Ключ
Шрифт:
Мы пировали неделю! Представление, которое разыгрывали индейцы при свете костра, разложенного на широкой площади между дворцом и зиккуратом, дополнялось всё большими подробностями, приобретая вид фантастической феерии. В какой-то момент танцоры мужчины пригласили в свой круг «амазонок» на что те охотно откликнулись. Не устояла даже Магдалена, которая на самом деле очень любила танцевать, хоть и скрывала это.
Я сперва подумал, что вижу перед собой послабление обычаям ради особенных гостей, какими были «Царица амазонок» и её подданные. Нечто подобное уже наблюдалось на совместном пиру в честь нашего знакомства. Только в походе, где воины особенно уязвимы к проискам злых духов, эти исключения не допускались. Теперь же они были у себя дома, а в город не могли сунуться ни враждебные духи, ни коварные соседи. Но вскоре я понял, что ошибся.
Интермеццо шестнадцатое
— Великий обряд дружбы
Как-то незаметно, разделённое на мужскую и женскую половину племя смешалось на пиру. Теперь праздновали все вместе, и наши пираньи больше не сидели особняком, а оказались в окружении мужчин, которые совсем недавно почтительно держались от «амазонок» на расстоянии.
И тут я вдруг понял — обещанный обряд «обмена жёнами» начался. Пока об этом не было объявлено во всеуслышание, но люди инстинктивно понимали — время пришло.
Из того, что я узнал об этом обычае, могу сказать, что он чем-то напоминал римские сатурналии, но здесь праздник проводился не раз в год, а чаще. Я так и не выяснил насколько часто, но, судя по тому, что такие празднества любил сам Великий вождь, их частота была значительной. Как правило, священнодейство, (а это так, и не разубеждайте меня в обратном), было приурочено к какому-нибудь значительному событию в жизни племени. На сей раз, это было удачное окончание охоты на мокеле-мбембе.
От римских сатурналий местный обряд отличался ещё и тем, что здесь предписывалось то, что там разрешалось, а точнее на что там закрывали глаза. Но при этом, и в практике сатурналий, и в забавных традициях племени Чига Шанки, не было никакой обязаловки и никакого принуждения. Всё что делалось — делалось добровольно, с взаимного согласия сторон. Отказ от принятия участия в этом действе не осуждался, если только речь не шла о братании племён, как это было в нашем случае.
Ритуал «братания» считался незавершённым, если одна из сторон проявляла «жадность» в предложении обмена жёнами. Это порождало недоверие и могло привести к войне. Точнее, каждый раз приводило, хоть такие случаи и были редкостью. Соседние племена предпочитали мирный исход любых споров, хотя бы потому, что племя Чига Шанки всякий раз выигрывало сражения, хоть Великий вождь и не любил кровопролития. В результате родственные связи между племенами росли и увеличивались, а конфликтов становилось всё меньше.
«Он любит битвы другого рода!» — сказал Ночная Выдра при нашем знакомстве. Я уже тогда понял, что он имел в виду. Если бы все человеческие вожди были такими, как Чига Шанки! Сколько можно было бы сохранить жизней, а сколько создать новых…
Что вы смеётесь? Да, мне понравилось разводить людей, понравилось их растить, доводить до совершенства, отпускать в свободный полёт и смотреть на то, как хороши мои питомцы! Теперь я это больше люблю, чем пиратство и прочие подобные развлечения.
Оказывается даже в таком деликатном обряде, как тот, что мне довелось наблюдать, были свои правила. Люди считают, что мир рождён из Хаоса. В той или иной мере это присутствует в верованиях всех народов. Сегодня тоже был день хаоса, то есть не соблюдалось никаких особых принципов.
Просто из-за пиршественного стола исчезала то одна, то другая пара. Иногда они возвращались быстро, раскрасневшиеся, чуть смущённые и довольные, но бывало и так, что отсутствовали долго или не возвращались совсем.
Оглянувшись туда, где восседал Чига Шанки, а рядом должна была помещаться «Царица амазонок», я увидел, что их обоих нет на месте. Ага…
И тут я хлопнул себя крылом по лбу! О чём я думаю? О чём рассуждаю?! Разве здесь сейчас моё место?!! Может в это самое время моего парня… доедает аламоа!
Мне и сейчас стыдно, но воображение нарисовало кошмарный образ аламоа, сохранившей лишь общее сходство с Золотой Куницей. Аламоа разрывающей длинными зубами горло моему питомцу…
Я молнией бросился туда, где они обычно сидели. Их там не было! Зачем-то заглянул в спальню, где ночевал дон Мигель. Тоже нет! Где же они могут быть?
Обшаривать город можно было много дней, недель, а то и лет. Требовалось включить логику. Если они решили уединиться, то конечно не пошли бы в такое место, где их могли бы застать. Пусть индейцы народ не стеснительный, но дон Мигель ведь не индеец!
С другой стороны врядли их следует искать в той части города, что ещё не очищена от зарослей. Там сыро и можно не заметить змею или ядовитого паука.
И тут я вспомнил о том месте, где дон Мигель и Ночная Выдра учили Золотую Куницу метать ножи. Я ведь и потом их там видел всех троих за тем же занятием или за изучением испанского. А однажды они там пели. Как я раньше не догадался? У ребят где-то там убежище!
Я нашёл их по звуку. Птичий слух развит не хуже драконьего, а у попугаев, известных своей склонностью к подражательству, в особенности. Поэтому я хорошо расслышал то, что происходило в небольшом здании, окружённом живописными пальмами, почти скрывавшими его от посторонних глаз.
Это были звуки любви, а не страдания! Волшебная песня, которая предшествует началу новой жизни. Нежный девичий голосок принадлежал Золотой Кунице, а юношеский, с пробивающимися мужскими нотками…
И тут я чуть не рухнул, промахнувшись от неожиданности мимо пальмы, потому что мужских голосов было два! Один из них принадлежал дону Мигелю, а другой — Ночной Выдре. Так что же, они там придаются радостям любви втроём?
Поймите меня правильно, я не охотник до таких зрелищ, они меня не заводят, как не могут человека завести любовные игры воробьёв. Если человек нормален, он в таких случаях может лишь полюбопытствовать и даже умилиться «милым птичкам», но не более того. Я полез туда не из любопытства — за пятьсот лет жизни среди людей насмотрелся всякого. Но я должен был удостовериться, что всё действительно в порядке.
А потому, стараясь не шуметь, я перебрался с пальмы на крышу домика, нашёл нечто вроде слухового окна, хотя скорее это было отверстие для вентиляции, и заглянул внутрь, благо потолка в этом строении не было.
Всё оказалось именно так, как я понял ещё на подлёте к любовному гнёздышку — они были втроём. Они сплелись в любовной схватке, молодые, сильные, ненасытные и счастливые тем, что с ними происходило!
Я не осуждаю их за некоторую экзотику этого соития. Люди не осуждают кошек приносящих разноцветных котят, вот и я не осуждаю способы, с помощью которых сами люди наслаждаются друг другом и создают новую жизнь.