Ключ
Шрифт:
— Ясно, — я пригладила рукой волосы. — Есть пострадавшие?
— Мы дежурили у дома, только идем туда. Тебе бы тоже не мешало одеть бронежилет.
Я обернулась, поискала глазами выданные нам чемоданы на случай ЧП. Кэрроу уже благополучно распаковала свой: по полу были разбросаны пакеты с сухим пайком.
— Хорошо, спасибо.
Когда я доставала бронежилет, из потайного кармашка чемодана выпала небольшая, черная коробочка, призывно загремев содержимым. Это был разобранный «Серп», подаренный мне Арельсаром. Какое-то время я рассматривала коробку, но, решив, что нет времени возиться со сборкой, просто запихала её в карман куртки.
Бронежилет сидел косо, но, подтянув ремешки, мне удалось более-менее сносно закрепить его. Накинув куртку, я спустилась вниз. Стрельба, между тем, стихла. На улицах царила неразбериха — одни жители закрывали ставни и двери, спеша укрыться в домах, другие неслись к главным воротам, третьи вытаскивали наружу узелки и тюки с необходимыми вещами. Рядом с домом стоял, дымя сигаретой, секретарь миссии, полноватый парень лет тридцати. Завидев меня, он махнул рукой.
— Где твой фотоаппарат? — недовольно спросил он. — Ты не забыла о своей роли фотокорреспондента?
Я недовольно посмотрела на толстяка.
— Не до этого сейчас.
— А чем ты собираешься заниматься? — секретарь выбросил сигарету в грязь. — Иногда одна фотография меняет исход всего дела. Что уставилась? Иди, возьми фотоаппарат.
— Я не…, — и только тут я вспомнила, что оставила фотоаппарат Кельвету.
— Куда?! А ну живо вернись назад! — орал вдогонку толстяк. — Я напишу на тебя жалобу, доброволец.
— Иди к демонам, — крикнула я, переходя на бег. Снова раздались выстрелы, и я, вжав голову в плечи, свернула за старый, дырявый сарай.
— Это за частоколом стреляют, не бойся, — пояснила пожилая кевтиянка, проходившая мимо. — Пока за частоколом.
Я кивнула и побежала дальше, натыкаясь на растерянных, разгневанных, испуганных жителей Ям.
— Иди в дом, я тебе сказал! — кричал мужчина на свою жену, которая, выйдя на крыльцо, с ужасом смотрела на него.
— Куда тебя несет с луком? Ты будешь атаковать пулеметы стрелами?!
— Иди в дом, сиди с ребенком! Никого я не собираюсь атаковать, белка ты пустоголовая!
Я проскочила мимо и свернула к покосившейся хибарке родителей Кельвета. На захламленном, тесном дворе невозмутимо рубил дрова его старший брат. Я нырнула в открытую калитку и замерла у дорожки, прислушиваясь к канонаде. Кевт, оставив топор в полене, вскинул голову и вопросительно уставился на меня.
— Я ищу Кельвета.
— Он где-то в клетках, — парень потер правое плечо.
— Он не оставлял… фотоаппарат?
— Забрал с собой.
— Ладно, пойду, поищу его, — я развернулась было, но парень окликнул меня.
— Ты же слышишь поля, верно?
— Да, — я обернулась. — Слышу. Почему это вас всех так интересует?
— Только пророки слышат поля, — парень поднял топор. — Только пророкам они отвечают. Жаль, что ты не кевт. Ты бы встала на нашу защиту.
— Я и сейчас готова защищать вас… Но, посмотри на меня, — я беспомощно развела руками. — О себе позаботиться не могу.
— Я и говорю — будь ты кевтом, — парень приладил полено и, размахнувшись, разрубил его топором. — Помощники…
Животные, напуганные стрельбой, беспокойно сновали по своим клеткам и даже не притронулись к завтраку. Чистильщики сегодня, видимо, не приходили вовсе, потому что воняло просто невыносимо. Огненные белки просовывали черные, мокрые носы между прутьями решеток и, чуя чужого, гневно стрекотали и пушили длинные хвосты. На другом ряду поскуливали лисы, изредка тявкая и рыча. Слабый ветер тревожил натянутые над клетками тенты — грязные, рваные тряпки.
Я осторожно развернула поля, надеясь, что Кельвет сам почувствует меня и выйдет, но стоило только коснуться земной мощи, как я ощутила присутствие Азара.
«Здравствуй».
«Не сейчас. У нас тут проблемы».
«Что произошло?»
«Эльфы напирают», — уклончиво ответила я, проходя между клеток с детенышами белок. Те испуганно защелкали. — «Поговорим позже».
— Антея!
Я резко свернула поля.
— Кельвет, что ты здесь делаешь?
Мальчишка сидел прямо на земле между пустыми клетками, наваленными у стен сарая, где хранились корма. Прижав колени к груди и обхватив их руками, он, не моргая, смотрел перед собой, на клетки с лисами.
— Волнуются, — произнес он, вздыхая. — Шкура полезет. Плохо.
— Кель, — я присела подле него на корточки. — Нужно уходить. Ты слышал стрельбу?
— Да, — он кивнул. — И куда мы пойдем?
— Не знаю, нам скажут.
— Кто?
— Староста, глава миссии, — я развела руками. — Взрослые, которые тут всем заправляют.
— А животные? Кто заберет их?
— Эм, — я обернулась, глянула на лис, таращивших желтые глаза из темных клеток. — Не знаю.
— Их выращивают, чтобы убить, — Кельвет помолчал. — Как нас.
— Не говори глупостей, — я тряхнула его за плечо. — Никто вас не собирается убивать. Кевты — свободный народ и…
— Нет, — мальчик покачал головой и заговорил на кевтском. — Я говорю о нас, о тебе и мне. О детях. Нас выращивают, чтобы отправить на войну. Нас выращивают ради наших шкур. Это нечестно.
— Причем тут воины? — я ответила на древнем. — Серьезно, Кель, нам нужно идти.
Мальчик обернулся и посмотрел на меня черными, как ночь, глазами.
— Взрослые воюют за нас. Но в будущем мы будем воевать друг с другом из-за них. Зачем идти?
— Потому что так надо, — я начинала злиться. — И где мой фотоаппарат?
— Вот, — Кельвет вытащил камеру из-под куртки. — Так кто отпустит животных? Демоны?
— Пошли, — я поднялась и протянула ему руку. — Твои родители будут волноваться.
— Элладор сказала, что главное оружие на войне — это дети. Сейчас мы дети, потом — солдаты. Я так не хочу. Это… это родители виноваты, — Кельвет говорил на кевтском, быстро и растерянно. — Их и наши.
— Кого «их»?
— Эльфов, — мальчишка принял мою руку и рывком поднялся. — А животных жалко…