Чувствует себя как дома, не правда ли? — заметил Гайд. — Интересно, где он взял ключ?
Как подъехала вторая, черно-белая машина, они не видели. Ее водитель, очевидно, из предосторожности оставил машину за углом. А в зоне их видимости появилась высокая мрачная фигура в подпоясанном плаще и надвинутой на глаза шляпе.
Услышав, как Гайд прошипел: «Флетчер!», Филипп вскинул камеру и ещё раз щелкнул. Предмет его наблюдения, не обращая внимания на стоявший «зодиак», подошел к салону и мгновенно проскользнул по железным ступенькам вниз, в подвал.
— Войдем вслед за ним? — прошептал Ланг.
Гайд покачал головой.
— Дадим пару минут, чтобы они успели найти для нас деньги, а потом можно будет подавать сигнал.
Минутная стрелка на часах Гайда миновала ещё одно деление. Тишина повисла над мрачной кривой улочкой… Трое мужчин молча ждали в укрытии. Ланг поднял брови, обращаясь к Гайду с безмолвным вопросом. В ответ тот нахмурился, выражая неодобрение таким
Наконец Гайд кивнул и отдал приказ:
— Выступаем.
Тут и началось! Тишину улицы разорвал звук выстрела, хлопнула дверь, раздался отчаянный крик непереносимой физической боли, а потом послышались шаги человека, бегущего по железной лестнице, и секундой позже в поле зрения показался Флетчер.
Мысленно крепко выругавшись, Филипп бросился к открытому окну и выскочил на тротуар. Когда он был на середине улицы, Флетчер увидел его и, злобно ощерясь, бросился бежать под пронзительную какофонию полицейских свистков, раздававшихся по всей округе. Как по мановению волшебной палочки, улицу мгновенно заполнили мускулистые полицейские в штатском. Флетчер остановился, огляделся и, не видя выхода, отчаявшись, выхватил из кармана плаща револьвер. Увидев подбегающего Филиппа, попытался увернуться, но чуть опоздал. Филипп, как торпеда, врезался ему в живот, и выпавший из руки Флетчера револьвер полетел на мостовую. С удивительным проворством Филипп вскочил на ноги и бросился за ним. Однако спешить было некуда — Флетчер лежал в нокауте, скрючившись и хватая воздух. К нему быстрым шагом подошел Гайд и защелкнул наручники. Взяв из рук Филиппа револьвер, он сердито обратился к Флетчеру:
— Что случилось, Сэндман, ножи кончились?
Язвительное замечание попало в точку. Привычное оружие Флетчера было обнаружено в теле Лютера Харриса, лежащем рядом с большим сундуком, крышку которого украшала репродукция картины Каналетто. Сундук был открыт, а фальшивое дно разбито вдребезги.
Инспектор Ланг, заглянув в сундук, воскликнул:
— Как, черт возьми, мы могли этого не заметить?
Гайд холодно взглянул на него, но промолчал. То, что его первая оценка методов работы Ланга оказалась верной, было слабым утешением. Гораздо важнее — что деньги исчезли. При обыске Флетчера и тела Лютера Харриса не обнаружили ни единой немецкой марки.
Кто-то их опередил. Но кто?
Гайд, обычно не веривший в интуицию, искренне надеялся, что на этот раз интуиция его не подведет.
Глава 15
Вернувшись в студию, Филипп упал в кресло за рабочим столом и потянулся за сигаретой.
— Бросьте этот гвоздь от собственного гроба! — посоветовала Рут.
— Вы считаете, что я не заслужил хоть единственную сигарету?
— Согласна, в Брайтоне у вас был тяжелый день, — признала Рут. — Но это не оправдание тому, чем вы, несомненно, занимались в поезде. Там, держу пари, вы дымили не переставая.
— Я переломил себя, уговорив Гайда сесть со мной в вагон для некурящих, — кисло улыбнулся Филип. — Да у меня и времени не было, я все время отвечал на его вопросы.
— Вопросы? Только не говорите мне, что инспектор подозревает вас в захвате денег!
— Нет… хотя в его голове роятся весьма странные идеи. И подумай он что-нибудь в этом роде, я бы не обиделся. В конце концов, кто-то утащил эти деньги.
— Но кто? И когда? Совершенно непонятно, — заметила Рут. — Квейл и Тэлбот убиты, Лютер Харрис и Клер Сэлдон тоже; Флетчер за решеткой. Энди в больнице, так что и он отпадает. Кто же остается?